Решено – еду в деревню!
Уже к вечеру у меня был четкий план, как я проведу ближайшие пару недель. Завтра нужно сходить на биржу труда и подать заявление на поиск работы по моей специальности. Еще нужно купить удобную одежду для поездки. Я ведь так и не добралась до магазина, сначала была в шоке от увольнения, а потом появился страх перед лишними тратами. Сейчас, успокоившись, я поняла, что одежду новую покупать в любом случае придется. Можно и не обязательно в дорогих бутиках, как привыкла, в деревню пойдет одежка и из социального магазина «Копеечка». А по возвращению надо будет еще официальной одежды купить для новой работы. Я не сомневалась, что быстро найду себе новое место, может не такое выгодное, как в «Дизайн Стрит», но художник-дизайнер нужен всегда.
Еще перед поездкой надо будет устроить генеральную уборку в доме, опустошить холодильник. Две недели срок небольшой, но мало ли что. Соседям я не доверю следить за моей квартирой, да и чего смотреть, у меня ни кошки, ни цветочка нет. А вот уборка нужна будет больше для меня. Приятно будет вернуться в чистое жилище. Чего греха таить, бардак в квартире сейчас страшный. Со своей работой ничего не успеваю дома сделать. Прихожу вечером, поем, телевизор и спать. И так каждый день. А в выходные тоже нет большого желания заниматься уборкой. Я лучше с Маринкой в бар схожу, или на выставку.
Художественные выставки и вернисажи в большом городе проходят постоянно, и это для меня счастье. Я просто обожаю посещать такие мероприятия. Наслаждаюсь картинами известных (и не очень) художников, впитываю красоту всем телом.
Есть в этих походах какая-то сладкая боль для меня. Я каждый раз представляю, что это мои картины висят в арт-галерее, что другие люди смотрят и любуются ими. И это могло бы случиться, ведь я раньше неплохо рисовала. Преподаватели в художественной школе, а потом и в институте всегда высоко оценивали мои работы. Но, когда прошло время учебы, а вместе с ним обязательные художественные экзамены, я перестала рисовать для души, и начала работать. И это уже были не те картины, которые мне хотелось создавать. Да и картинами их нельзя было назвать: информационные стенды, рекламные постеры, баннеры, растяжки. Деньги заменили мне радость творчества.
А если мне порисовать в своем незапланированном отпуске?! В деревне все равно заняться нечем будет, так хоть вспомню старые навыки. Идея мне понравилась, и я в дорожную сумку положила альбом для набросков, бумагу для акварели и пастель. Краски, кисти, карандаши, естественно. Сама удивилась, что в доме нашлись материалы для рисования, ведь я уже много лет не брала в руки кисти и краски. А, вспомнила! Мама мне подарила большой дорогой художественный набор, буквально за полгода до смерти.
При воспоминании о маме сразу ком подступил к горлу. Нет, я уже не плачу. Все слезы выплакала еще когда она yмиpала от paка. А на пoxоpонах глаза мои были сухими. Пусть соседки шептались, что я бессердечная дочь. Моя мама знала, что это не черствость. Я просто была, наконец, за неё спокойна. Ведь ей уже не было больно. Что бы там ни было после смерти, не может эта боль продолжаться и там. И, если верить, что есть рай и ад, то мама точно попала в рай.
Сколько ей пришлось при жизни вынести, но она не озлобилась, не сказала никому плохого слова. До последнего дня улыбалась, благодарила врачей за помощь, старалась не быть мне обузой. Она так мечтала, чтобы я снова рисовала, а я отнекивалась, ссылалась на занятость и усталость. Прости меня, мамочка! Может я смогу еще тебя порадовать, ты увидишь, как мои картины будут выставляться на лучшем вернисаже в городе.
Я помню, как раньше приезжала из института в родную деревню на летние каникулы. Два дня в поезде казались мне пыткой. Ну, когда же!? Когда этот поезд доедет до нашего районного центра? А там еще нужно на автобусе добраться до Малого Острова. А вот последние полтора часа на старом скрипящем автобусе казались мне лучшими в моей жизни. Это было возвращение домой!
Вот наша речка. Мост в аварийном состоянии, и водитель просит пассажиров выйти из автобуса и пройти по нему пешком. А сам, на свой страх и риск, уже проезжает тихонько после всех. Вот в березняке все больше попадается сосен, а это значит, что скоро можно будет увидеть вдалеке нашу деревню. Вот холм, с которого видно каждый домик как на ладони. Вот в последний километр автобус въезжает в узкий перешеек между двумя рукавами реки, и мы на Малом Острове!
