28 февраля — день рождения Павла Ефимовича Дыбенко (1889—1938). Яркая и колоритная фигура первых лет Советской власти. Большевик, на фото он не случайно остался запечатлённым рядом с Нестором Махно: было в нём нечто анархическое.
И не случайно анархическая газета «Буревестник» в апреле 1918 года, расплевавшись с большевиками, помещала такие стихи «моряка 3-й роты Ивана Губарева»:
Мы возьмём топоры и с Дыбенкою
Из Советов — Свердлова коленкою!
Чтоб лихих моряков не подтягивал!..
За буржуев к суду не притягивал!..
Наплевать нам на ваше отечество,
Мы покажем свое молодечество!..
Всюду родина нам — где свободная
Разгуляется сила народная.
И прогоним мы скоро дубинами
Всех властителей с их псевдонимами
И кто нас погубить собирается,
Пусть простится с семьей, да покается!..
Так, вперёд же, друзья, за Дыбенкою
И под .... Свердлова коленкою!..
(Отмечу характерный момент: в сверхреволюционной анархистской газете 1918 года неприличное слово на букву «ж» было застенчиво заменено многоточием...)
«За буржуев к суду не притягивал» — имеется в виду, не смел тягать свободолюбивых моряков за их вольные расправы со всякими буржуями, типа кадетских депутатов Шингарёва и Кокошкина.
А какую блистательную речь произнёс комиссар Дыбенко в Учредительном Собрании 5 января 1918 года! Буржуазная пресса была сражена этой речью наповал и перепечатывала её целиком, как законченное произведение искусства. Вот её полный текст из официальной стенограммы Учредилки:
«Председатель [правый эсер Виктор Чернов]. Слово но вопросу о порядке дня имеет член Учредительного собрания Дыбенко.
П.Е.Дыбенко. Граждане, я обращаюсь к истинным представителям пролетариата, которые сами до предложения гражданина Чернова, который предлагал почтить память всех тех, которые пали в промежуток революции, — мы, товарищи, все матросы Балтийского флота, которые первые подняли знамя восстания пролетарской революции, которые погибали на баррикадах, которые погибали в волнах Балтийского моря и призывали к восстанию весь пролетариат в тот момент, когда из другого лагеря с Черновым и подобным им г. Керенским во главе присылали нам проклятия, мы посылаем им вместе с корниловцами, вместе с Керенским, с Савинковым, Филоненко — мы посылаем проклятия и заявляем, что мы признаем только Советскую власть. За Советскую власть наши штыки, наше оружие, а все остальные - мы против них, долой их. (Рукоплескания слева. Голос: да здравствует Балтийский флот.)
Председатель. Покорнейше просил бы говорить всё-таки по порядку дня и не нарушать течение Собрания заявлениями, не относящимися к тому, что мы сейчас обсуждаем».
А завершилось это заседание, как известно, диалогом того же председателя Виктора Чернова с легендарным матросом Железняком, где тоже поминался комиссар Дыбенко. Согласно той же стенограмме:
«Гражданин матрос. Я получил инструкцию, чтобы довести до вашего сведения, чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал. (Голоса: нам не нужно караула.)
Председатель. Какую инструкцию? От кого?
Гражданин матрос. Я являюсь начальником охраны Таврического Дворца и имею инструкцию от комиссара Дыбенки.
Председатель. Все члены Учредительного собрания также очень устали, но никакая усталость не может прервать оглашения того земельного закона, которого ждет Россия. (Страшный шум. Крики: довольно! довольно!) Учредительное собрание может разойтись лишь в том случае, если будет употреблена сила. (Шум. Голоса: долой Чернова.)
Гражданин матрос. (Не слышно) ... Я прошу немедленно покинуть зал заседания.»
Сам Павел Дыбенко об этой ситуации вспоминал так: «Вызываю Железняка. Ленин... накладывает на мой письменный приказ свою резолюцию:
«Т. Железняку. Учредительное собрание не разгонять до окончания сегодняшнего заседания».
На словах он добавляет: «Завтра с утра в Таврический никого не пропускать».
Железняк, обращаясь к Владимиру Ильичу, просит надпись «Железняку» заменить «приказанием Дыбенко». Владимир Ильич полушутливо отмахивается и тут же уезжает в автомобиле. Для охраны с Владимиром Ильичом едут два матроса.
За товарищем Лениным покидают Таврический и остальные народные комиссары. При выходе встречаю Железняка.
Железняк: Что мне будет, если я не выполню приказание товарища Ленина?
— Учредилку разгоните, а завтра разберемся.
Железняк только этого и ждал. Без шума, спокойно и просто он подошел к председателю учредилки Чернову, положил ему руку на плечо и заявил, что ввиду того, что караул устал, он предлагает собранию разойтись по домам.
«Живые силы» страны без малейшего сопротивления быстро испарились.
Так закончил свое существование долгожданный всероссийский парламент».
