… Тимка Дружинин, безусловно, догадывался, что год в армии вряд ли покажется ему мёдом. Как бы он ни хорохорился, как бы ни изображал из себя человека, независимого от влиятельного папы – вот взял, и пошёл служить!.. Не стал ныть и просить, чтобы папа очередной раз съездил в универ и решил все проблемы с задолженностями на сессии… – обозримое будущее навевало на Тимку беспросветную тоску. Уже на вторые сутки Дружинин пришёл в ужас от команды – рооота!.. подъём!.. И так – целый год?!! Тимка недоверчиво присматривался к пацанам: неужели для всех, кроме него, это нормально – вставать в такую рань, в шесть утра… За считанные минуты одеваться… и – зарядка!.. В любую погоду!.. И как можно научиться заправлять постель, чтобы понравилось сержанту Колганову, чтобы он в очередной раз не перевернул её… Такой бессмыслицей казались сержантские придирки – ну, какая разница, как заправлена постель! Это что – на обороноспособность страны влияет?.. И так хотелось… маминого завтрака… Каким же был болваном, когда носом крутил, отказывался от маминых сырников или запеканочки с клубничным вареньем!..
А ещё по Дашке скучал. Хоть тут был не одинок – пацаны делились воспоминаниями, порой предельно откровенными… Тимка это понимал: так легче было не забыть… а то уже и не верилось, что всё это – так недавно! – было…
Учебные занятия, правда, трудными Тимке не показались: он всегда легко учился – и в школе, и в универе. Если бы не подъём в шесть утра… если бы не сержантское – время пошло!.. Да ещё и прапор – со своими разъяснениями о здешней здоровой пище… все было бы не таким тоскливым. Год – это ж всего-навсего двенадцать месяцев. А месяц – всего тридцать дней… И дни на месте не стоят.
Как-то после марш-броска, совершенно немыслимого, – до того, что пацаны удивлялись, когда оказалось, что его всё-таки прошли-пробежали, – Тимка перевязал растёртую ногу Серёге Андросову. Ну, чтобы до санчасти дошёл… А после обеда Серёга уже не хотел в санчасть – такой уютной, мягкой, тихо успокаивающей оказалась Тимкина перевязка, даже боль утихла. Андросов на всякий случай осторожно пошевелил ногой, обрадовался:
- Чё я там забыл, в санчасти! Слышал, пацаны-старослужащие говорили – фельдшер там… младший лейтенант, – свирепее, чем командир части. Зверь, говорят… Свяжись с таким!
Неожиданным счастьем оказалось, что в выходные дни не в шесть утра подъём, а можно поспать аж до половины восьмого… Ну, чем не жизнь!.. Тимка заметил, что здесь начинаешь ценить то, на что на гражданке просто не обращал внимания…
Полковник Говоров зашёл в расположение третьего взвода – посмотреть на новобранцев. Вздохнул: не очень верилось, что через год эти пацаны станут похожими на солдат… Ладно, не они первые, не они последние, – в этом полковник убеждается не первый год. К восьмому месяцу службы всё оказывается на месте: выправка, дисциплина, умения… Даже взгляд у пацанов меняется.
- Дружинин?.. – Взводный кивнул на высокого, рослого парня с чуть насмешливым прищуром тёмно-серых глаз… впрочем, сквозь насмешливость светилась обычная усталость… и тоска по дому. – На вопрос полковника лейтенант пожал плечами: – Да так… ничего особенного. Обычный мамин разгильдяй – еле поднимается по утрам… постель заправить не умеет. Как руки не из того места… Будем работать, товарищ полковник!
…Катюша счастливо прикрывала глаза:
- А руки у командира были сильные-сильные… Он поднимал меня… и кружил… и казалось, что всё-всё кружится… Казалось, что я взлетаю над землёй…
Семилетняя Машенька каждый вечер просила маму рассказать про командира. Девчушка очень серьёзно слушала мамины рассказы. Засыпая, брала мамину ладошку, прижималась к ней щекой, убеждённо говорила:
- Я думаю, он тебя любил… твой командир.