Я выбегала из автобуса, а мама с дедом уже ждали меня на остановке! И ведь не было тогда сотовых телефонов, я не могла даже предупредить их, когда приеду, а они каждый вечер выходили к остановке, чтобы встретить меня. Я прижималась к мягкой груди мамы, и плакала от счастья, как будто не виделась с ней сто лет. А дед улыбался и крутил свои седые усы. Его я тоже обнимала, вдыхала запах махорки, деревянной стружки и рыбы, и это были лучшие ароматы для меня.
Я знала, что сейчас меня никто не будет встречать в родной деревне, но все равно каждое знакомое место, увиденное из окна поезда, вызывало бурю эмоций. По коже бежали мурашки, и дыхание перехватывало от радостного возбуждения.
Деревня Малый Остров называлась так не зря. Она стояла в петле речки Серпушки, огибающей деревню с трех сторон, а с четвертой стороны стоял густой сосновый лес. На большую дорогу можно было попасть только по старенькому мосту, да еще и проехав пару километров по березняку. Мост так и не отремонтировали за столько лет. Видно, что его немного латают местные жители, ведь это единственный путь на большую землю.
Создавалось впечатление, что Малый Остров затерялся в пространстве и времени. Дома были неопределенного возраста. Такие строили и в старину при царе, и во время советской власти. Главная улица Мира была закрученная, как и Серпушка, по кругу. Видимо, каждый хозяин хотел дом свой у реки построить – оно и понятно! И рыбку половить, и воды набрать всегда можно из речки.
Помню, что в детстве возле каждого дома был персональный спуск к реке, а там небольшой плотик, лодка, перевернутая пузом кверху. На каждом заборе все лето сушились рыболовные снасти: сети, проволочные ловушки. Дед мой тоже был знатный рыбак. Сетями ловил карася, в ловушках не переводились сомы, а щуку он ловил исключительно на блесну. И меня на рыбалку брал иногда. Я маленькой удочкой ловила окуньков и подлещиков.
Как знать, может и в этот раз удастся мне сходить на рыбалку. Может, кто из местных одолжит удочку и снасти. А я себе потом ухи наварю, домашней, с янтарной икрой.
Всю дорогу я вспоминала свое детство, проведенное в родной деревне. Вспоминала родителей, деда. Чем они занимались, как протекала их спокойная жизнь, полная сезонных забот и маленьких мирских радостей.
Отец мой yмеp, когда мне было всего десять лет. Работал лесником в конце восьмедисятых, как и его отец. Тогда еще мало кто сталкивался с энцефалитными клещами. Мой папа даже и не заметил тот укус. Заболел, а в больницу не сразу пошел. Хоть и была медицина в СССР на высоте, не всё успевали лечить.
Мама после смерти отца так и не вышла больше замуж. Растила меня, была хозяйкой в доме и любимой невесткой свекра, у которого так и осталась жить. Мой отец был младшим сыном в семье, и когда женился, то молодую жену привел в родной дом.
Мама рассказывала, что сначала чуралась свекра, он ей казался слишком строгим и молчаливым, но потом на поверку оказался добрейшим человеком. Сам вдовец, он истосковался по женской руке в доме и даже слышать не хотел, чтобы молодая невестка, рано познавшая вдовство, стала искать себе новый приют.
Так мама и жила с дедом, как будто его дочка, а сам он для меня был как папа.
Я не чувствовала себя обделенной без отцовской любви. Дед Николай любил меня, как умел. Сильно не сюсюкал, но всегда был добрым и справедливым. Мастерил мне игрушки, учил нужным в жизни премудростям. От него я научилась видеть красоту во всем, уметь распознать материал, сотворить буквально из мусора красивую поделку. А когда он увидел, что я хорошо рисую, то стал возить меня каждую неделю в районный центр в художественную школу.
Как же тяжело мне будет возвращаться в родной дом, где уже давно никто не живет. К радостному предвкушению от возвращения на родину примешалось чувство растерянности и беспомощности. А вдруг дом совсем развалился, и мне уже сегодня негде будет переночевать. А вдруг мне будет страшно в нем одной. Хоть я и не была трусихой по жизни, но в своей городской квартире я всегда ощущала присутствие других людей рядом. А тут совсем одна в большом, старом доме.
Я отгоняла неприятные мысли, убеждая себя, что все буду решать по мере поступления проблем. Пока их нет, и думать о них не надо.
Продолжение читайте здесь
Это 3 глава романа "Я деревенская".
С вами была Ольга Усачева. Все мои книги можно приобрести в магазинах: ЛитРес Ridero Wildberries
Ссылки на рассказы канала "Я деревенская" можно посмотреть здесь
