Ликвидация бандитских сходок на рубеже 1980-х и 1990-х годов, боевые действия в Чечне, ранения, оперативная дежурная часть и патрульно-постовая служба милиции, знакомство с актерами Леонидом Каневским и Дмитрием Дюжевым — все это было в жизни ветерана милиции Минского района Андрея Бруя.
Сегодня Андрей Викентьевич — председатель Совета ветеранов Минского районного управления внутренних дел. Накануне Дня Советской милиции, который отмечается 10 ноября, мы поговорили о службе, войне, хоккее, рыбалке и о том, что в СССР минчане любили смотреть по телевизору праздничный концерт ко Дню милиции не меньше, чем «Голубой огонек».
— Андрей Викентьевич, с чего начиналась насыщенная биография советского и белорусского милиционера?
— С того, что в Минске 20 февраля 1963 года в семье рядового милиционера и швеи родился сын Андрей. Семья тогда жила в Дзержинске. Мой отец в этом городе дослужился до начальника криминальной милиции. Потом в 1977 году его перевели на должность начальника РОВД в Старые Дороги. Там я заканчивал среднюю школу в 1980-м. Милиция рядом со мной с самого рождения, поэтому вряд ли жизнь могла сложиться как-то иначе. Кстати, у нас ведь семейная династия. Моя младшая сестра Ольга Бирюзова — тоже майор милиции в отставке. Сейчас работает в банковской сфере. Хотя, отец не хотел, чтобы я пошел по его стопам. Почему-то считал, что, если стану милиционером, буду ловить пьяниц с бандитами, и круг общения у меня будет таким же. А ему хотелось, чтобы меня окружали сплошь приличные люди.
— В советские времена говорили: чтобы стать милиционером, нужно в школе хорошо учиться. Вы хорошо учились?
— Да не очень, честно говоря. Любил историю, литературу. Ну и физкультуру, конечно, потому что занимался вольной борьбой. Выступал на районных, областных и республиканских соревнованиях. Эта спортивная закалка потом очень помогла в авиационном училище.
Сначала была авиация
— Значит, милиционером парень Андрей Бруй все-таки стал не сразу?
— Нет. После школы поступил в среднее авиационно-техническое училище имени Валерия Павловича Чкалова в городе Егорьевске, что в 80 километрах от Москвы. Закончил его в 1984 году по специальности «авиационный техник». Меня распределили на работу на Северный Кавказ, в Краснодарский край. Там отработал четыре года. Имею 26 часов налета в качестве летчика на спортивно-тренировочном самолете ЯК-52. Тогда даже представить себе не мог, что в будущей жизни очень пригодится опыт работы в этом регионе России, в частности, изучение образа жизни народов Кавказа. А пока в 1988 году вернулся на родину в Беларусь, в Минск, где тогда жила моя мама.
— …И пошел работать в милицию.
— Совершенно верно. Из авиации увольнялся младшим лейтенантом запаса, но авиация-то у меня была гражданская, поэтому в милицию устроился обычным патрульным постовым. Сбылась мечта и началась милицейская карьера в Минском районе.
— Тогда нужно было отработать три года, чтобы поступать в Высшую школу МВД СССР. Начальник криминальной милиции Минского РУВД Юлиан Александрович Круглик рекомендовал меня в этот ВУЗ через два года службы.
Бандитские сходки под Минском, «конфликт» с Валерием Леонтьевым и учеба в Москве
— Что скажете о криминальной обстановке в Минском районе в те годы, когда вы начинали свою милицейскую карьеру.
— Обстановка была непростая. Минская область в 1988–1991-м годах вообще была похожа на рассадник криминального элемента. Бандитские сходки были привычным явлением. Нам приходилось в них вмешиваться. В частности, в семи километрах от Минска по брестской трассе, в направлении Фаниполя, был такой мотель «Кемпинг». Там бандиты частенько собирались. Мы, милиционеры Минского района, оказали большое влияние на закрытие этого «Кемпинга». С особой благодарностью вспоминаю своих наставников, которые дали мне тогда путевку в жизнь — командира взвода, капитана милиции Михаила Васильевича Нестеровича и командира роты, майора милиции Евгения Степановича Абакунчика. Да мы же не только с преступностью боролись. Охраняли культурные и спортивные мероприятия на стадионе «Динамо». Помню, в 1989 году Валерий Леонтьев выступал. Мы в оцеплении стояли. Так он пел, бегал по этому стадиону, да и сорвал фуражку у одного нашего милиционера. Мне пришлось забирать у знаменитого артиста головной убор товарища.
