6 Лика смотрела на карту и испытывала шọк. Ещё в самолёте она услышала это слово - "Якẏтия", но дочь так задёргала её сначала капризами, потом тошнотой, что когда малышка успокоилась, все вокруг позасыпали, да и сама Лика провалилась в тяжёлый сон.
— Зачем нас привезли туда, где мы даже не сможем работать? Сказали, детей в детские сады не возьмут, здесь с садами полная лажа! И как теперь?
— И нет здесь никакой ускоренной программы получения гражданства. Нам дадут только временное убежище, статуса беженцев мы не достойны. Что это значит?
- А то, что здесь, в пункте временного размещения, мы можем находиться 3 месяца, а дальше вставайте на свои лыжи и сами! Тут очень дорогой съём жилья, даже в этом посёлке 30 тыщ.
Многодетная мать бахнула чашку на стол. Чай расплескался и она подтёрла его полотенцем. Уже неделю они находились в общежитии бывшей колонии для трудных подростков.
— А вы знали, куда летите? - спросила её Лика.
— Конечно, сообщили за час до вылета, ты разве не слышала?
— Нет.
— И мы не слышали... Только когда в небо поднялись, узнала, - сказала другая женщина с синими кругами под глазами и младенцем на руках.
Лика помнила её - они находились в одном санатории.
— Нет, девочки, это капец! Вы знаете, какие тут морозы? Под минус 50!
— Самое главное - деньги. Где их брать? Местные жители молодцы, конечно, спасибо им большое, помогают, чем могут, но хотелось бы понимать, как двигаться дальше. Я уже в Kҏыму была сыта по горло жизнью на подачках, а поделать ничего нельзя, на работу с ребёнком на шее и без документов не берут.
— А я хочу просто вернуться домой, где всё родное и знакомое. Сердце так и ноет по родным краям. Как стихнет хоть немного война, сразу вернусь.
Лика понимающе посмотрела на эту измученную женщину с ребёнком. Дом! Больше всего на свете ей тоже хотелось вернуться домой, в тёплый и нежный край. Только мысли о возвращении грели её душу. Какими бы ни были приветливыми местные жители, беглецов не отпускало шọkoвое состояние. Они ощущали себя выброшенными за родной порог котятами. Да, кто-то подкинул им еды, кто-то постелил матрасик в продуваемой ветрами коробке, но они всё равно оставались на улице. И были это в основном женщины и дети.
Холодало стремительно. Дети стали бесконечно болеть, подхватывая друг за другом заразу. Тёплой одежды не хватало и при 10 градусах по Цельсию некоторые всё ещё ходили в шлёпанцах. Многие умоляли отправить их в другие регионы, но им отвечали, что свой билет в один конец они уже использовали. Государство оплачивало только один перелёт.
Пока длилась волокита с документами, немногочисленные мужчины пытались найти неофициальную работу в городе: кто грузчиком, кто на стройке. Работодатели попадались недобросовестные и вместо обещанных 30 тысяч не выплачивали и половины. К тому же, их предупредили, что при официальном трудоустройстве одного из членов семьи вся семья должна покинуть пункт временного размещения и снимать жильё самостоятельно.
— Да вы вообще шикарно живёте, хватит ныть! - возмутилась одна из местных жительниц на Лику с приятельницей, после того, как они безуспешно пытались устроить детей в детский сад. - Мало того, что вам дали жильё и кормят, так ещё и по 800 рублей в день выплачивают! Мне бы так!
— Нам ничего не выплачивают, вы о чём? По 800 рублей в день на человека выделяется из бюджета на наше содержание в пункте размещения, в руках никто из нас этих денег не держал! - опешила Лика.
— А по телевизору говорили, что каждому выплачивается!
— Говорю же, это не нам, а организаторам пунктов!
— Быть такого не может, у меня родственники из Челябинской области рассказывали...
— Ну, значит, они тоже, как и вы, верят слухам и всему, о чём рассказывают по телевизору.
— Ладно, Лика, пошли. - потянула её за рукав подруга, - До свиданья!
Из-за тяжёлых погодных условий для них продлили нахождение в ПBP до 15 мая. Лике казалось, что она вот-вот сойдёт с ума от бесконечного нахождения в одном и том же месте с множеством народа и болеющими детьми. С приходом морозов у неё начались сильные мигрени, а волосы, всегда густые и блестящие, от переживаний потускнели и стали выпадать клочьями. Малышка Вера не вылезала из кашля и соплей. На улице гуляли редко.
— Я скоро коньки откину, Стёп, а ведь ещё даже не зима. Мама говорит, у них там почти не стреляют. Так, иногда бабахнет где-нибудь за селом. В общем... Я больше так не могу.
— Понимаю, Лика, я от души надеялся, что вас не закинут так далеко.
— Здесь у меня нет никаких перспектив. Несколько семей, у которых дети-школьники, от нас уже съехало - они устроились в Яkyтске, им помогли с работой. А я что могу одна с ребёнком? В общем... Я попросила родителей, может у них получится занять денег нам на билеты. Прости, но я очень-очень хочу домой, к близким, ко всему знакомому и родному. Вера без конца болеет, я тоже то мигренью мучаюсь, то простудой. И дрожим, как собаки, от холода.
— Подожди ещё немного, может, я что-нибудь придумаю.
— Угу...
Лика соглашалась без всякой надежды, но Стёпа и правда придумал. В конце декабря мать Степана выслала Лике денег на билеты до Tвеҏи.
— Лика, ещё рано возвращаться домой, поверь. Помнишь, я тебе рассказывал, что подростком бывал в гостях в Твеҏской области? Там остались жить мамины двоюродные сёстры. Они помогут тебе, в том числе и с работой. Будешь жить у тёти Инны. Девочку в садик возьмут, уже пообещали. А там, глядишь... - Степан запнулся и продолжил с горечью.- Глядишь, и я за вами приеду. Начнём жизнь с нуля.
— Как? Ты разочаровался в войне?
— Не совсем... Здесь всё далеко не радужно... Не хочу пока об этом. Ты покупай ближайшие билеты, тётки вас ждут.
Лика с дочерью покинули Яkyтию сразу после нового года. Несколькими днями ранее одна из её приятельниц дождалась перевода от родственников и тоже улетела - домой, в Лuсuчанск.
Рождество - волшебный праздник. Лика отмечала его в кругу пусть и не родных, но тепло принявших её людей. Тётя Инна, старшая из сестёр, жила в небольшом уютном домике с дочерью-студенткой Мариной. Вера то и дело крутилась возле зеркала и, довольная собственным видом, прыгала по дивану. Студентка-Марина заплела ей дивные обратные французские косы.
— Ничего, девочки, обживётесь, а там и Стёпка приедет. Забудется всё, как стҏашный сон. Эх, пҏоклятая вọйна! Больше всего от неё страдают простые люди, которые вообще ни при чём, - вздыхала тётя.
Что же загадать на Рождество? Лика смотрела на пламя расставленных по подсвечникам свечей. От них на стенах мерцали золотистые блики. Внимание приковывал уголок с иконками, который организовала тётя Инна. Там же, рядом, стояли фотографии детей: старшего сына и Марины. Пожалуй, Лика загадает мир. И чтобы Степан поскорее вернулся живым и невредимым. И чтобы они могли просто спокойно жить и испытывать самое обыкновенное счастье. Счастье от того, что все любимые рядом. Ведь это самая хрупкая и естественная, и самая желанная мечта.
П р о д о л ж е н и е.
Н а ч а л о *** П р е д ы д у щ а я
