30 мая 1958 г. в «Гранд-опера» начались первые в истории гастроли балетной труппы Большого театра СССР в этом театре. Родная балетная труппа парижской оперы в это самое время улетела в СССР, чтобы выступить в Большом театре – гастроли были обменными.
Напомню, что это было одно из первых «балетных окон» в Европу во время холодной войны. В Париж прибыли лучшие артисты труппы во главе с прима-балериной Галиной Улановой. Молодую звезду Майю Плисецкую не взяли – она тогда была под слежкой КГБ и невыездной. Но она этому не сильно расстроилась (см. автобиографию). Поездку возглавил другой ущемленный человек: бывший главный балетмейстер театра Леонид Лавровский. Два года назад его выставили на «творческую пенсию», но вскоре на некоторое время отозвали обратно, чтобы возглавить первые знаменитые гастроли в Лондон. После чего вернули домой. Сейчас ситуация повторилась – его опять временно вернули.
В гастролях также участвовали Ольга Лепешинская, Нина Тимофеева, Раиса Стручкова, Римма Карельская, Марина Кондратьева, Юрий Жданов, Юрий Кондратов, Николай Фадеечев, Владимир Преображенский, Борис Хохлов, Владимир Левашев, а также деми-классики и характерные: Ядвига Сангович, Фаина Ефремова, Георгий Фарманянц, Ярослав Сех, Николай Симачев… Все они заработали себе места в прессе.
Спектакли же вывезли следующие: «Ромео и Джульетта» Лавровского (открытие гастролей), «Лебединое озеро» в редакции Горского и Мессерера, «Мирандолина» Вайнонена, «Жизель» в редакции Лавровского и концертные программы из балетных номеров и сцен. Непривычное это было в основном зрелище для парижской публики: в балетном репертуаре Гранд-опера были в основном одноактные балетики и танцевальные сюиты, ну и старая романтическая «Жизель» (это могла увидеть советская публика).
Гастроли продолжались чуть менее трех недель, после чего, так сказать, чтоб два раза не ездить, они выступили и в соседней Бельгии, а потом в ФРГ.
Я прочла прессу о гастролях на русском языке, в ней есть выдержки и из французской прессы. Отклики были положительными. «Труппа Большого театра покорила Париж так же, как она раньше покорила Лондон и Токио», – писала «Ле паризьен либере» («Освобожденный парижанин»).
Уже на следующий день после первого спектакля отклики утренней, а потом и вечерней парижской прессы подтвердили, какое большое впечатление произвело на французов советское хореографическое искусство. Обзор прессы будет в следующей статье, а сейчас мне захотелось написать несколько лирических отступлений, но все они по теме.
Первое отступление – про утреннюю и вечернюю прессу. В наш век информации и информатизации мне именно этого не очень-то и хватает: чтобы на следующий день после премьеры спектакля или какого-то культурного события можно было утром, или ладно, днем или вечером, быстренько найти и прочесть о нем рецензии и отзывы. Знаю, пробовала: сейчас раскачиваются дольше, и масштаб не тот. Телесюжет может выйти. Рецензий стало меньше и они часто позднее следующего дня. Или я не очень хорошо ищу и игнорирую бумажные газеты и журналы (кто их сейчас выписывает, и где я их возьму?). А театральных блогеров мало. И во всех сетях и платформах не усидишь. Ну и т. д.
Восхищала французских рецензентов в советских балетах и редакциях цельность действия, режиссура, артистизм, чувство ансамбля, да и техническая сторона танца:
Если вы хотите знать, что такое балетные туры – пойдите и посмотрите, как ошеломляюще исполняет их Б. Хохлов, – писала газета «Пари-пресс л’Энтрансижан».
А ведь туры не были для парижан, скажем так, чем-то непривычным. Через несколько дней в далекой Москве рецензент и бывший танцовщик М. Габович напишет, что его много что восхитило во французских балеринах, в том числе сильная устойчивость на пуантах (что действительно свойственно французской школе), и что ничего не восхитило в танцовщиках: у них в арсенале все больше туры (вращения) и заноски. И как в его заметке видна была мысль «Где большие прыжки?», так и в моей голове стучала мысль: «Где поддержки?». Точнее, про поддержки. Про них, любимых. Высоких. В «Ромео и Джульетте» и других. Не нашла. Не писали? Или наша корреспондентка такого не отобрала в свои цитаты, не спорт, чай.