Рисунок, изображающий заседание Учредительного Собрания 5-6 (18-19) января 1918 года. Красная ткань закрывает огромный портрет императора Николая II, украшавший этот зал в Таврическом дворце, где до Февраля 1917 года заседала Государственная Дума
А как люто ненавидела Павла Ефимовича вся буржуазная публика! Нынче это даже и вообразить трудно. Иван Бунин:
«Чехов однажды сказал мне:
— Вот чудесная фамилия для матроса: Кошкодавленко.
Дыбенко стоит Кошкодавленки!».
Или вот, объявление из сатирической либеральной газеты «Баба-Яга» за 1918 год:
«Начальная школа для расстрелов. Лучшие способы безболезненного убоя, стрельба в спину, добивание и т. п. тонкости. Обращаться к учителю искусства г. Д-о. Групповые занятия ежедневно. Там же требуются мишени. Желательны буржуи, дети и офицеры».
Так русская оппозиционная (антибольшевистская) печать увидела ситуацию с обороной РСФСР против кайзеровской Германии. Главный герой рисунка — струсивший Павел Дыбенко, его изо всех сил подпихивают в атаку, пытаясь вселить в него смелость, Ильич и Давидыч. Душераздирающее зрелище!
Первый в стране гражданский брак заключили между собой именно нарком Александра Коллонтай и матрос Павел Дыбенко. А ведь барьером были и происхождение, и образование, и возраст... Как писал Лев Троцкий, «двадцатидевятилетний чернобородый матрос, весёлый и самоуверенный гигант, сблизился... с Александрой Коллонтай, женщиной аристократического происхождения, владеющей полудюжиной иностранных языков и приближавшейся к 46-й годовщине. В некоторых кругах партии на эту тему, несомненно, сплетничали…» Но когда Коллонтай спрашивали: «Как вы решились на отношения с Павлом Дыбенко, ведь он был на 17 лет моложе вас?» – она ответила: «Мы молоды, пока нас любят!». Она говорила: «Это человек, у которого преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия… Я верю в Павлушу и его звезду. Он – орёл».
Александра Коллонтай и Павел Дыбенко
Александра Коллонтай, Павел Дыбенко и его родные
А как язвила и ехидничала по этому поводу либеральная и другая оппозиционная печать, выходившая тогда в РСФСР! Журнал «Новый Сатирикон» в 1918 году писал про брак Коллонтай и Дыбенко: «Ф. Сологуб рассказывает подслушанный на улице отрывок беседы:
– Вы знаете, она вышла замуж.
– Что вы! Неужели в церкви венчались?
– Ну, зачем же! Просто у себя в записной книжке записали.
Мы уверены, что и способ записи совершённого брака в записную книжку скоро будет оставлен – как способ буржуазный. Просто достаточно будет подмигнуть – и брак совершён. Со своей стороны предлагаем также и наиболее простой способ развода: один из супругов топит другого в Фонтанке. Это тебе не консисторская канитель!».
Намёк на участие Дыбенко в случаях самосудов над офицерами более чем прозрачен... Правда, потом Дыбенко серьёзно провинился перед революционной властью. Самовольно покинул столицу, опубликовал в газете «Анархия» оппозиционное письмо... Тут о молодых супругах пошутил уже и Ленин: «Я лично считаю, что расстрел будет для них недостаточным наказанием. Поэтому я предлагаю приговорить их к верности друг другу в течение пяти лет».
Буржуазная пресса опять злорадствовала, что Дыбенко оказался в разладе с Советской властью. П. Мартынов в либеральной газете «Современное слово» от 20 апреля 1918 года потирал ладони: «Теперь гениальный режиссёр революции поставил новую, совершенно фантастичную пьесу — «Приключения матроса Дыбенко и его супруги Александры Коллонтай». Содержание этого балета ещё в точности неизвестно».
Частушка тех же дней:
Как стучали долго в дверь,
А затем и в стенку:
Ах, и где же вы теперь –
Коллонтай с Дыбенкой?
Другая оппозиционная газета, «Вечерний телеграф», в июне 1918-го ехидничала по поводу протестного письма Дыбенко: «Но, всё-таки, как похожи эти письма на протест недовольных будирующих сановников старого режима!»
Конечно, буржуи и теперь не преминут поскрипеть зубами в адрес Павла Ефимовича. Будут, вероятно, вторить им и сталинцы – один из них на полном серьёзе не так давно назвал его в своём блоге шпионом (польским, кажется) – я только удивился, почему не резидентом негуса абиссинского? :) (После этого оный блог я читать перестал, всё-таки я стараюсь читать нечто серьёзное). Не прощают Дыбенко, разумеется, и майданцы, стирая память о нём – в бывшем Днепропетровске улица Дыбенко стала улицей Василия Кука, в Харькове – улицей Леонида Быкова.
Ну, а по-нашему, Павел Ефимович был и останется незабываемым персонажем революционных дней, и будущая революция, вероятно, тоже не обойдётся без своих Дыбенко...
Шарж на Дыбенко из эмигрантского журнала «Сатирикон»
Командарм 2-го ранга РККА Павел Дыбенко в последние годы жизни
