Меня никто не учил любви. Жизнь, начиная с самого первого вдоха, учила многому, но не любви. Точно не любви.
Я помню себя неуклюже переставляющей ноги, когда медсестра вела меня по коридору. Неудобное, но, вероятно, красивое выходное платье на меня надели по случаю смотрин.
Смотреть меня приехали родители. Очередные.
Позже я узнала, что тогда мне было два с половиной года. И всю свою короткую ещё на тот момент жизнь я жила в садике – в народе его, естественно, зовут домом малютки.
Новая игрушка, тщетные попытки незнакомых людей разговорить меня. Какие-то объяснения от медсестры – перечисление диагнозов, которые в детдомах, наверное, у всех одинаковые. А зачем развиваться, если нет стимула? Зачем говорить, если никто не хочет тебя слушать?
Накормят тебя в любом случае, потому что, если тебя не накормят и ты помрёшь, у всех будут проблемы. Поэтому кормили даже в том случае, если есть ты не очень хочешь. Мыли, лечили, сажали в огромный манеж и в необъятную песочницу – ничего от тебя не требовалось, таков был режим и тебя просто, словно куклу, перемещали в пространстве, совершая некие ритуалы. Каждый день.
Незнакомые люди появились ещё раз. И ещё. Я даже стала их узнавать и привыкла. С ними можно было взаимодействовать, они, в отличие от всех других взрослых, почему-то были во мне заинтересованы.
Кстати, в роддоме кто-то из персонала назвал меня Анфисой. Видимо из-за моего курносого носа, который в совокупности с моими тёмными глазами делал меня похожей на обезьянку из "Веры и Анфисы".
Мне исполнилось три, когда наконец меня вынесли из садика и, посадив в машину, увезли в первый в моей жизни дом. Там не было детей. Две кошки, маленькая собака. Мама, папа, бабушка и я. Куча родственников приехала знакомиться со мной. И это было очень необычно.
Я чувствовала, что интересна взрослым. Не знаю, что такого я сделала, но мной действительно интересовались.
Первая ночь в новом доме была ужасной. Я никогда не видела, чтобы взрослые спали. И это очень напугало меня. В садике воспитатели укладывали нас в кровати и уходили. Но в доме мама зачем-то сидела со мной, не дождавшись, когда она уйдёт, я уснула. А потом, проснувшись среди ночи, разбудила их своим испуганным криком. Вместе с мамой подскочил и папа.
Всех странных моментов, я уже и не помню. Но непривычного и пугающего было много. Пугалась и я и мои приёмные родители, особенно когда я, самозабвенно засунув палец в рот, начинала раскачиваться взад и вперёд.
Родители старались. Занятия со специалистами, терапии, коррекции. Три года борьбы за меня нормальную. И, как мне казалось, всё уже было нормально. Но потом в семье родился мой брат. Родственники говорили, что это бог наградил моих родителей за то, что они приютили сиротку. Я была некой таблеткой, которая магическим образом вылечила все их болезни и они смогли родить своего здорового ребёнка.
И я стала уже не особенно нужной. Перед самой школой я снова оказалась в детдоме. Опека – интересная штука, она позволяет взять ребёнка на тест-драйв и вернуть его, если что-то пойдёт не так. В моём случае виновата в возврате была я. Я отставала в развитии, не была жизнерадостным и весёлым ребёнком. Я не научилась любить свою новую семью. Но откуда мне было знать, что быть послушной и примерной – это не одно и то же, что любить.
Снова в садик. Там началась новая глава моей жизни.
_______
