Не суждено было Аксене станцевать в тот день танец невесты, не суждено переступить порог мужниного дома, а суждено было вернуться под отчий кров, чтобы простились с ней родные и собрали в последний путь.
Обезумевшая от горя Амиде заявила, что сама обмоет свою кровиночку, и, закрывшись в комнате, осталась наедине с любимой внучкой.
Давно уже согрелась вода, а Амиде все сидела истуканом, пытаясь унять сердечную боль и с тоской вглядываясь в бледное лицо покойной.
- Вылитая Янэт, - прошептала она и вдруг так ясно вспомнила тот день, когда так же обмывала невестку, и, опустив голову на край тазика с водой, тихо заплакала.
- Вот и оботру тебя, мой лепесточек, слезами своими. Обкурю травами… А ты взамен поведаешь, что случилось. Кому как не тебе знать, в моих силах слышать и понимать; о чем шумит ветер, о чем шепчутся цветы на волшебном поле… на том поле, где мы с тобой, моя милая, собирали эти травы, слушая далекие песни наших предков. Помнишь, какие травы мы тогда собирали? Вот и пригодились они… - раскладывая сухоцветы, приговаривала Амиде.
Сильно затрещали объятые огнем сухоцветы. Смачивая губку в теплой воде, Амиде нежно омывала покойную, пристально вглядываясь в родные черты, старалась ничего не упустить.
- Слышишь, как неспокойно горит трава? Раньше срока погибель твоя. И запах этот горьковатый, что исходит от тебя…
Расчесывая длинные волосы покойной, Амиде нащупала за ухом ранку. Свежая ранка, с белесыми выцветшими краями. Стоило дотронуться до нее, как сухоцветы брызнули снопом искр, и вспомнила Амиде этот горьковатый запах. Аконит… так вот к чему снились эти синие цветы…
Всего несколько капель на царапину и ввинчиваясь в кровь, отрава неслась по венам с каждой минутой приближая своего владельца к смерти.
- Не своя смерть. На крови смерть, - теперь понятны стали слова невестки.
Вот только последняя фраза не давала покоя; от своей крови смерть…
Ведь по-разному думать можно, тем более знала Амиде, откуда у старшей внучки эта ранка.
В детстве Тлетенай очень любила возиться с волосами старшей сестры, и для этой забавы всегда брала серебряный гребень, украшенный натуральными изумрудами.
Зубья у него были до того остры, что им никто и не пользовался. Лежал себе в шкатулке с украшениями, Амиде уже и забыла; достался ли он в наследство, или подарен кем?
Однажды младшая внучка залезла в шкатулку, и так приглянулся ей гребешок, никаких забав не надо. Одна беда; уж больно сильно царапались острые зубья…
Заметив у старшей внучки незаживающие болячки за ушами, Амиде припрятала украшение.. Сколько обид и слез тогда было. Пообещав, что сестренка впредь будет бережней, Аксенушка вымолила гребень обратно.
Доброе сердечко…всегда заступалась за сестру.
Тяжело шаркая, Амиде доплелась до шкафа и, достав старую резную шкатулку; хранительницу украшений, принялась неспешно перебирать всевозможные колечки, браслеты, подвески, серьги и бусы. У каждого украшения была своя история и, держа их в ладонях, Амиде прислушивалась; о чем поведают драгоценные камни, самоцветы, серебро и золото.
А вот и злополучный гребень! И так и сяк крутила его в руках старая женщина, но молчал гребень. Закрыл кто-то его историю… Закрыл, запечатал…
- Я заставлю тебя говорить! – забывшись, выкрикнула она и, опомнившись, с испугом покосилась на покойницу.
– Открыла бы ты глаза, детонька моя! Рассказала бы мне, что да как… Так нет уж… Навеки сомкнулись уста…Не слышать мне более твоего нежного голоса, не видеть озорных бесят в глазах красивых. Да за что же это нам? За что?
Поплыла комната, закружилась и вроде как покойница шевельнулась. Вздрогнула Амиде, пригляделась… Хотела ближе подойти, но приросли к полу ноги, а сердце же радостно затрепетало;
«Жива! Жива моя кровиночка! Ошиблись, попутали! Просто в обморок упала. Ах, ты же лепесточек мой ненаглядный!»
Тут задымила трава сильнее прежнего, да и будто бы туман в комнату вполз; густой такой, ничего не видно, но слышно, рядом ходит кто-то. Ступает так мягко-мягко, и все ближе и ближе шаги.
Вглядываясь в белую марь, Амиде была уверена, что вот-вот увидит перед собой Аксену, но из тумана отчетливо проступило лицо невестки.
- Янэт? – удивленно прошептала свекровь. – Янэт, доченька, ты жива? А где Аксена? С кем ты нашу малышку оставила?
Все перемешалось у нее в голове. На секунду показалось, не внучку обмывает она, а невестку.
- Аксену я вам, мама, оставила, - отозвалась Янэт. – А вы не уследили…
- Моя вина, моя, - понурилась свекровь.
- Я, мама, не корить вас пришла, а помочь, - присела рядом сноха.
Ну вот, как живая, ни дать, ни взять…
- Подброшенный, - промолвила она, забрав из рук свекрови гребень.
- Это как?
- Сестры моей гребешок. Любила она его сильно, всегда косы им украшала. В тот злополучный день, когда мы потерялись, он при ней был, а потом каким-то образом в этой шкатулке оказался.
- Лярва подкинула, - догадалась Амиде. – Душа твоей сестры в лярву обратилась.
Кивнув, сноха склонилась над гребнем и принялась что-то нашептывать.
- Возьмите, мама, - вернула она гребень свекрови. - И украсьте им волосы Аксены. Да, и во время прощания следите внимательно за камнями, как полыхнут они кровавым цветом, значит, убийца проститься подошел.
Амиде лишь удивленно вертела гребень в руках, не представляя, как изумруды могут стать красными.
- И еще, мама, наденьте Аксене мой перстень с рубином. Лярва захочет обратно заполучить гребень, но рубин отведет ей глаза, пусть ищет, хоть обыщется.
- Погоди, Янэт, - взмолилась свекровь. – Где же перстень твой возьму, коли, ты с ним похоронена?
- Время на исходе... Положите Аксену рядом со мной, но чтобы ее навестить, придется долго идти на ту поляну, что в зарослях кизила. Азамат знает где это… Там он впервые поцеловал меня. Но для всех, Аксена рядом со мной! Мама, вы поняли меня? Мама…
Очнувшись, Амиде долго разглядывала перстень с рубином, что лежал на ее ладони… Протяжно вздохнув, обвела комнату потерянным взглядом; никакого тебе тумана, лишь от пучков травы идет легкий дымок. А покойница до того красива, прямо светится изнутри…
И отрезать тот язык, что осмелится назвать ее мертвой.
Этим же вечером с гор подул пронизывающий до самых костей ветер и принес с собой холод и первый снег, что белым саваном укрыл траву и деревья.
- Вот и хорошо, - пробормотала Амиде, выглянув в окно. – Видишь, лепесточек мой, погода за нас… - повернувшись к покойной, произнесла она. – Покину тебя ненадолго, с отцом твоим перемолвиться нужно.
Повертев в руках перстень, Амиде решительно надела его на палец.
- Поношу пока… Отведу рубином глаза лярве, отведу…
Продолжение следует.
Полная версия на сайте Ридеро
https://ridero.ru/books/widget/goraksena/
Начало здесь
