Китай преследует призрак “ловушки среднего дохода”, представления о том, что развивающиеся экономики быстро выходят из нищеты только для того, чтобы застрять, прежде чем разбогатеть. “В течение следующих пяти лет мы должны проявлять особую осторожность, чтобы не попасть в ловушку среднего дохода”, - заявил премьер-министр Китая Ли Кэцян в 2016 году. Лу Цзивэй, тогдашний министр финансов Китая, однажды оценил вероятность того, что Чи на попадет в ловушку, в 50%.
Ловушка была названа Хоми Харасом и Индермитом Гиллом, двумя экономистами, в 2006 году, когда они оба работали во Всемирном банке. Возникает очевидный вопрос: что считается средним уровнем дохода и что можно квалифицировать как превышение его? Г-н Харас и г-н Гилл приняли собственную классификацию доходов банка. Они были созданы в 1989 году, когда банк провел черту, отделяющую страны с высоким уровнем дохода от остальных. Линия должна была охватывать все страны, которые тогда считались “промышленно развитыми рыночными экономиками”. Он был составлен при национальном доходе на душу населения в размере 6000 долларов США в ценах, преобладавших в 1987 году, что было достаточно низким, чтобы включить Ирландию и Испанию. Эта линия сейчас составляет 12 695 долларов. Он растет в соответствии со средневзвешенным значением цен и обменных курсов в пяти крупных экономиках: Америке, Великобритании, Китае, еврозоне и Японии. Восемьдесят стран достигли этого порогового значения в 2020 году, что на три меньше, чем годом ранее. Пандемия переместила Маврикий, Панаму и Румынию в средний дивизион.
Несмотря на опасения своих лидеров или, возможно, из-за них, Китай сейчас находится на пороге того, чтобы стать страной с высоким уровнем доходов по этому определению. Основываясь на последних доступных прогнозах Goldman Sachs, мы подсчитали, что Китай может пересечь черту в следующем году, чему отчасти способствует его сильная валюта. (Официально о переходе не будет объявлено до середины 2024 года, когда Всемирный банк обновит свои классификации на основе данных предыдущего года.) Если мы правы, то 2022 год, год тигра, может стать последним для Китая как страны со средним уровнем дохода. После этого кошка станет еще толще.
Порог, конечно, произвольный. Несколько стран (включая Аргентину, Россию и даже Венесуэлу) превзошли его только для того, чтобы потерпеть неудачу или провал в последующие годы. Прочный выход из ловушки среднего дохода требует более фундаментального перехода. Страны, находящиеся на этой промежуточной стадии развития, могут столкнуться с целым рядом подводных камней. Они могут столкнуться с уменьшением отдачи от капитализации итал. У них обычно не хватает рабочих рук, чтобы уйти из сельского хозяйства. И они должны вкладывать значительные средства в образование, помимо базового школьного образования, необходимого рабочему на фабрике, чтобы следовать инструкциям. Более верным критерием страны с высоким уровнем дохода является то, насколько хорошо она справляется с такими угрозами своему росту. Как обстоят дела в Китае по этим трем пунктам?
Китай все еще накапливает капитал бешеными темпами. За пять лет до пандемии она инвестировала 43% своего ВВП. Страны с высоким уровнем дохода составляли в среднем лишь половину этого процента. Но высокий уровень инвестиций в Китае, возможно, не так бесплоден, как часто предполагают. Точно так же, как его инвестиции остаются высокими по стандартам богатых стран, растут и темпы роста его ВВП. Действительно, соотношение между долей инвестиций в объеме производства и темпами роста (иногда называемое коэффициентом прироста капиталовложений или icor) по-прежнему выглядит благоприятным по сравнению со странами с высоким уровнем дохода.
А как насчет других источников роста? В своем ежегодном обзоре экономики Китая, опубликованном 28 января, МВФ с обеспокоенностью отметил, что рост “общей факторной производительности” Китая, который измеряет изменения в объеме производства, которые нельзя отнести к увеличению капитала или рабочей силы, снизился за последнее десятилетие по сравнению с десятью годами ранее. Оно объяснило это ослабление “остановкой” структурных реформ, особенно государственных предприятий. “Рыночный динамизм в последнее время теряет обороты”, - утверждал он. Но такого рода производительность, как известно, трудно измерить. И, согласно одному из показателей бизнес-группы Conference Board, в Китае он растет не намного быстрее, чем в странах с высоким уровнем дохода.
Структура занятости в Китае по-прежнему заметно отличается от структуры занятости в более процветающих странах. Возможно, удивительно, что доля его рабочей силы в строительстве ниже, чем в среднем по стране с высоким доходом. Доля в обрабатывающей промышленности выше (19% по сравнению со средним показателем 13%), а доля в сельском хозяйстве по—прежнему намного выше - около 25% по сравнению со средним показателем с высоким доходом в 3%. С одной точки зрения, эта остаточная сельская рабочая сила является причиной несоответствия выбора. Если Китай сможет достичь высокого уровня доходов при том, что четверть его работников будет занята в сельском хозяйстве, представьте, что он будет делать, когда они перейдут на более производительную работу? Беспокойство, однако, заключается в том, что эти работники не покинули фермы, потому что они не могут. Возможно, они не хотят отказываться от своих притязаний на общинную землю. Или, возможно, они слишком стары или плохо образованы, чтобы воспользоваться лучшими возможностями в городах.
Запасы человеческого капитала в Китае действительно вызывают озабоченность. Согласно последней переписи населения, в 2020 году среднее образование взрослого населения составляло 9,9 года. По словам Роберта Барро из Гарварда и Джонгвы Ли из Корейского университета, это поставило бы его на первое место в списке стран с высоким уровнем дохода, у которых в среднем 11,5 лет.