— В 1991 году вы поступили в Высшую школу МВД СССР. Что было дальше?
— Да, поступил на стационар. Отучился полтора года и перевелся в Московский юридический институт МВД Российской Федерации на заочное отделение, потому что поехал в Чебоксары работать в местной милиции оперуполномоченным. А институт закончил в 1996 году в звании старшего лейтенанта. Потом еще до 1998 года служил в Чебоксарах в убойном отделе. Именно в этот год меня послали в командировку на чечено-дагестанскую границу.
Андрей Бруй: «В Чечне гибли мои товарищи. Я получал ранения»
— Расскажите, пожалуйста, о Чечне подробнее.
— Мы базировались на территории Дагестана, в городе Кизляре. Это недалеко от границы с Чечней. Я возглавлял группу по ликвидации бандитских формирований. Нас забрасывали в разные точки на территории Дагестана и Чечни. Мы деблокировали дороги, спасали от бандитов местных жителей, детей, участвовали в обмене военнопленными, ликвидировали проникновения бандформирований. Кстати, отмечу, что во всех этих вооруженных группировках, которые воевали против федералов, было всего 10-15% чеченцев. Остальные — иностранные наемники. Во-первых, они гораздо лучше были подготовлены, а во-вторых, сами чеченцы не очень-то и хотели воевать.
— Это была настоящая война?
— Абсолютно. Многие мои товарищи тогда погибли. Я был неоднократно ранен. Знаете, сразу, в момент ранения, его ведь не замечаешь даже. Это потом на моем здоровье все сказалось. Я проходил через операции, лечение. На той войне был больше двух месяцев. Вот тогда мне и помогло то, что я после авиационного училища четыре года провел на Северном Кавказе. Там очень важно знать обычаи местных жителей, и я их знал, даже язык понимал, мог с ними общаться. Но многих наших ребят — и рядовых милиционеров, и офицеров — туда бросали слабыми, неподготовленными. Это было очень обидно. Вернулся я обратно в Чебоксары в свой убойный отдел в звании капитана, которое получил досрочно. И в Чебоксарах перед возвращением в Беларусь проработал еще до 2000 года.
Вернуться на родину было непросто
— Каким образом удалось вернуться в Беларусь?
— Это было непросто. Тем более, вернуться без увольнения, переводом. Страны-то уже были разные. Тогда, в 2000 году, управление внутренних дел Миноблисполкома возглавлял Виктор Анисимович Босалыго. Он прислал в Россию запрос о том, что я нужен в Беларуси. Спасибо ему большое за это. Я написал рапорт. Российский генерал его подписал. Так я снова оказался в Минском РУВД на должности оперативного дежурного, потом стал командиром роты патрульно-постовой службы. Но на пенсию уходил в 2011 году опять с должности старшего инспектора-дежурного, в звании майора.
Каневский выпить отказался, Дюжев сказал: «Пойдем, служивый, кофе попьем»
— Андрей Викентьевич, вы ведь на своей милицейской работе не только с преступниками боролись, но и актеров привечали?
— В 2005 году приезжал Леонид Каневский снимать свою передачу «Следствие вели…». Я ему изолятор временного содержания показывал. Пошли мы в изолятор. Вход и выход в коридор, вдоль которого камеры с заключенными, там очень узкие. И так получилось, что как раз было время обеда. Посреди узкого входа стоял большой таз с картофельным пюре для зеков. Я перешагнул через этот тазик с кашей, оператор со съемочной камерой — тоже. Стоим, ждем Каневского. А он не идет. Вот такой интеллигентнейший человек. Высокая порядочность не позволяла ему переступить через еду, даже если она для заключенных. Я не понимал тогда: почему? Ты же не соришь, не плюешь. А он вот такой человек, да. Еще не любил, когда к нему обращались по отчеству. Мне начальник тогда сказал: «Ты ж Каневского просто так не отпускай». Мы, конечно, пригласили его после съемок передачи на небольшой банкет. Пить он отказался. Только пригубил. Сказал, что весь алкоголь в своей жизни уже выпил.
