Вообще, большевики были не первыми, кто активно переименовывал населенные пункты при каких-нибудь не особо приятных политических катаклизмах. Например, в годы Первой мировой Николай II отдал распоряжение, чтобы немецкое по своей сути наименование Санкт-Петербург было заменено на русское Петроград. Тут все понятно – негоже воевать с Германией и гулять по улицам столицы, названной по-немецки. Но коммунисты переплюнули в этом деле всех и вся, и на то были свои причины!
Увековечить!
По мелочи они начали это делать уже в 1918 году. Например, активно менялись названия небольших населенных пунктов, названных в честь представителей бывшей царской династии, православных святых и прочих «нежелательных элементов». Особый размах переименование взяло после смерти Ленина в 1924 году.
Например, решение о наречении Петрограда Ленинградом было пропечатано на первой полосе газет уже 26 января, при том, что Ильича еще даже не похоронили.
И недавняя столица стала далеко не единственной в своем роде – имя Ленина по стране натурально прокатилось, а люди, в общем-то, ничего против не имели, не прошла еще в народе революционная эйфория.
С возвышением Сталина переименований стало еще больше. Называть города и села именем отца народов стало чем-то обыденным, причем, сам Иосиф Виссарионович этому пытался сопротивляться. Но, скорее всего, для вида. Вот только краткий перечень новых названий:
- Сталинград (бывший Царицын, нынешний Волгоград);
- Сталино (Донецк);
- Сталинабад (Душанбе);
- Сталиногорск (Новомосковск).
Примерно с такой же активностью выдавались имена Ленина, чуть с меньшей – других видных партийных деятелей и людей, сочувствующих и приближенных к власти большевиков.
Интересно, что Максим Горький, узнав о переименовании Нижнего Новгорода в его честь, принял это в штыки. Так, он запретил употреблять новое название в домашних разговорах.
В чем смысл?
Большевики огромное значение уделяли трем принципам:
- стиранию памяти о прошлом;
- закреплению перемен, произведенных в обществе;
- возведению видных партийных деятелей в глазах народа в ранг если не святых, то близких к ним.
Соответственно, было логично убрать с глаз людских все то, что могло напомнить о царском прошлом страны и связанных с ним невзгодами. Кроме того, возникла необходимость закрепления в сознании граждан образов и имен вождей, тех, кто сделал жизнь советского человека свободной и сытной. Что-то вроде памятников Ленину, Марксу и прочим, распиханным на каждом углу.
И население особо не протестовало – не понимали они истинный смысл происходящего, вождей боготворили, а если где-то какие-то недовольства и возникали, то связаны они были с устранением топонимов, происходящих от имен православных святых и названий церковных праздников. Не забыли большевики и о значимых вехах в истории становления России.
Например, город Шлиссельбург переименовали не по имени очередного вождя или революционера, павшего за благое дело, а в Петрокрепость.
Пример недовольства – переименование Романово-Борисоглебска в Тутаев. Ну не могли большевики закрыть глаза на топоним, в который входили имена аж двух святых и фамилия царской династии!
Восстановление исторической справедливости
Первая волна повторных переименований пришлась на середину – вторую половину 30-х гг. В разгар репрессий многие из тех, кто буквально пару-тройку лет назад был на уровне вождя, стали врагами. Так, Гатчина, ставшая после революции Троцком, была наречена Красногвардейском, а Ежово-Черкесск, который до этого носил названия Баталпашинск и Сулимов, после ареста сталинского наркома приобрел современное имя – просто Черкесск.
Вторая волна пришлась на вторую половину 50-х, после разоблачения культа личности Сталина. В это время историческое название вернулось, например, Донецку, а ближе к концу существования Советского Союза населенным пунктам начали возвращать исторические имена, причем, примерно так же, как это происходило в 20-30-е годы – по инициативе местных жителей и с поддержки органов власти!
