Два года после свадьбы прошло. Паша ни разу не пожалела, что судьба свела ее с Иваном. В новой семье приняли ее хорошо. Со свекровью жили дружно, все дела домашние делали вместе. Как и обещалось, для молодых дом строился, уже под крышу загнали. Самое главное, наконец то "понесла" Паша, уж так рады все были и теперь Пашу берегли, от тяжелой работы отстранили. Здоровьем бог Пашу не обидел и беременность она переносила хорошо, к масленке должна родить. На рождество родители приезжали в гости, тоже порадовались за дочку. Отец улучил время, дочери наказал поторопить мужа с переездом, отделиться и сразу же в колхоз вступать.
Он ясно видел перемены в жизни, в отличие от отца Ивана. Видел и понимал, что к прошлому возврата не будет и нужно в новую жизнь вступать и от старого отступаться. Не одинажды предостерегал он свата, советовал подумать. Но все напрасно. Не верил старый мельник, что кто-то сможет отобрать у него и мельницу и дом. Но по совету свата сына отделил, выделив ему пай из хозяйства.
Родила Паша сына. Александром назвали. И к посевной уже переехали в новый дом. Дом, конечно скромный по сравнению с отцовым, но по деревенским меркам отличный, три окошка на улицу. И все надворные постройки Иван поставил, баньку сам срубил. Привели лошадь с собой, корову ну и мелкой живностью отец не обделил.
Не очень хотелось, конечно, Ивану отдавать все это в колхоз, хотелось, как и отцу, хозяйствовать самому, но Паша была непреклонна, помня наказ отца. Вступили они в колхоз. Начали работать по разнарядке, куда пошлют. Никакой работы не чурались. Трудно, конечно, было привыкать, но привыкли, втянулись и даже нравилось уже среди людей работать. И не голодали, как свекр стращал.
Ивана конюхом поставили, доверили. От своей коровы телочку отдали обратно, весной поросеночка дали в личное пользование на откорм, куры были свои, овцы. Так что новая жизнь вроде налаживаться стала. Правда налоги давили, трудно было, но как то справлялись. Иван и вино не пил зря и табак не курил и каждую минуту свободную дело себе находил. И в селе вместо закрытой церковной школы советскую открыли, магазин кооперативный открылся, пункт медицинский с фельдшером появился.
В колхозе ферму построили, трактора появились. Жить можно. Даже церковь пока разрешили в селе оставить им, службы справлялись и колокола звенели по праздникам. Только вот свекр никак не хотел все это принимать. Приходили много раз к нему из сельсовета, пытались убедить добровольно от мельницы отказаться. Но старый слышать ничего не хотел и все тут. Шерстобитку поставил, оборудование купил и люди к нему пошли шерсть бить уже.
Очень не нравилось это в сельсовете. Да ведь налоги вроде исправно платит, не придраться ни к чему. Ну не осталось никого уже единоличников в селе. Один он всю отчетность портит. И наверху заметили это, а может и донос кто написал, только однажды внезапно нагрянули в село двое в форме военной с оружием и сразу в дом. И бумагу показали с печатью Анисье. Признан кулаком и подлежит аресту с конфискацией всего имущества и переселению вместе с семьей. Вот тут и заголосила Анисья:"Куда ехать? Зачем?" Не знает, за что и схватиться, что делать. Мужиков дома не было, не вернулись еще с работ, но видно кто-то им сообщить успел.
Только вдруг дым увидели, загорелась и шерстобитка и мельница под горой на речке да и дом на задах задымил, видно кто-то сено на сарае поджег. Поди туши его теперь. Хорошо ни лето, ни жара была, а осень поздняя, мокрая. На деревню огонь не перекинулся, потушить сумели. Но от дома одни головешки остались. Правда конюшня уцелела и скот весь выгнать успели. В конюшне потом лошадей колхозных держали.
Анисья в чем была в том и сидит на телеге. Паша к ней подойти боится и боится Ивана отпустить. Даже и реветь то страшно, как бы рядом не посадили. Люди успели кой-что из дома выкинуть да все в грязь затоптано было тут же. Николая ищут по все деревне, найти не могут. И вдруг он сам идет по улице. Сам в полушубке, шапке и валенках с калошами и Анисье одежду несет. На телегу к Анисье рядом присел. Все так и ахнули: "Сам! Сам пришел. Не оставил Анисью. Не стал прятаться." НКВДешник подошел. Наручники на руки надел. Спросил: "Сыны где?", "Про сыновей ничего не знаю. Нас везите",- негромко ответил мельник и разглядев в толпе сына со снохой, качнул им головой и знак подал не подходить.
Сумела только Паша через соседей передать им узелок с едой, что под рукой оказалась дома: картошек с хлебом да яичек вареных. Так вот издали и попрощались взглядами. В тот же день их увезли. Следствие по пожару было. Николай всю вину взял на себя. Про сыновей ничего не добились от него. Искали их конечно, но не нашли. Говорили потом, что сумел Николай их в город отправить к знакомым, да они уже сами уже не маленькие были. Короче так и потерялись они из виду. Допрашивали и Пашу с Иваном. Но они жили отдельно да и в колхозе вступились за них, по этому их не тронули.
Суд присудил мельнику 20лет за поджег и 10 лет Анисье и отправили их по этапу в сибирь. И года не выдержал в ссылке Николай, простудился и умер. Анисья тоже не дожила до освобождения. Отец Паши успел продать всех своих лошадей, с извозом завязал и со всем своим хозяйством в колхоз вступил. Паша с Иваном в колхозе так и работали. Обжились с хозяйством и детьми бог не обидел. Паша очень верующая была и на аборты ни в больницу ни к бабкам не ходила. Рожала сколько бог даст. Ну и дал он им шестерых за 15 лет.
А тут вдруг война грянула. Белугой Паша голосила, колотилась о землю, водой бабы отливали, так не хотела расставаться с Иваном. Казалось, без него ни дня не прожить. С ним любая беда, любая невзгода по плечу. Все терпеть готова, и голод и холод перенести. А без него как жить? Но пришлось. Пришлось много-много работать, недоедать, недосыпать. Ради детей, себя ради. Ведь уходя, Иван поклялся обязательно вернуться и попросил дождаться его, детей сохранить, себя сохранить. Паша пообещала. Но оба не сдержали своего слова. И он не вернулся, как и тысячи других фронтовиков. Получила она похоронку через полгода. Да и она не смогла всех детей сохранить. Один от поноса умер, другой от простуды, а самый малой опрокинул с шестка на себя чугун с кипятком. И все пришлось пережить Паше, только после этого разучилась она улыбаться да и слез ее никто больше не видел. Самое большое горе она пережила, а остальное так, просто неприятности.
А также не забывайте подписываться!
Содержание канала ЗДЕСЬ
#деревенская жизнь #деревни #колхоз #семья #истории
