Эта статья получилась очень большой, поэтому она выйдет двумя частями. Вот ссылки на прошлые части если кто не читал: Часть 1, Часть 2, часть 3 и часть 4
Так, для начала повторим то, о чём говорили ранее… Или не говорили? На этот раз всего несколько слов. Мы рассматриваем произведение как фантастику, фантастику, описывающую людей в XXII веке. Да, книга написана в начале 60-х и достаточно быстро перешла в разряд подростковой, как заметил Борис Батыршин, она и издалась впервые в ДетГизе. Но это же фантастика о будущем, значит, как мы считаем, авторы прогнозировали, строили варианты, а не просто идеализировали свои представления…
Кстати, о невинности развлечений подростков. Мы тоже бегали с луками и арбалетами. У одного из нас однокласснику едва не выбили глаз стрелой из лука, чуть позже два товарища получили травмы сетчатки, а у одного из авторов до сих пор шрам от разорванной щеки. И это от «гуманизированных» стрел. Что было бы, будь они боевые, и не было бы ограничений на натяжение – представить нетрудно.
Что же, продолжаем. Что прекрасно удалось Стругацким – передать усталость дона Руматы. По идее, любой штатный психолог сказал бы: этого сотрудника пора отзывать. И ведь если в интернате за детьми не следили, то тут каждый его шаг фиксируется. Помните, как «бедный» Куин опознал дона Румату?
«Румата удивился.
– Ты знаешь моё имя?
– Знаю, – сказал Киун. – Я узнал вас по обручу на лбу. Я так обрадовался, встретив вас на дороге…»
Каждый шаг записывается, анализируется и обрабатывается. Те, кто просматривает записи, не могли не понять – Румата нарывается. Агента в таком состоянии надо отзывать. Он не только сам засыплется, но и за собой потащит остальных. Или нагородит глупостей так, что замучаешься разгребать.
Но идём дальше, и опять будем разбивать сплошную цитату своими комментариями:
«Прислушавшись, Румата различил сквозь комариный звон шорох кустов. Киун торопливо пробирался через поле на запад, туда, где в двадцати милях проходила ируканская граница»…
Значит, чтобы засечь засаду прислушиваться не надо? Стоп, погодите – пробирается через… поле?
«Вот и всё, подумал Румата. Вот и весь разговор. Всегда одно и то же. Проверка, настороженный обмен двусмысленными притчами…»
Так это запугивание было проверкой? Эти чванливые речи – двусмысленными притчами? Ведь это было, мы этого не придумываем. А может, это действительно было преднамеренной защитой от провокатора? Ну что же, благородный дон теперь точно знает – Куин или не шпион, или хороший, в крайнем случае – неплохой шпион.
«Целыми неделями тратишь душу на пошлую болтовню со всяким отребьем, а когда встречаешь настоящего человека, поговорить нет времени»...
Конечно, нет. Ведь всё время благородный дон потратил на то, что пугал книгочея, доводя до нервного срыва. Довёл или нет? А как ушёл Киун? Киун ушёл тихо, так что ни дон Румата, ни серые этого не заметили. Просто исчез. В состоянии нервного срыва? Простой книгочей? Обычный книжный червь, горожанин? Ночью, через кусты? Не смешно.
«Нужно прикрыть, спасти, отправить в безопасное место, и он уходит, так и не поняв, имел ли дело с другом или с капризным выродком. Да и сам ты ничего не узнаешь о нем. Чего он хочет, что может, зачем живёт…»
Э-э… Куда он его проводил, от кого прикрыл? Или Румата просто сам себя уговаривает, мол, всё хорошо, я всё правильно делаю?.. Давайте вернёмся назад:
«Впереди сквозь кустарник мелькнули огоньки корчмы Скелета Бако.
Киун споткнулся и замолчал.
– Что случилось? – спросил Румата.
– Там серый патруль, – пробормотал Киун.
