(К первой части)
Евгений шёл по улице этого старинного русского города на встречу со своим прошлым. Прошло много лет с того дня, когда он видел эти улицы в последний раз. Впрочем, не будем забывать армейский лексикон – в крайний раз. Эти годы были отмечены и победами, и поражениями, радостью и горем, взлетами и падениями. Жизнь человека не может состоять только из сплошной белой полосы. Не зря же древний грек Еврипид сказал: «Человек, который много совершает, и ошибается во многом», это ему потом ему вторил В. Даль, включив эту сентенцию в словарь русских пословиц: «Не ошибается тот, кто ничего не делает».
Дорогой Евгений почему-то вдруг вспомнил как приехал домой в летний отпуск после третьего курса. Отец встретил его на вокзале, чего раньше никогда не было. Они обнялись, Евгений обратил внимание что отец выглядит как-то не так, какой-то уставший, осунувшийся, даже постаревший.
- Батя, что случилось?
- Пойдем сын в привокзальный сквер, присядем, потолкуем.
Вышли из вокзала, отец повёл его к самым дальним скамейкам сквера, куда не долетал шум улиц и было меньше всего народа. Присели.
- Так что случилось батя?
Отец молчал, словно не решаясь начать разговор. Наконец решился.
- С мамой у нас беда сынок. С мамой.
- Какая беда? Ты, о чем? – Слова отца потрясли Евгения.
- Большая беда сын. Заболела она. Онкология.
Услышав эти страшные слова Евгений оторопел. Мама всегда была полной энергии, подвижной словно ртуть, всю домашнюю работу делала легко и весело, на одном дыхании. Для всех у неё всегда было припасено доброе слово, она никогда и ни на что не жаловалась. И вдруг такое?
Отец продолжил:
- Я тебя специально встретил, предупредить. Домой приедем не удивляйся, выглядит она, мягко говоря, не очень. Но ты не ахай и не охай виду не подавай, но и врать особо не надо, сам знаешь, не любит она этого.
- Батя, ты бы хоть подробнее рассказал, что ли. Я понимаю, тема для тебя больная, но мне же знать важно, она же моя мама.
- Расскажу сын, расскажу. Для этого и встретил. После Нового Года это всё началось. Помнишь в твой зимний отпуск она почти не ела, всё ссылалась что на диету сесть решила, фигуру поддерживать. Ты ещё смеялся и подкалывал её, что она меня, старого, на молодого поменять решила?
- Ну да помню, было такое. Я тогда ничего не понял. Мать у нас и так ″спортивная″, какая ей ещё там диета.
- Я её сам с трудом допытал. Она всё отнекивалась, а потом, когда ночами спать перестала, призналась, желудок у неё сильно болит. Я её с боем заставил врачу показаться, может быть язва или гастрит? Там вроде бы ничего не нашли, таблетки какие-то назначили, а ей всё хуже и хуже. Весной я настоял, чтобы её в окружной госпиталь направили, как члена семьи военнослужащего. Вот там-то и нашли у неё эту гадость.
Она неделю назад выписалась. Сказали, что лечение будет длительное и тяжелое, в конце августа направят в Онкологический центр. Хотели сразу, но она отказалась, тебя ждала. С врачами я говорил, лечащий врач у неё мужик нормальный, честно мне сказал, что положение сложное, даже тяжелое, но надежда на излечение есть. Мать просила тебе ничего не говорить и не писать, не хочет расстраивать. Так что сынок держись, я на тебя надеюсь, ты уже не ″дитёнок″, не подведи меня. – Отец поднялся с лавки. – Ну что поехали, а то она уже заждалась.
Всю дорогу до дома молчали. Евгений сидел и думал о матери. Всю жизнь она была рядом. Лечила его детские болячки, мазала зелёнкой разбитые коленки, вытаскивала занозы, и когда ему было очень больно, то гладила и шептала: «У волка - боли, у лисы – боли, у злой собаки – боли, а у Женечки не боли!». Целовала. Дула на больное место и улыбаясь спрашивала: «Прошло». А ведь проходило!
Они разучивали вместе его первые стихи, он до сих пор помнил самый первый:
″ Мышка в кружечке зелёной
Наварила кашки пшённой.
Всем поесть достанется,
И коту останется! ″
Или вот этот, уже посложнее:
″Бурундук, бурундук,
Покажи нам свой сундук,
Что ты братец прячешь в нём,
Мы посмотрим и уйдем.
