Командованию 6-й армии немецко-фашистских войск, окруженных под Сталинградом, во избежание напрасного кровопролития дважды предъявлялся ультиматум: прекратить бессмысленное сопротивление и капитулировать. И дважды это предложение было отклонено.
Советские войска начали сжимать кольцо окружения. Передовые подразделения приступили к штурму последних позиций фашистов на подступах к универмагу, где, по данным разведки, находился штаб 6-й армии во главе с фельдмаршалом Паулюсом.
Последние сотни метров давались нашим штурмовым отрядам особенно трудно. И уж совсем упал темп наступления, когда путь универмагу преградила толстая кирпичная стена, за которой гитлеровцы установили пулеметы.
Батарея, в которой служил командир противотанкового орудия старший сержант Вениамин Андреевич Сидоров, наступала в боевых порядках пехоты. Однако развалины мешали артиллеристам вести огонь прямой наводкой. Командир батареи нервничал, он без конца искал хоть какую-нибудь возможность продвинуть орудия вперед и — не находил: все пространство перед стеной поливалось ураганным свинцом.
A c командного пункта торопили, требовали немедленно смять заслон. Бойцы вновь бросились в атаку и вновь откатились назад. Кто-то вытащил из-под огня щуплого белобрысого солдата, почти мальчишку. Голубые глаза убитого широко и удивленно смотрели в небо. Сидоров глянул на солдата-мальчишку и почувствовал, как к горлу подступил комок.
— Я разобью эту проклятую стену! — громко сказал он и обратился к комбату: — Командир, разрешите мне выкатить орудие на прямую наводку!
В глазах командира батареи промелькнула тревога. Он никогда не говорил Вениамину о том, что тот удивительно похож на его единственного сына.
— Вам, старший сержант, что, жить надоело? — тихо произнес командир батареи.
— А ему? — Сидоров кивнул головой на убитого солдата-мальчишку.
— Сколько еще таких будет, если мы не разобьем стену?
— Хорошо, действуйте, — тихо сказал капитан. — Ho только прошу... побереги себя, старший сержант.
Тем временем автоматчики приготовились к очередной атаке. Сидоров жестом попросил их задержаться, подвел к месту, откуда был виден перекресток, заряжающего:
— Надо добраться вон до того пятачка. Пойдем вдвоем.
Молодой и пылкий подносчик снарядов рванулся тоже:
— Я с вами!
— Втроем нам за щитом пушки не укрыться, дружище, — ответил старший сержант.
Бойцы помогли Сидорову и заряжающему уложить снаряды в вещмешок, через горы кирпичей перетащили на руках орудие до той незримой черты, за которой враг стрелял на поражение. Дальше Сидоров и заряжающий, напрягая все силы, покатили орудие одни. Похоже, гитлеровцы оцепенели от такой отчаянной смелости артиллеристов. А когда пришли в себя, открыли бешеный огонь. По орудийному щиту забарабанили пули.
До стены осталось не более пятидесяти метров, и Вениамин припал к прицелу. Раненный в обе ноги, заряжающий, передвигаясь ползком, закрепил станины, достал из вещевого мешка снаряд и, превозмогая боль, зарядил орудие. От первого же выстрела стену заволокло облаком кирпичной пыли. Видя беспомощность напарника, старший сержант сам заряжал орудие и посылал снаряд за снарядом в стену. В ней уже появились проломы, один за другим стали умолкать вражеские пулеметы.
Наши бойцы не спускали глаз с пушки. Много раз они видели необычайно смелых людей, да и сами неоднократно смертельно рисковали, но подвиг этих артиллеристов поразил их, зажег сердца. В едином порыве все бросились на штурм стены. Гитлеровцы прекратили сопротивление.
Вениамин обессиленно присел на станину, закурил. Командир батареи подскочил к старшему сержанту, обнял его.
— Молодец! Орел! — хвалили артиллериста и разгоряченные боем солдаты.
В тот день старший сержант Вениамин Сидоров был свидетелем капитуляции штаба вражеской армии. Из подвала универмага вышли фельдмаршал Паулюс, офицеры штаба. А над полуразрушенным фасадом здания взвился алый флаг.
Подполковник В. ХОРЕВ (1986)
