Итальянский художник Никколо дель Арка создал скульптурную композицию «Оплакивание Христа» с небывалым реализмом. Он изобразил людей, эмоционально переживающих смерть Спасителя, и в них нет не капли божественной отрешенности от страстей. Они кричат, плачут, сомневаются. Все это делает скульптуру потрясающе живой, а событие – реальным.
Начало пути
О самом художнике известно мало: он родился в Италии, вероятно в Апулии между 1435-1440-м годами. Прозвище «дель Арка» получил за создание раки Святого Доминика в Болонье. Это работа сделана еще достаточно молодым скульптором – мастеру было около 30 лет. При этом он создает масштабную скульптурную группу с рельефными фризами и отдельными изображениями святых. Особенно выделяется скорбное изображение Спасителя в центре – он как будто бы наполовину скрыт во гробе, его руки скрещены, а голова склонена вниз. При этом его фигура изображена в традициях эпохи Возрождения, где обнаженное тело было воплощением духовной красоты так же, как и в античности.
Оплакивание Спасителя
Венцом творчества Никколо дель Арка стало «Оплакаивание Христа». Оно создавалось для церкви Санта Мария делла Вита в Болонье. К тому времени скульптора называли «мастером терракотовых фигур», потому что основной материал, в котором он работал – терракота. «Оплакивание» так и не было завершено. Вероятно, мастер продолжал работать над ним до конца своей жизни, периодически возвращаясь и совершенствуя свое творение. Композиция так и не стала доступной для глаз верующих: ее скрывали от прихожан, потому что такая экспрессивная человеческая реакция на смерть Спасителя могла поколебать веру в чудо Воскресения Христова. Все религиозные изображения, будь то иконы или скульптуры, должны были утешать, ободрять, настраивать на молитву, но здесь же во всех фигурах читается абсолютное отчаяние.
Тончайшие оттенки чувств
В оплакивании Христа традиционно изображались три Марии: Мария Клеопова, Дева Мария и Мария Магдалина. В скульптуре сложно понять, кто из них кто, но все они в отчаянии бросаются к телу Христа. На этом фрагменте изображена, предположительно, Мария Клеопова. Она плачет навзрыд, и ее лицо искажено ужасающим криком. Даже человеку с жестоким сердцем может стать не по себе от настолько откровенного представления горя, когда художник изображает чувства в точности как в жизни, даже не пытаясь сделать художественный образ более благородным.
Еще одна фигура, вероятно, Мария Магдалина, реагирует несколько иначе. В рыдании и вопле она выставляет вперед ладони, как будто бы пытаясь скрыть от себя тело мертвого Христа. Скульптор здесь точно подметил психологическую потребность человека закрыть от себя потрясающий фактор, отрицать его, чтобы дать себе возможность пережить постигшую трагедию.
Левая женщина, вероятнее всего, Дева Мария. Ее рыдания кажутся более сдержанными, но ее жесты выражают бесконечную боль матери, потерявшей сына. Она остервенело сжимает руки, сдавливая собственные бедра, пытаясь физической болью заглушить духовные страдания. Изломанность силуэта подчеркивают резкие складки одеяния. Рядом с ней еще одна женщина, пытающаяся сдержать рыдания, стискивая ладони, но на лицах их обеих все равно читаются отчаянные крики, выражающие боль от невосполнимой утраты.
Рядом с ними, предположительно, изображен Никодим, один из апостолов. Он смотрит в сторону, вероятно, задаваясь вопросом о том, зачем же была принесена столь жестокая жертва.
Последний участник Оплакивания, Иоанн Богослов, размещен скульптором в центре всей композиции. Он был самым юным учеником Христа и художник подчеркивает его юный возраст – у него нет бороды, а лицо обрамлено легкими кудрями, что говорит о великолепной технике мастера, способного изваять мельчайшие детали. Его скорбь по учителю не такая, как у жен-мироносиц. Лицо все равно искажено страданиями. Он в отчаянии поднес руку к лицу, чтобы сдержать рыдания. Иоанн Богослов стоит в самой закрытой позе среди всех участников, аккумулируя горе в себе, собираясь, чтобы пережить страшную гибель Христа.
Почему столько чувств?
В эпоху Возрождения произошел первый шаг от идеальной бесстрастности к изображению подлинных чувств, которое будет свойственно уже для следующего стиля в искусстве – барокко. Однако в конце XV века, когда творил Никколо дель Арка, такая свобода в изображении горя была абсолютным новаторством. Никто из художников до этого не раскрывал тему абсолютного отчаяния в теме оплакивания Христа и неудивительно, что скульптуру старались спрятать от глаз верующих: момент, когда никто из присутствующих еще не знает о предстоящем Воскресении и скорбит о Христе так же, как о простом смертном, мог заставить сомневаться в чуде, являющимся основой все христианской догматики. Тем не менее само внимание к передаче тончайших оттенков эмоций и разного переживания горя, очевидно, подмеченного художником в жизни, говорит не только о его художественном мастерстве, но и об удивительной способности сопереживать и сочувствовать страданиям других.