Кстати, о спорте: ровно в том же 1958 году за несколько месяцев до этих гастролей на чемпионате Европы по фигурному катанию советская пара Нина Бакушева – Станислав Жук исполнили придуманную Жуком поддержку на одной руке. Тогда ее не засчитали, посчитав акробатической, сложной и опасной, но вскоре и до сих пор она – в порядке вещей. Балет до этого еще не дошел (на сцене), но поддержки высокие уже появились. В том числе и благодаря первому балетному Ромео – Константину Сергееву. Так вот, как минимум один француз все же имел возможность удивиться поддержкам наших. Звали его Серж Лифарь, бывший соотечественник, а ныне руководитель балетной труппы парижской оперы. Его мы с комментаторами уже успели обсудить. Еще одно мое отступление будет заключаться в том, что это было еще раньше: во время сорвавшихся гастролей в Париж 1954 года (уже писала почему, ссылки в конце будут). Сорвались в последний момент, наши уже приехали и репетировали.
Рассказывает Галина Уланова:
Приходил к нам часто [на репетиции] Серж Лифарь, в то время главный балетмейстер Гранд-опера. У него – русская школа. Настоящее имя – Сергей Михайлович. Он удивлялся: «Какие у вас мужчины сильные, ловкие! У нас таких сложных верхних поддержек не увидите. У нас это не принято».
Светлана Березова – ведущая балерина «Сэдлерс Уэллс» – специально приехала из Лондона посмотреть нас. Она как-то подошла к Юре Жданову и попросила: «Можно потрогать мышцы ваших рук? Хочу понять, как вы можете так легко поднимать балерину. Правда, госпожа Уланова такая хрупкая...». А он возьми да подними ее на одной руке так, в чем была – в туфельках-шпильках, в обычной одежде. Березова ахнула, французы в восторге зааплодировали...
Справедливости ради, от себя добавлю одну ремарку к этому рассказу. Юрий Жданов был, что называется, выше среднего уровня: он «качался», хотя это было тогда не принято среди балетных. Он занимался со штангой (о чем сам рассказывал), и себя «усиливал» до тех пор, пока Лавровский ему не сказал «Сейчас же бросай, а то превратишься в першерона». «Зато после института физкультуры я чувствовал, как играет каждый мускул, любую даму мог поднять на одной руке», – вспоминал Жданов. Что играючи и демонстрировал при случае.
Во время гастролей советские артисты, конечно, не только танцевали и репетировали. Участвовали во встречах и местных концертах, и не каких-нибудь:
Артисты театра «Комеди франсез» устроили в нашу честь прием, – радостно трещал по телефону на родину директор Большого театра Михаил Чулаки. – Это была очень сердечная встреча.
Ежегодно во дворце Шайо президентом Французской республики устраивается концерт. В таких концертах всегда участвуют наиболее прославленные артисты Франции и выдающиеся гастролеры. В этом году в концерте приняли участие и советские артисты… Общество друзей оперного театра устроило прием артистам балета Большого театра в «Гранд-опера».
(наивно) А общества друзей балета у них не было? Или это просто не очень удачно сказано, и стоит читать, что это друзья всего театра парижской оперы…
И, конечно, они смотрели город. Ведь какой город!
Мы были в Версале, совершили двухчасовую прогулку на иллюминированном пароходе по Сене. Побывали в музеях, в частности, посетили музей знаменитого французского скульптора Огюста Родена (в скобках от автора – его ценили в СССР. А Якобсон в Ленинграде тогда же ставил балетный «Триптих на темы Родена»). На кладбище «Пер-Лашез» были у могил великих писателей, музыкантов, художников, артистов.
Были мы и у Стены Коммунаров. Видели памятники, поставленные
французами славным героям движения Сопротивления в период гитлеровской оккупации.
Небольшими группами наши артисты ходят в театры Парижа. (Чулаки).
Комментарий к последней фразе: правилами поведения советских граждан за границей предусматривалось меньше чем по 4–5 человек не ходить. Отсюда и «небольшими группами». Нарушали, конечно. В одну из первых ночей в весеннем Париже Лавровский утащил Жданова гулять. И это при том, что Лавровский был строг и следил, чтобы труппа соблюдала режим. Но не выдержал:
– Ты ведь знаешь Париж, можешь показать мне сейчас что-нибудь интересное?
Знал-знал Жданов. Вы читали выше, как он был там на неудавшихся гастролях. Поздно вечером они вышли из отеля на улице Риволи и пошли по бульвару Осман до церкви Мадлен, потом повернули на площадь Согласия и вышли на набережную Сены:
Яркое, розовое от реклам небо, красные отсветы на листьях каштанов, нарядная, разноязыкая толпа, светящиеся фары автомобилей, гудки – все это создавало впечатление необычного, фантастического мира, – вспоминал Жданов.
На этом на сегодня лирике конец, а продолжение следует… Последовало здесь. Спасибо за внимание! Предыдущее на эту тему:
#балет #культура #история #искусство
