Бывает, доделаешь ремонт, отфоткаешь комнаты и шлешь всем друзьям и родственникам свои дизайнерские шедевры. Хвастаешься. А они смотрят и завидуют. Или свои шедевры шлют. Хвастаются. И все это за просмотром сериальчика или не отходя от рабочего места. Потому что у вас смартфон есть.
А у аристократов XIX века не было.
А ремонт они тоже сделали. И архитекторов именитых позвали, и канделябры с вензелями из Парижу выписали, и кушеточку-рекамье небрежно разместили аккурат возле камина с вазами севрского фарфору.
И сидит какая-нибудь княгиня на своей кушеточке, ножкой эть-эть, на вазы каминные поглядывает, прихлебывает модный кофий и грустит. Потому что никто этакую красоту не видит.
И приходилось бедным аристократам и даже самому государю-императору приглашать художников-акварелистов. И не простых, а таких, которые специализируются на изображении интерьеров.
Им заказывали целые альбомы, которые потом показывали гостям, любовались сами и оставляли потомкам. Иногда такой альбом становился свадебным подарком подросшим детишкам, чтобы они не забывали отчие хоромы.
Наиболее популярным жанр интерьерной живописи был в XIX веке. Называли такие работы «портретами интерьеров».
Ценность акварельных интерьеров этого периода в том, что они представляют собой настоящие исторические документы, которые показывают нам картинки прошлых дней с фотографической точностью. Причем с точностью современного зеркального фотоаппарата с панорамным объективом.
Я не зря акцентирую на этом внимание, потому что у многих возникает вопрос: ведь с середины XIX века уже существовало искусство фотографии. Зачем же они заказывали акварели?
А вот затем, что маленькая сепия, отражающая только фрагмент комнаты – это было совсем не то, что заказчик хотел получить. А хотел заказчик все и сразу: чтобы и цвет, и детали, и потолок, и вся комната. И вон тот фикус в горшке.
Далеко не каждый художник обладал уровнем мастерства, необходимым для точного изображения интерьера. Ведь нужно было не только виртуозно владеть техникой акварели, уметь тщательно выписать все детали, сделать их точными и многомерными, но и обладать мастерством построения перспективы с двумя или даже тремя точками схода, чтобы оптическая визуализация реальности была абсолютно точной. Для этого художники зачастую использовали обмерные чертежи залов, а чтобы охватить как можно больший объем помещения, перспективу строили издали, как бы выходя за пределы комнаты. Таких художников часто называли перспективистами.
Разумеется, услуги художников-акварелистов были доступны только самым высшим кругам общества – венценосным особам и элите аристократии.
Очень любила заказывать альбомы с интерьерами своих дворцов английская королева Виктория, которая часто рассматривала их вместе с мужем, а потом и после его смерти, ностальгируя по прошедшим годам.
Для британских монархов работали Уильям Генри Пайн, Чарльз Уальд, Джозеф Нэш, Луи Хаге, Джеймс Робертс.
Примеру Англии следовала вся Европа и, конечно же, Россия.
Николай I, Александр II и Александр III заказывали сотни акварелей своих любимых резиденций – Зимнего дворца, Петергофа, Царского села, Гатчины, Павловска и других. Сегодня акварели русских императорских дворцов считаются одними из лучших в мире.
Для царской семьи работали художники Эдуард Петрович Гау, Луиджи Премацци, Василий Семенович Садовников, Константин Андреевич Ухтомский, Иосиф Иосифович Шарлемань.
Примеру императора следовала высшая знать. Например, известен альбом с акварелями дачи княгини Зинаиды Ивановны Юсуповой в Царском селе, выполненный Василием Семеновичем Садовниковым.
Интерьеры дворца Юсуповых на Мойке оживают в акварелях того же Садовникова и его коллеги чуть более позднего периода – Андрея Алексеевича Редковского.
Известный петербургский финансист и меценат барон Александр Людвигович Штиглиц заказывал акварели своего особняка Луиджи Премацци, который преподавал в созданном бароном Училище технического рисования.
В начале ХХ века увлечение интерьерной живописью начало угасать. Среди работ этого периода можно отметить акварели дома московского генерал-губернатора во время пребывания в этой должности великого князя Сергея Александровича, выполненные Игнатием Игнатьевичем Нивинским.
В завершение статьи хочу отметить, что для нашей страны это увлечение аристократии XIXвека, которое порой казалось странным, легкомысленным и не соответствовало понятиям высокого искусства – зачастую единственный способ узнать, как выглядели внутреннее убранство тех или иных исторических зданий, а для реставраторов это поистине бесценные документы.
Гатчина. Часть первая. Происхождение названия, парк, история, Чесменская галерея
Гатчина. Часть 2. Парадные залы
Гатчина, часть 3. Жилые комнаты императорской семьи, подземный ход и снова парк