О командире Катюша рассказывала дочери с тех пор, как Машенька начала понимать сказки… Так вышло, что все сказки Катюша уже рассказала или прочитала Машеньке… И однажды у неё получилась то ли сказка, то ли – быль… Катюша уже сама не знала, как назвать счастье, что случилось тем летом, когда вблизи от их хутора проходили полевые учения мотострелкового батальона. Сказкой назвать или былью… Просто стала рассказывать малышке, как она угостила молоком самого красивого командира на свете… Как потом они с ним танцевали… Как сияли ласковым цветом лепестки маков в степи. Машеньке мамин рассказ понравился больше, чем слышаные по несколько раз сказки. Она просила:
- Расскажи ещё… про командира!
Петро незаметно прислушивался к дочкиным рассказам… горько вздыхал. А Катюша стеснялась отца… Укрывала дочку, целовала:
- Спи. Потом ещё расскажу.
Дочка росла. И по-прежнему очень любила, когда они с мамой по вечерам лежали рядышком… говорили о прошедшем дне, о Машенькиных двойках по русскому и пятёрках по математике… о Даньке Ермолаеве из 7 класса, что вчера принёс для Машеньки самую красивую ящерицу из степи… Девчонки визжали… а сами завидовали, особенно Вика… Данька утверждал, что это не простая ящерица, а степная царевна…
- Ой, маам!.. Красивая – бывают же такие!.. Данька два урока её ловил… – Машенька осеклась: мама была классным руководителем у Даньки Ермолаева… и совершенно ни к чему ей знать, сколько уроков Данька ловил эту ящерицу…
А мама грустновато улыбалась. Прижимала к себе Машеньку… И тогда Машенька, затаив дыхание, просила:
- А расскажи ещё… про командира!
Машенька уже сама могла рассказать, как командир пил Ромашкино молоко… как оно понравилось ему… Как он кружил маму на руках… С любого места Маша могла продолжить такой счастливый мамин рассказ, совсем не похожий на сказку… потому что всё было здесь, на берегу их реки… И на дискотеки под открытым небом восьмиклассница Машенька тоже уже не раз ходила… и танцевала с Данькой Ермолаевым… И всё равно – просила маму:
- Расскажи мне про командира…
А однажды задумчиво посмотрела на маму:
- Вот если бы… у меня был такой отец…
Катя растерянно улыбнулась. И неожиданно для самой себя твёрдо сказала:
- А он и есть твой отец…
Дочка, казалось, совсем не удивилась. Только обняла Катерину… и вдруг заплакала…
Ни о чём не расспрашивала маму. Но с этих пор в Машенькиных глазах поселилась тайная… горькая-прегорькая обида…
… Тогда, после свадьбы, Димка Калинин осторожно радовался: кажется, лёд тронулся… Майор Говоров цветы покупает для Оленьки… Даже на часы украдкой поглядывает в конце дня. Михаил жил уже в однокомнатной квартире в недавно построенном офицерском доме, и вскоре Оленька переехала к нему. Калинин не скрывал восхищения:
- Мишка!.. Вот теперь твоя квартира стала домом… а не временным жилищем! Как же не хватало здесь… – Димка бессовестно кивал на Оленькин лифчик, забытый на подоконнике… – Как не хватало этого обалденного пирога с яблоками!..
Мишка улыбался. Оленька накрывала на стол, бегала на кухню – домашнее платьице, слегка растрепавшиеся волосы… не счастье разве?..