И ответил бурундук,
Зонтик прячу я в сундук.
Приближаются дожди,
А от них добра не жди″!
И заразительно смеялась, когда он смешно коверкал слова. Но, удивительно, её смех был добрым ласковым и совсем не обидным.
Иногда случалось, что темными осенними ночами, когда за окном дул сильный ветер с Реки, тот самый, который свирепо качал ветками старой, скрипучей ветлы, по стенам его комнаты бегали жуткие тени этих веток, ему было очень страшно. Ему казалось что к его кровати подбираются страшные чудовища, он боялся, но стеснялся позвать на помощь, ведь он пусть и маленький, но мужчина! И мама, своим материнским сердцем чувствуя его страхи, приходила к нему в комнату, зажигала ночник, ласково гладила по головке и рассказывала добрую, веселую сказку, непременно со счастливым концом. И под звук её ласкового голоса Евгений спокойно засыпал.
Мама приходила с работы, открыв дверь ставила на пол сумку и звала его: «Эй, страшный зверь ″Чёкупила″, твоя мама пришла!», Евгений бежал в коридор, открывал сумку и сверху всегда лежала какая ни будь ″вкусняшка″. Не важно что, конфета, яблоко, маленькая шоколадка или просто пряник. Но она всегда была. Это был их пароль, маленький секрет.
Мама читала с ним книжки с яркими картинками, со смешными мишками, зайками, добрыми лисичками. Она выслушивала его секреты, которыми ну ни как нельзя было поделиться с отцом.
Мама спокойно сносила его подростковые амбиции, терпеливо объясняла ему вроде бы очевидные вещи, старалась никогда не рассказывать отцу про их споры. С мамой он ходил гулять в ″Горпарк″, смотреть мультики в кинотеатр, разглядывал смешных, ушастых зайцев в зоопарке. Если мир отца это был мир суровой реальности, то мир мамы был полон любви, света, волшебства и доброты.
Всю жизнь рядом была материнская любовь. Она окружала его всегда, в разных, иногда даже обыденных проявлениях. Какая мелочь, вовремя поглаженная любимая рубашка, аккуратно заштопанные шорты, дыру на которых мама тактично ″не заметила″ вечером. А заботливо положенный в школьный ранец бутерброд, не смотря на вчерашний ″нагоняй″ за двойку по поведению, это ли не проявление каждодневной материнской любви?
И вот теперь такое известие. Евгений нервно покусывал губы, прокручивая в голове слова отца: «… домой приедем не удивляйся, выглядит она, мягко говоря, не очень…». Что же его ждет, если отец решился на такое предупреждение.
Перед самым подъездом остановились, отец внимательно посмотрел на него и сказал:
- Нет, брат, так не годится. Ну ка соберись, ты же солдат в конце-то концов! Дома всё как обычно. Пойми, для неё важно, чтобы в нашей жизни всё оставалось, как всегда. – Отец сглотнул комок в горле, его голос дрогнул. – Понимаешь, сын, жизнь такая подлая штука, будем честными, может это последняя наша встреча где мы будем все вместе, так не огорчай её, дай ей побыть счастливой рядом с нами. Не вздумай показать, что обо всём знаешь. Посчитает нужным – сама тебе всё расскажет. Она в жалости не нуждается, но поберечь её надо. Готов?
- Я в порядке батя, пойдем.
Они поднялись на свой этаж, отец открыл дверь и пропустил Евгения в квартиру.
- Женя, сыночек! – Метнулась им на встречу мама. – Приехал наконец, боже, как же я тебя ждала! Она крепко обняла сына прижавшись к его широкой груди.
Только тут Евгений по достоинству оценил поступок отца. Мама действительно ″… выглядела, мягко говоря, не очень…″, похудевшая, кожа на лице приобрела какой-то землистый оттенок. Евгению даже показалось что она стала ниже ростом.
- Ты не пугайся сынок, я тут немного приболела, пустяки дело житейской, не обращай внимания. – Оторвавшись от сына сказала мать. – Ну рассказывай, как доехал, как сессию сдал?
Тут вмешался отец.
- Так мать, соловья баснями не кормят. Откомандируй-ка его в ванную, пусть ″откисает″ после дороги. А мы с тобой пойдем на кухню стол накрывать.
