Перед самой выпиской прибежала Тоня, милая, славная подружка. Тоня прятала глаза, изо всех сил старалась казаться весёлой и радостной. В маленьком посёлке ни для кого не осталась секретом недавняя поездка Полунина на охоту в Провальскую степь. Тоня решила любыми путями скрыть это от Лили... А сердце оборвалось: в Лилиных глазах она рассмотрела такую затуманенную боль… И Тоня поняла – подруге уже всё известно. Лиля уложила малыша в кроватку, поправила волосы. Почти спокойно улыбнулась Тонечке:
-Тонь... попроси нянечку, Евдокию Григорьевну, пусть даст тебе мою сумку. Там, в кармашке... возьми ключ от моей комнаты...
Тоня поняла, о чём просит её подруга... Вскинула глаза, вздохнула:
- Я схожу сегодня... ты не волнуйся, мы с Димкой всё сделаем. – Головой покачала: – А ты... не торопись, подумай… – Неуверенно добавила: – Мало ли, что люди говорят, Лиль...
Лиля не сдержала слёзы. Тоня молча прижала её к себе. Подруга прошептала:
- Он... приходил. А... Евгения Алексеевна... ждала его в машине... И цветы… Не для меня были эти цветы. Это был её букет. Он что-то ей объяснял, и она… знаешь, так снисходительно протянула ему цветы…
До замужества Лиля жила в комнате поселкового общежития. Полунин вошёл в комнату. Горный мастер Димка Елисеев что-то прибивал на маленькой кухне. Лиля с подружкой, с этой... Антониной вроде, из детсада... раскладывали пелёнки, крошечные ползунки, ещё какие-то детские вещи... Полунин взял из кроватки ребёнка. Ногой отшвырнул Лилину сумку с ещё неразобранными вещами. Лиля остановившимся взглядом смотрела на малыша в руках Андрея. Полунин мельком взглянул на неё:
- В машину иди!
До самого дома Полунин молчал. И Лиля молча прижимала к себе ребёнка. Когда вошли в квартиру, Полунин взял малыша из её рук, осторожно положил на кровать. Повернулся к Лиле:
- Запоминай. Ты – моя жена. И мать моего сына. Остальное тебя не касается.
… Домой Полунин по-прежнему возвращался чаще всего за полночь. Почти всегда был пьян… Лиля замирала около малыша. А Андрей сбрасывал рубашку, брюки, валился на постель. Иногда засыпал мгновенно, случалось, чуть ли не до рассвета метался в какой-то тяжёлой полудреме… Лиля смотрела в его лицо, лёгкой ладонью поправляла волосы на лбу… Не сдерживалась – невесомо касалась губами его ошеломительно красивых бровей. А он улыбался во сне, иногда брал её ладонь в свою… Однажды Лиля расслышала своё имя:
- Лииля… Лилечка!..
От простого, такого желанного счастья Лиля плакала…
А утром он хмурился, молча брал из её рук свежую, безукоризненно отглаженную рубашку, надевал брюки… Иногда подходил к кроватке сына. Малыша Лиля назвала Денисом – Полунин повторил, что всегда хотел дочь…
- Мальчишку назови сама – как хочешь.
Малыш серьёзно смотрел на отца – его же тёмно-синими глазами. А Лиля мысленно умоляла Андрея: ну, посмотри же ты… ну, заметь!!! – как он на тебя похож!
Полунин равнодушно отворачивался… А маленький Денис провожал его неожиданно осмысленным взглядом.
Если требовалось, чтобы рядом с директором шахтоуправления была жена, Полунин предупреждал Лилю:
- Сегодня ты идёшь со мной.