И капитан Калинин со скрытой тревогой всматривался в Мишкино лицо… Сквозь улыбку рассматривал никуда не девшуюся тоску – так никуда и не девшуюся… Ну, не дурак ли Говоров?!.. Сам же ещё в ту осень выяснил, что замуж вышла его Катюша! Ясно же – раз фамилию сменила! Сказали же ему в пединституте – нет студентки Петрухиной!.. А дед-сосед объяснил, что Катя на учительницу поступила учиться… Что ж тосковать по несбывшемуся! А рядом – такое синеглазое чудо… которое, к тому же, пироги умеет печь. И что тебе надо, Говоров?..
У Калинина к тому времени сын родился. Мишкой и назвал – в честь своего лучшего друга. Говоров стал мальчишке крёстным отцом. Полюбил крестника – дня не мог прожить, чтобы не погулять с колясочкой по военному городку… Оля с затаённой печалью смотрела в такие минуты на Говорова. А он ни разу не сказал, что хочет ребёночка… Наоборот – всё чаще хмурился, молчал. По ночам долго курил у открытого окна. Как-то встретились взглядами… Михаил словно спохватился:
- Хочешь… давай распишемся…
И в эту ночь… назвал её Катенькой…Ольга ухватилась за призрачную, такую обычную женскую надежду – показалось… послышалось… Мало ли, – во сне!.. А он прошептал:
- Кааатя!..
… Петро замечал, что Катерину провожает из школы незнакомый парень. Серьёзный такой, неулыбчивый. А глаза теплеют, когда на Катюшу смотрит… На вопрос в отцовских глазах Катя равнодушно объяснила:
- Наш новый начальник отдела образования. Знакомится со школами.
Отец затаил улыбку: такое впечатление, что в районе школ – только их хуторская…
Машенька по секрету деду проговорилась, что это мамин жених:
- Ничего так, дед… Цветы ей дарит. Она их в кабинете оставляет. Его все учителя боятся… А он только к маме на уроки ходит. – Обнимала деда: – Правда же, наша мама – самая красивая!
Красивая, – соглашался Петро. Вот только… Машеньке четырнадцать уже, а Катерина плачет по ночам… Усмехался: вряд ли у нового начальника отдела образования надежда из тех, что сбываются… Видел отец – не может дочка забыть своего командира… Не может променять любовь свою на обычное, надёжное женское счастье. А ещё советует ему, отцу:
- Баать!.. Ну, пригласил бы как-нибудь Анастасию Матвеевну к нам, я бы пирог испекла, посидели бы… а то вы с ней – как восьмиклассники… В степь на свидания бегаете...
Петро краснел и хмурился:
- Настя… Анастасия Матвеевна, всходы смотрела… Она же поля наши ещё не знает… меня попросила показать…
Катюша с пониманием качала головой:
- Ну, да, ну, да… кто ж говорит… У агронома много дел в поле. А ты у меня поля лучше всякого агронома знаешь… А ещё ты у меня молодой и красивый. Правда, Машенька?
Маша соглашалась, что дед у них – ничего…
… Даша приехала на присягу. Правда, отдельно от Тимкиных родителей: догадывалась, что вряд ли они будут рады её видеть – после того, как Тимку отчислили из универа… Тимку позвал на КПП Игорь Старшинов, сержант – в благодарность за то, что на днях Тимка быстро и совершенно безболезненно вправил ему вывихнутый во время занятий по рукопашному бою палец…
- Ну, ты… костоправ! – восхищению сержанта не было предела.
Тимка скромно улыбнулся:
- Да нет… просто анатомию изучал… Целый год.
С Дашей договорились, что она снимет квартиру недалеко от части – так все девчонки делают, когда приезжают к своим солдатам. И завтра, после присяги, они увидятся…
Даша проводила взглядом темноволосую девушку в светлых брючках, что прошла мимо них. Девушка чуть улыбнулась…
Даша капризно и ревниво сказала:
- Ну, ничего себе!.. Вам, вижу, здесь не скучно – вон какие… около части гуляют! Смотри мне, Дружинин!
А Дружинин смотрел… и ему вдруг захотелось, чтобы девушка оглянулась…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»