Так необычно начался для Евгения этот летний отпуск. У отца отпуск должен был начаться только через десять дней, раньше не отпускали, ждали какую-то комиссию из округа. Евгений смог собраться, сделать то о чём просил отец – не огорчать мать. Они много времени проводили вдвоем с мамой. Гуляли по парку, катались на колесе обозрения, мама его ″баловала″ мороженым, газировкой и была счастлива, когда он нахваливал эти лакомства. Ездили на автобусе к Реке. Там конечно всё изменилось, пляж перенесли, вместо него появилась набережная, но Евгений узнавал прошлые места по едва заметным приметам. Мама держалась бодро, только быстро уставала, Евгений понял, что это его приезд влили в неё новые силы, заставил отодвинуть в сторону свои боли и страдания. Она баловала его всякими домашними разносолами, готовила его любимые с детства булочки с корицей и без преувеличения была счастлива.
Наступил первый день отпуска отца. Они собрались на кухне за утренним чаем, когда мама к ним обратилась, с привычным для неё юмором:
- Дорогие мои грозные мужчины, у слабой, беззащитной женщины появилось предложение. А не съездить ли нам в Сызрань, на мою родину. Ведь мы там не были уже года три? Только давайте поедем не на машине, не на автобусе, а поездом. Возьмём полностью купе, чтобы нам никто не мешал и поедем. А? Ты как, Женя? Или у тебя другие планы?
- Я не против. – Сказал Евгений. – Какие могут быть в отпуске планы. План один – отпуск.
- Что ж – Резюмировал отец – В Сызрань так в Сызрань!
В Сызрани мама им сказала: «Давайте у нас первый день будет немного грустным, ностальгическим, а потом повеселимся?» Они первым делом поехали в ″Заусиновский овраг″, где на улице Рылеева прошло детство мамы. Странно, но казалось время тут остановилось. Те же домики, те же улочки. Они нашли старый дом, в котором раньше жили мамины родители. Но на предложение попытаться туда зайти мама, грустно покачала головой: «Там уже нет ничего моего», и ответила стихами Геннадия Шпаликова:
- «По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне…»
Пошли искать мамину школу. Мама показывала им на старые дома, рассказывал где жили её друзья и подруги. Сады куда они детворой лазили за яблоками. Вспоминала всякие истории из своего детства и юности. Но когда Евгений спросил, а не хочет ли она повидать кого ни будь из своего детства, ответила просто: «Пусть они помнят меня молодой и задорной, такой же, какими их помню я».
Старую деревянную школу, в которую девчонкой ходила мама давно снесли, теперь тут была новая школа, зато мама нашла деревья, которые они сажали ещё детьми. Евгений с отцом остались стоять в стороне, а мама подошла к деревьям, она посмотрела на их вершины, погладила стволы. Её губы что-то шептали, она опять погладила стволы, сделала пару шагов назад и неожиданно поклонилась деревьям в пояс.
Назад возвращались молча. Мама была погружена в какие-то свои мысли, а отец с Евгением не решались её от этих мыслей отрывать.
Они поехали на старое кладбище, туда где были похоронены мамины родители. Мама в семье была не просто младшим ребенком, она была поздним ребёнком. Бабушка родила её почти в сорок лет. Не удивительно что их уже не было на этом свете. Евгений помнил только свою бабушку, правда очень смутно, а вот деда – нет.
Перед входом на кладбище мама купила цветы, живые и искусственные, в корзиночках. Они прошли к родным могилкам. Всё было ухожено. «Родня старается, не забывает» - сказала мама. Положили живые цветы. Отец установил корзинки с искусственными цветами. Неожиданно для Евгения мама достала из сумочки две церковные свечи. Отец установил свечи на холмиках, молча протянул маме свою зажигалку и сказал сыну:
- Пойдем Женя, не будем мешать, пусть она побудет с ними наедине.
Они пошли в сторону выхода. Евгений заметил, как мать зажгла свечи и опустилась возле могил на колени.
Вечером они гостили у маминого старшего брата. В доме собралось много гостей, его дядьки, тетки, племянники по материнской линии. Маму давно не видели, всем хотелось с ней пообщаться. Мама шутила, смеялась. Постоянно слышалось: «А помнишь?». У маминого брата была богатая коллекция музыки тех времен, гости лихо отплясывали под песни ″АВВА″, ″Boney M″ и ″Modern Talking″. Потом пели наши, ″Клён″, ″Горочку″, ″Дечат″ и многие другие. Одним словом, вечер удался. Только Евгений видел, как мать два раза выходила на кухню и пила свои таблетки.