Лиля с затаённой грустью надевала вечернее платье – Полунин не жалел денег на её наряды и украшения… оставляла малыша с няней – в такие вечера к ним приходила Ксюша, делопроизводитель Полунина. Страшно тосковала целый вечер без сына… У Ксюши своих двое уже – подросли… Лиля знала, что Ксюша справится с маленьким, но ей самой надо было – каждую секунду быть с ним, склоняться над кроваткой, брать Дениса на руки, что-то говорить ему… а он вдруг улыбался – ласково и как-то серьёзно…
Здесь, на важных приёмах, Лиля чувствовала себя лишней… В глазах темнело: Евгения Алексеевна уверенно и умело хозяйничала за столом, успевала поддерживать деловые разговоры – Полунин часто обращался к ней, держал её ладонь в своей сильной и красивой руке… От такой понятной, простой женской обиды слёзы застилали Лилины глаза… И очень хотелось уйти домой, к сыну… Полунин приглашал её танцевать. И в эти короткие минуты Лиля бывала так счастлива, что даже думала: а вдруг всё это ей показалось – что Андрей держал Женину ладонь… что чуть заметно кивнул ей, прикрыл глаза – так можно лишь самому близкому человеку сказать о своей усталости, о желании наконец уйти отсюда… остаться вдвоём… Может, – показалось, что она так откровенно поправляет воротник его рубашки… Показалось – потому что… когда они с Андреем танцевали, Полунин обнимал её талию, а она замирала от счастья, ладони её невесомо лежали на его плечах… а дома был их малыш, мальчишечка, ошеломительно похожий на Андрея… И хотелось плакать – танец так быстро заканчивался… Лиля сама просила мужа отвезти её домой – малыша пора кормить. Полунин поручал своему водителю отвезти жену домой… Лиля встречалась с надменно-насмешливым взглядом Евгении Алексеевны… А Полунин снова возвращался за полночь…
Как-то поздним вечером – Андрей ещё не вернулся – Лиля вышла из ванной. Вытирала волосы… и вдруг замерла: в зеркале увидела, что незастёгнутый халат сполз… а потом упал к ногам.
Лиля даже дышать перестала, уронила тяжёлое полотенце… Волосы рассыпались по плечам… Лиля несмело улыбнулась: вспомнила, как Полунин любил ласкать её грудь – прикрывал её ладонями, шептал в неземном упоении: какая маленькая… слааадкая!.. А сейчас грудь налилась, как спелые яблоки наливаются к осени… Лиля заплакала: как давно Андрей не ласкал её! Как хотелось ей его нежности… И как обидно было, что он так и не увидел, не заметил… Не заметил: когда родился их сын, Лиля снова стала красивой – ещё красивее, чем тогда, когда только начиналась их любовь – там, на берегу ласковой Луганки… И за него обидно было – как бы ему хорошо было ласкать её сейчас… брать в большие, осторожные ладони её грудь… Как хотелось Лиле, – до такой горькой, обидной боли, – преодолеть свою застенчивость… позволить ему всё, что он так бесстыдно и по-мальчишески упрямо хотел… Прислушалась – да, боль… тельце болело – так хотелось его откровенных прикосновений… силу хотелось его чувствовать – глубоко-глубоко… И не верилось, что это у них с Андреем было… Но было – раз она родила от него такого сына…
Лиля опомнилась, застыдилась, что смотрит на себя, совсем голую, в зеркало… А боль не оставляла… просто стала сладкой – от воспоминаний…
Лиля набросила халат, вытерла насухо волосы… Маленький спал, а она сидела с ногами на постели, прикрыла глаза… Ждала Андрея. Андрей просто не знает, что она совсем не хуже Евгении Алексеевны… Думала об этом спокойно. Представляла Женю… Безумно длинные ноги, невероятно тонкая талия, узкие плечи… Капризно очерченные губы, модная короткая стрижка… Как-то спокойно Лиле стало за свои мягкие плечи и вдруг округлившиеся колени… За длинные густые волосы, даже за светлые брови – они тонкими стрелочками убегали к вискам… У Андрея просто нет времени это рассмотреть.
А Евгения Алексеевна всегда у него перед глазами… Мальчишке – а он обычный мальчишка…такой строгий директор шахтоуправления… – так хочется поймать и подержать в руках красивую бабочку – так и её Андрея притягивает яркая Женя Макарова…
Лиля задремала. Проснулась от шагов Андрея – счастливо поняла, что он не пьян. Легко поднялась ему навстречу – ей хотелось, чтобы он прямо сейчас заметил, что она не хуже Евгении Алексеевны… Она и сама на секунду замерла – от того, как легко и счастливо поднялась ему навстречу… от ожидания, что и он это заметил…
Андрей устало опустился в кресло. Закрыл глаза.