– Ну и что? – сказал Румата…»
Действительно – и что? Впереди корчма, там патруль. Какие проблемы? Там нет колючей проволоки, оцепления и т.д. Обойди – и делов-то! И повторим то, что сказали в прошлой статье – Киун знал, что в этой корчме будет патруль серых. Знал и поджидал Румату на дороге к ней.
«У коновязи перед корчмой топтались осёдланные кони серого патруля. Из открытого окна доносилась азартная хриплая брань. Стучали игральные кости. В дверях, загораживая проход чудовищным брюхом, стоял сам Скелет Бако в драной кожаной куртке с засученными рукавами. В мохнатой лапе он держал тесак – видно, только что рубил собачину для похлёбки, вспотел и вышел отдышаться. На ступеньках сидел, пригорюнясь, серый штурмовик, поставив боевой топор между коленей. Рукоять топора стянула ему физиономию набок. Было видно, что ему томно с перепоя. Заметив всадника, он подобрал слюни и сипло взревел:
– С-стой! Как тебя там… Ты, бла-ародный!..
Румата, выпятив подбородок, проехал мимо, даже не покосившись»…
Итак, что мы знаем? Румата с Куином у лошади прошли мимо корчмы. Их заметили. Бросились в погоню, Куин свалил. Румата поболтал со штурмовиками, наехал на них, и, не найдя Куина, который разумно свалил, поехал дальше. Интересно… Мы сразу ставим себя на место штурмовиков. Мимо прошли двое. Мы их догоняем и видим одного благородного дона. Благородных донов мы не любим, и будь наша воля, он бы уже висел на соседней виселице – но нельзя. Что же, пусть едет, благо, подорожная есть. А что будет дальше? Правильно, дальше мы поищем второго. Сможет голодный и ослабленный Куин уйти по полю от всадников? Да счаз-з. Так что там Румата делал? Прикрывал, защищал? Ну не дурак же Румата, должен все понимать.
А что должен понимать дон Румата? Давайте прикинем, но чуть позже.
Но идём дальше. Туда, где авторы рисуют нам мрачный мир счастливого Арканара. Это одновременно нацистская Германия с кострами из книг и эпоха Инквизиции с кострами, на которых горят еретики. В общем, время борьбы с инакомыслием. Да? А вот и нет. Там идёт борьба с грамотностью, с наукой, с искусством:
«…а дон Рэба безгранично умён и всегда начеку. "Выдумают, надо же!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный, а умов не мути!.. ", "От грамоты, от грамоты все идёт, братья! Не в деньгах, мол, счастье, мужик, мол, тоже человек, дальше – больше, оскорбительные стишки, а там и бунт…", "Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!", "Бина, пышка, ещё три кружечки и порцию тушёного кролика!"...»
Давайте будем честны сами с собой. Ни во времена Инквизиции, ни во времена Третьего Рейха такого не было, несмотря на ассоциации, которые все эти эпизоды вызывают. Там была борьба с инакомыслием, культурой отдельных рас, но не с наукой или грамотностью в целом. Давайте вспомним два примера – Джордано Бруно и Галилео Галилей. В приговоре первого нет ни слова ни о гелиоцентрической системе, ни о науке вообще. Причиной ареста послужил донос:
«Я, Джованни Мочениго, доношу по долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры… что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое. Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием "новая философия". Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи позорят мир; что все они — ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги перед Богом».
Пантеизм и оккультизм, а не научный метод лежали в основе обвинения Бруно, который, кстати, и с современным ему научным сообществом был, что называется, «на ножах»...
Галилео Галилей же был арестован за то, что вывел в одном из своих персонажей Папу. Его «Диалог о двух главнейших системах мира» прошёл цензуру, но попался на глаза Папе, который узрел в одном из персонажей себя. Папа Урбан был деспотичен, упрям и имел огромное самомнение, а простак Симпличио использовал его аргументы... Подразумевал ли Галилей в своём герое Урбана, мы уже не узнаем. Да это и не важно. Папа увидел то, что захотел увидеть. Точно также и мы не можем знать, что хотели показать авторы в описании Арканара, но показали они именно борьбу с грамотностью и наукой. Это только половина статьи. Вторая ее часть пойдет следом.