Следующие три дня они провели в городе. Гуляли в парках, купались на пляже, даже посетили Драмтеатр и плавали на катере по Волге. Отец привез их к своему училищу, посмотрели на КПП, видневшиеся из-за забора казармы и учебные корпуса.
- Вот тут сын и прошла моя юность!
- Может зайдем, ты наверняка знаешь к кому обратиться.
- Да нет сынок, мама права, нет там уже ничего моего, всё чужое. Как там? «Не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне…».
И они поехали дальше.
Крайний день они провели в Жигулевском заповеднике.
И вот поезд их мчит домой.
Дома мама им сказала:
- Спасибо вам мои дорогие мужчины. Вы мне подарили такие незабываемые дни! Позволили мне заглянуть в мое детство и юность, а главное все эти дни мы были вдвоем. Вы даже не представляете, как я вам благодарна.
Оставшиеся дни отпуска пролетели незаметно. Всюду они были втроем. Даже на рыбалку мама их не отпустила одних, поехала с ними.
Перед самым отъездом в училище состоялся тот памятный разговор. Они поужинали, отец мыл посуду, Евгений сидел за столом, а мама стояла у окна.
- Дорогие мои мужчины, спасибо вам за всё. За вашу любовь, за доброту, за внимание. – Увидев, что отец что-то хочет сказать, жестом остановила его. – Не надо Степа, помолчи. Мне тяжело говорить. Но я хочу это сказать пока мы все вместе. – Она продолжила. – Спасибо вам за то, что вы у меня есть. Вы не понимаете, но я счастливый человек! Ни смотря ни на что, счастливый! У меня есть любимый и любящий муж. Есть замечательный сын. Я прожила счастливую жизнь. В ней было всё, и горечь разлук, и радость встреч, была боль и было счастье, было всё, о чем только может мечтать женщина. Я ведь знаю, Женя, папа тебе всё рассказал о моей беде, я его слишком хорошо знаю, он не мог тебе не сказать. И я ему за это благодарна, как, впрочем, и за всё в этой жизни…Мне бы было очень больно говорить с тобой на эту тему, он взял это на себя. Спасибо, Степа. Завтра мы проводим тебя, Женя. Через несколько дней я уеду на лечение. Каким оно будет? Это известно одному Богу. Но уходя в неизвестность я буду помнить все наши счастливые дни, а особенно те, которые вы мне подарили этим августом. Вы знаете, мои хорошие, в этот месяц я была счастлива как никогда, прежде всего от вашей ненавязчивой заботы. С тобой Степа ещё мы не раз поговорим, а тебе Женя я хочу сказать напоследок.
Я буду бороться до конца, я не имею права оставить вас одних в этом мире. И я надеюсь на свою победу. Но если я проиграю…Что бы со мной не случилось – не тоскуй, не поддавайся унынию. Помни, все мы смертны, если мне не суждено будет победить болезнь, значит так уготовано судьбой. Это ничего не меняет в непреложном законе жизни. Но даже уходя я буду знать, что после меня на земле остался замечательный сын. Сын, в которого я вложила частицу себя. Я хочу дать тебе свой материнский наказ – будь справедливым, честным и благородным. Люби своих друзей, не прощай врагов. Старайся дарить близким счастье. Не обижай стариков и детей. Ни смотря ни на что, будь добрым и щедрым. Живи так, чтобы тебе не было потом стыдно.
Утром Евгений садился в поезд. Обычно они прощались дома, но тут мама настояла на том, чтобы его проводить. Но уже взялся за поручень вагона, когда она вдруг перекрестила его, поцеловала и произнесла: «Храни тебя Господь сын. Будь счастлив». Евгений не сообразил, что ему надо ответить, поезд лязгнул буферами, он запрыгнул в вагон и оттуда прокричал: «Спасибо мама»! А мама стояла на перроне и смотрела вслед уходящему составу.
Евгений каждую неделю слал домой письма. Мама или отец отвечали. Отец писал, что лечение идёт трудно, что химеотерапия нужного результата не дала, что маму готовят к операции. Письма от мамы были короткими, о своей болезни она не писала, сообщала не главные новости, рассказывала о погоде, интересовалась делами Евгения.
А середине декабря пришла заверенная телеграмма с одной строкой: «Мамы больше нет. Приезжай проводить в последний путь».
Отец так и не смог себя пересилить, написать о маме - умерла и похороны. Не смог.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
(Продолжение следует)
