Султан не боялся смерти. После ухода своей ненаглядной Хюррем ждал ее, как освобождения, ибо жизнь потеряла смысл.
Сейчас он боялся только одного — предстать на том свете перед укоризненным взором своей хасеки и оправдываться за смерть сына. Смотреть в ее зеленые глаза было хуже, чем отвечать за свои деяния на Страшном суде. Теперь он прекрасно понимал детей, которые так всегда в детстве беспрекословно слушали, стоило ей только на них посмотреть. Не говоря уже о рабынях и евнухах, те просто дрожали только от одного упоминания имени султанши.
Как ответить за содеянное? Как найти слова, дабы любимая поняла, что он тоже скорбит? Что его душа рыдает кровавыми слезами и что в той сложившейся ситуации он ничего не мог поделать? Государство превыше всего! Поймет ли Настася его страдания и боль? Или подожмет, как делала обычно в минуты недовольства, нижнюю губу, и надолго замолчит. Ох, как он боялся этого ее молчания! И как радовался ее смеху, от которого все вокруг наполнялось светом!
Как ей рассказать, что по ночам возле ложа из темноты возникают образы маленьких внуков и что это его мучает больше всего. Одна надежда — мальчики превратились в ангелов и находятся в раю…
Султан искренне надеялся — Настася его поймет и простит. Ведь она всегда его понимала при жизни, какие бы неординарные решения не принимал... Хотя сейчас вряд ли подобное случится. За своих сыновей она всегда готова была голыми руками сердце из груди вырвать. Так что в этот раз могла не простить и навеки от него отвернуться. А он так хотел оказаться в раю вместе с ненаглядной славянкой.
— О, Баязид, вечный укор моей жизни! — простонал султан, да так громко, что охраняющие в спальне его покой верные бостанжди испуганно зашевелились и вопрошающе посмотрели, ожидая приказа. Поняв, что повелителю ничего не требуется, вновь замерли, верные правилу оставаться в его присутствии просто тенью.
Откуда им было знать, что какие кошмары мучают его ночами! Султан давно забыл о том, что такое спокойно спать. Только Хюррем могла бороться с его бессонницей и отгонять его страхи. Кроме нее, никто не мог легким движением руки отогнать от него все кошмары. Сейчас сделать это стало некому, вот и приходилось грозному падишаху по ночам наблюдать у своего изголовья казненных Ибрагима-пашу, шехзаде Мустафу и Баязида, порой мелькали лица людей, которых убил на поле боя, иногда являлись казненные по его приказу зятья.
Но больше всего мучили маленькие внуки. Особенно часто приходил трехлетний шехзаде Мурад, сын Баязида. Мальчик тянул к нему ручки и о чем-то просил. Точно также ребенок молил его в тот день, когда его привели к нему в покои, и он отдал приказ удушить принца шелковым шнурком.
После таких визитов сон навсегда покидал султана. Он лежал всю ночь, устремив свой взор в шелковый полог, висевшим над ложем и с нетерпением ждал рассвета. Из опыта знал — с первым лучом солнца видения обязательно исчезнут.
В последнее время внуки перестали его мучить, зато их место прочно заняла казненная по его приказу Гульфем-хатун. Она просто молча приходила и плотно усаживалась на край постели, чего при жизни никогда не позволяла себе делать.
Глупая женщина, всегда раздражался султан, когда ее видел. Почему не призналась ему сразу в том что желает возвести мечеть в его честь, устроила какой-то непонятный заговор! Знай он обо всем изначально, ему не пришлось отдавать жестокий приказ.
Публикация по теме: Меч Османа. Книга третья, часть 57
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