— В Минске же снимался не только это документальный сериал, но и художественные тоже?
— Да, были и художественные, про милицию. Приедут россияне, повесят вывески со своим гербом, названием «Милиция России» и работают. Актер Дмитрий Дюжев приезжал, снимался. Говорит мне: «Пойдем, служивый, кофе попьем». Я отвечаю: «Не могу. Служба». Кофе Дюжев много пил. На площадке о нем и о других артистах очень заботились. Кормили, поили, обогревали.
Белорусская милиция раньше российской победила бандитизм
— Андрей Викентьевич, вы были милиционером в СССР и в Республике Беларусь. Сравните советскую и белорусскую милицию вашего периода службы.
— Сугубо мое мнение: советский милиционер был более патриотичным, добросовестным и исполнительным. Но я видел работу милиции в Беларуси, России, Украине, других странах бывшего СССР. Должен сказать, что именно белорусские милиционеры сохранили больше тех хороших советских качеств сотрудника органов внутренних дел. Да и бандитизм мы победили раньше. Когда я вернулся в Минск в 2000 году, у нас на улицах средь бела дня уже не убивали и не грабили, в то время как в России такое еще случалось. Вообще, думаю, что в период моей службы белорусский милиционер был грамотнее российского в умении применять законы и квалифицировать преступления.
— Есть разница в отношениях простых людей к милиции в советское время и сейчас?
— Думаю, что в СССР милиционеру доверяли больше. После развала Советского Союза авторитет милиции упал. В советские времена люди ждали 10 ноября, Дня милиции, даже хотя бы ради концерта по телевизору. Честное слово. Соседи, друзья и знакомые мне говорили, что в этот день показывают самый крутой концерт, который не хуже «Голубого огонька».
Коньки, карпы, охрана и дочка Аня — будущий юрист
— С выходом на пенсию в 2011 году жизнь только началась?
— Конечно. Да и я ведь не совсем ушел из милиции. Тогда, в 2011-м с легкой руки председателя Совета ветеранов милиции Минской области Владимира Николаевича Дорошевича я стал председателем ветеранской организации милиции Минского района. До сих пор им являюсь. Продолжаю работать на гражданке. Сразу после ухода на пенсию трудился в охране Ледовых дворцов, поскольку спорт мне близок. Теперь охраняю строительные объекты.
— Как семья, дети?
— Дочка Аня в этом году закончила школу. Ей 17 лет. Пошла по стопам отца. Поступила на юридический факультет высшего учебного заведения.
С женой Марией не скучаем. Посещаем концерты, театры, мероприятия, посвященные милиции.
— Хобби, увлечения?
— Живу в Чижовке, поэтому хожу на каток на «Чижовка-арену». Жену тоже на коньки поставил. Сам играю в любительской ночной хоккейной лиге.
— В этом году на Лебяжьем с женой занимались серфингом. Любим рыбалку.
— Где рыбачите?
— В Минском и Дзержинском районах. Ловлю щук. Где именно — так я вам и сказал. Сколько человек прочитает это наше интервью? После этого все ринутся на мои рыбные места, всю рыбу переловят не дай бог. Ладно. Так и быть. Скажу только, что в Свислочи двух больших карпов поймал.
— О чем-то в жизни жалеете?
— Я продолжаю поддерживать связь с нашим Минским районным управлением внутренних дел.
А жалею только об одном. О том, что из-за коронавируса перестали встречаться наши ветераны милиции. Организация существует, конечно, все регулярно платят взносы. Но с начала года из-за ковида не собрались ни разу. Я сам переболел. В этом году у нас появилось три новых молодых пенсионера, как я их называю. К сожалению, ушли из жизни несколько старых. С теми, кто сейчас в строю, мы перезваниваемся, общаемся по телефону. Но ведь это все не то. Встретиться очень хочется. И даже не ради боевых ста граммов. Просто в глаза друг другу посмотреть…
Автор статьи: Сергей Есманович
Автор фото: фото пресс-офицера Минского РУВД Юлии Шакун и предоставлено Андреем Бруем