- Завтра на совещание уезжаю. На три дня. Ты рубашки приготовь.
Какие-то крылья – осторожные и бережные, но – неумолимые, медленно опустили Лилю с немыслимо сладких высот на землю… Ждать было нечего… От обиды снова задрожали губы: он так и не увидит… не почувствует, как хорошо было бы ему ласкать её…
А он устало говорил:
- Завтра после обеда подойдёт Алексей Изварин – я велел ему поменять проводку в ванной. Покажешь ему… Рассчитаюсь сам – когда вернусь.
И ушёл в спальню…
Лиля гладила рубашки… а слёзы оставляли на модных Андрюшиных рубашках влажные пятна… Лиля знала, что в таких поездках Евгения Алексеевна всегда сопровождает Андрея…
После отъезда Андрея ходила в халате, непричёсанная… Припухшие от слёз веки темнели, глаза закрывались – хотелось спать… Но к обеду пришёл Изварин – Лиля вспомнила: машинист горно-выемочной машины… дисциплинированный такой, серьёзный, молчаливый парень – никогда не уклонялся от предсменных медицинских осмотров… О нём говорили – на все руки мастер. Когда-то и у неё в медпункте Алексей ремонтировал проводку.
Алексей вошёл в комнату, кивнул. Слегка покраснел – отвёл взгляд от Лилиных растрепавшихся волос, от мелькнувших коленей… Она торопливо застегнула нижнюю пуговицу, собрала волосы. А он не поднимал глаз.
С проводкой справился быстро. Лиля нерешительно предложила чай с ореховыми кексами – вчера пекла… Алексей улыбнулся:
- Спасибо… На смену мне…
Взглянул на малыша – такая чистая, неподдельная ласковость засветилась в его глазах:
- Надо же – Полунин. Не ошибёшься – Андреевич.
Вдруг снова покраснел, заторопился…
… Женя знала, что её холодная неприкосновенность сводит мужчин с ума… Она умела дать понять – так мимолётно! – успел рассмотреть – не пожалеешь… – что в этой холодности непременно случится мгновение головокружительной и жаркой сладости… А зачем больше… Вот хоть и Полунин – как привязан к ней ожиданием этой горячей сладости посреди всегдашней холодной неприкосновенности… Готов всё отдать – за то, чтобы снова уловить невероятно сладкое мгновение… Женя улыбалась: это Вам, Андрей Александрович, не Ваша влюблённая простушка… что, небось, послушно исполняет все Ваши желания. А такую женщину, как я, надо заслужить… Евгения Александровна неизменно отправлялась с директором на все совещания: ведь там всегда ему может понадобиться экономист шахтоуправления… Ночью, когда Полунин, – какой он всё-таки ещё мальчишка!.. – немного стесняясь своего желания, раздевал её, тут же начинал целовать её грудь, шею… руки его опускались вниз – он умел чувствовать, что ей нравится, – она вдруг отстраняла его нетерпеливые руки, просто и холодно отворачивалась и засыпала… Мгновение должно оставаться мгновением… и привыкать к нему нельзя – особенно такому, как Полунин: он удивительно сочетал в себе мальчишескую несмелость… неудержимое желание нежности… и совершенно ошеломительные умения прикоснуться… тронуть пальцами и губами – невозможно было сдержаться от тихого стона… Вот и нечего растрачивать такую невероятно сильную нежность – лучше пить её по каплям… Полунин в такие ночи не спал, курил до рассвета… А Женя улыбалась сквозь сон, уверенная, что её холодность неизменно будет притягивать Андрея мимолётным обещанием мгновения сладости… А ещё Женя догадывалась – скорее всего, безошибочно: такому, как Полунин, нельзя всё и сразу… Ему это надоест – в одну ночь… Угадывала Евгения Алексеевна и то, что его так неожиданно, совершенно необъяснимо может потянуть к Лиле – он сам как-то грустно признался… что после изысканных коньяков и марочных вин так хочется простой воды – с криницы на берегу Луганки… Женя злилась на себя за эти догадки… И улыбалась, когда днём, посреди важного совещания, встречалась взглядом с грустно удивлёнными, измученными бессонницей глазами Полунина…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
