В кембрийское время, когда отмели первобытного моря кишели многоногими, причудливыми существами, — неуклюжими, вызывающе в духе эпохи примитивными, большей частью непонятно от кого произошедшими и не оставившими потомков, — появились уже и хордовые. Бесчелюстные, как современные миноги, но вполне рыбообразные, и даже более продвинутые, чем ланцетники. Примером таковых может считаться живший 520 миллионов лет назад — в среднем кембрии — хайкоуихтис. Стаи крошечных — 2.5 сантиметра в длину — хордовых, вздымая согласным движением вялую муть и ею питаясь, коврами стелились над илистым дном.
...То есть, хордовые существуют очень давно. Почти с момента выстрела стартового пистолета, объявившего забег на эволюционное первенство на рубеже фанерозоя. Но появились они, очевидно, не на пустом месте. Молекулярные часы показывают дату разделения линий хордовых и иглокожих на уровне 580 миллионов лет назад. Ещё в эдиакарии. За 40 миллионов лет до конца протерозоя. Столь давние предки хордовых, само собой, не обнаружены, однако, реконструировать их можно благодаря наличию выживших до наших дней потомков этих предков.
Итак. В начале были вторичноротые билатералии. Если проще сказать, то — червяки. Ничем не лучшие знакомых всем кольчатых червей, — а даже худшие. Появившиеся раньше кольчецов и куда более примитивные. Такое же их качество, как вторичноротость, означающее, что на этапе эмбрионального развития ротовое и анальное отверстия меняются местами, — интересно, но не имеет отношения к делу. Возникло же оно без всякой мистики, а просто при переходе от прикреплённого образа жизни (рот вверх), к ползающему (рот вниз).
Червяки, как отмечалось выше, были вполне заурядными, но не лишёнными выдумки. Однако, первым их изобретением стала отнюдь не хорда, а жабры. Питались они, как это было общепринято в докембрии, полужидким илом, в котором плодились фотосинтезирующие бактерии, но в месте с ним в пищевод попадала масса совершенно не питательной воды. И червяки обзавелись боковыми клапанами на пищеводе, позволяющими отжимать взвесь, выпуская лишнюю воду через щели.
В тот момент жабры ещё не использовались для дыхания, — или как минимум служили для газообмена не в большей степени, чем прочая поверхность тела. Однако, поедать ил, пользуясь ими, можно было быстрее. Так что, идея прижилась, и одна из групп червяков в кембрии принялась развивать её, именно, приспособив жабры и для извлечения кислорода, что позволило покрыть тело панцирем. Так появились ветуликолии, — тупиковая ветвь, серьёзного развития не имевшая, поскольку кольчатые черви, изначально сделавшие ставку на укрепление покровов и развитие выростов тела, на тех же направлениях добились куда больших успехов, эволюционировав в членистоногих.
Прочие же жаберные червяки, ныне относящиеся к типу полухордовых, снова пошли своим путём, сделав ещё одно изобретение — нотохорд. Собственно, встречающийся до сих пор у множества не родственных форм хоботок — мускулистую глотку, выдвигающуюся нагнетанием телесных жидкостей вперёд и позволяющую проникать в щели и просто меньше двигаться, собирая пищу. Лежащую на поверхности идею червяки, однако, творчески переосмыслили, укрепив переднюю часть пищевода упругой тканью. Так хоботок получал постоянную, не требующую гидравлических затрат поддержку и мог даже использоваться для пронзания слабых покровов медузообразных существ.
Но полужёсткий нотохорд на мягком теле червя имел ограниченную ценность. Ибо сам был лишён опоры. Червяки оказались на распутье. С одной стороны, решение было очевидно — продлить упругую трубку внутрь. Однако при этом утрачивались привычные червячьи преимущества — неограниченная гибкость и возможность менять длину и толщину тела. Копать ил становилось удобнее, а прятаться в нём — сложнее. Так что, часть червяков, ныне относимая к классу кишечнодышащих, решила на достигнутом остановиться. Другая же часть, экспериментируя с продолжением нотохорда внутри тела, открыла, что упругий внутренний стержень позволяет плавать. Причём, быстрее и с меньшими затратами, чем гребные механизмы, изобретённые к началу кембрия членистоногими…
И это стало свершением, — эволюционным козырем. Ибо членистоногие — самые продвинутые и закономерно господствующие в кембрийскую эпоху существа — плавали, если вообще умели это, плохо. Имея оружие и защиту, на дне они не оставляли шансов. Хорда же позволяла обыграть противника, поднявшись в толщу воды. Даже плавающие хищники первое время не умели перехватывать маневрирующую в трёх измерениях добычу и атаковали только ползающих существ.
Ставка на плавание привела к быстрой эволюции, — развитию органов чувств и, собственно, органов движения. Обнаруженный в среднекембрийских отложениях юньнанозоон может рассматриваться, как переходная от полухордовых к хордовым форма. На этом этапе исчезает собственно нотохорд, — он становится ненужным, лишь повышая сопротивление среды. Протянувшаяся сквозь всё тело упругая струна отделяется от кишечника, смещаясь, как этого требует удобство её использования, как опоры для мускулатуры, к оси тела. Сближаясь с расположенным там же нервным тяжем. Следующим очевидным решением становится заключение нервных волокон внутрь способной обеспечить им защиту хорды.
