Война — та тяжелая тема, которая может травмировать, а может оказаться мощным воспитательным средством. Все зависит от того, как вы подойдете к делу. Деликатными советами помогает психолог и педагог Ирина Беляева.
Оригинальный текст читайте на сайте mel.fm
Многие считают, что тему войны не стоит поднимать в разговоре с ребенком. Вроде бы и так все понятно: по телевизору парад, у памятника вечный огонь, а к пуговицам детей привязаны георгиевские ленточки. Однако обсудить ее все же нужно, во-первых, потому что проблема, которая касается жизни и смерти, добра и зла, требует проживания и поддержки значимого взрослого. Во-вторых, война до сих пор актуальна для нас, травма тех лет еще не пережита, не будешь же считать массовой терапией крики «Ура» и «Спасибо деду за победу!». В-третьих, современный патриотический курс больше похож на угар нетрезвого десантника, чем на осмысление, память и скорбь. Ну и конечно, тоска берет, когда подросток не в курсе, в каком году закончилась Великая Отечественная, но уверенно рассуждает, что «мы — сила и всем задали перцу».
Многие родители, пытающиеся что-то поведать о народном подвиге, рискуют свалиться в клюкву: рассказать о том, что война — это пушки (бах-бах!) и все отважно бегут в атаку. А потом звучит громкое «Ура!», и под звуки оркестра героям вручают ордена.
Другая крайность — посвятить летние каникулы подробным рассказам об устройстве фашистских концлагерей и т.п.
Оба эти способа ведения разговора чреваты неприятностями: ребенок может удивить вас свежеприобретенным неврозом, либо впадет в «ура-патриотизм» и станет отрицать все, что говорят родители на эту тему.
Стоит также иметь в виду, что в школе ребятам показывают одну картину войны, а та, что вы транслируете дома, окажется другой. Когда речь идет о детях 7- 11 лет, этот звенящий в голове диссонанс может грозить тяжелыми последствиями и для ваших отношений, и для нервной системы ребенка.
В общем, первым делом нужно хорошо продумать, что вы хотите сказать ребенку о войне. Между «Ура! в атаку!» и историями из жизни доктора Менгеле есть много других планов, истина, как обычно, где-то посередине.
Почти всю историю человечество воспевало воинственность, силу и победы над врагом: доблестные ребята из Древней Спарты, умирающие без единого стона, яростные викинги, отчаянные мушкетеры. В современном мире рождается какой-то новый тип героя, он не прямолинеен как Кибальчиш, он не рвется в битву. Он спасает мир просто потому, что пришлось. Как Хоббит у Толкиена. Он ведь не ждал никаких обелисков и литавр, роль спасителя ему была вовсе не по душе: избавлю мир от зла и пойду в Нору, чтобы там об этом больше не вспоминать. Это вполне человеческое поведение, тоже геройское, хотя и без сверкающих колесниц и стучания кулаком в грудь.
Задачи родителя значительно отличаются от задач государства. Если наша цель — вырастить думающую личность, индивидуальность, то государству нравятся граждане, которые могут встать в строй и «как один умрем в борьбе за это»
Частично это обусловлено тем, что у государства есть несколько миллионов граждан, в то время как средний родитель может грозить пальцем одному, ну двум сыновьям. Если кто-то не хочет, чтобы его ребенок пал смертью храбрых во славу Родины, то вовсе не обязательно он подлый эгоист. В конце концов, Отечеству служить можно по-разному, не только проливая кровь. Да, если враг у ворот, никуда не деться, но сначала, может, имеет смысл постараться сделать как-то так, чтобы за дверью не было врага? С каждым ребенком, который вместо того, чтобы впадать в экстаз при словах «Россия вперед!», задумался и почесал затылок, растут наши шансы на то, что кровавый кошмар больше не повторится.
Живых свидетелей той войны становится все меньше. Именно они, выжившие, говорили: «Только бы не было войны», и эти их слова уравновешивали победные залпы и песни про «броня крепка». Сегодня их слова все тише и тише, а салюты, наоборот, все пышнее и громче.
И важно детям показать именно две стороны: есть и слава, но и другая — грязная, тяжелая, грустная тоже есть. Воевать — это работа, и мы чествуем тех, кто ее делает, а еще мы сочувствуем им. Но нужно ли романтизировать ее? Вряд ли. Вот несколько рекомендаций тем, кто собрался побеседовать с ребенком о войне:
1. Сначала неплохо разобраться с общими ценностями.
Хотя бы поговорить, что превыше всего жизнь. Не честь, не слава, не память, не богатство, не религия, не страна, не идея, а жизнь. Человечество осознало этот факт как раз благодаря двум мировым войнам. И иногда отдать свою жизнь — самый простой и самый глупый поступок, который часто к тому же оказывается самым бесполезным, мрачным, скучным. Но пока ты жив, все может измениться. В противоположность этому смерть — то единственное, что невозможно ни отменить, ни изменить (в момент объяснения надо не увлечься, чтобы не запугать младшего самой идеей смерти).
2. Родитель, который недавно перечитал Ремарка, имеет большое преимущество перед тем родителем, который сам себе пел песни Лещенко.
Поговорите с человеком о подвигах. Выяснится, что подвиг — это спасать, а не убивать. Пусть даже и злодеев.
3. Если вы не знаете, что конкретно говорить, расскажите о детстве своей бабушки, вспомните историю своей семьи.
Прочитайте книги. Живые рассказы всегда лучше патриотических официальных речей. А книга всегда лучше фильма, но если с книгами не пошло, посмотрите кино. Психологи считают, что старые советские фильмы вполне экологичны.
4. Постарайтесь быть в курсе, почему ребенок кричит во сне «Гитлер капут», и о чем ему рассказывает школьный военрук.
Провоцируйте на обсуждения. Лишняя военная романтика должна выводиться из ребенка быстрее, чем вши.
5. Кстати, ребенок имеет полное право не знать кровавых подробностей, и задача родителя предоставить такую возможность.
Особенно это злободневно для чувствительных и тревожных детей, которые боятся Буку из-под кровати.
6. Да, слезы над книгой или фильмом воспитывают душу и способствуют развитию.
Однако важно помнить, что для усвоения материала необходима надежная жилетка рядом и некоторый запас сил. Оцените, насколько хорошо обстоят дела со спасательным жилетом и со всем остальным.
7. Заглядывайте в себя время от времени: все ли у вас самих в порядке с дихотомией война-мир.
Если третий раз за вечер вы запрыгиваете на стол с пламенной речью о победе русского флота, стоит притормозить и задать себе проверочный вопрос: «Хотел бы я в самом деле отправить сына или дочь на бой во славу Родины?»
8. Замечательное упражнение — подумать над идеей врага.
Все ли немцы априори плохи во время войны? Все ли «наши» — хороши?
9. Игра в войну — это не плохо, особенно если сегодня ты немец, а завтра — русский.
Но еще лучше, если сегодня империя, а завтра — республика.
10. Пока ребенок маленький, никогда и ни за что нельзя говорить, что какие-то человеческие жертвы напрасны или глупы.
Не говорите про берлинскую операцию, нужную лишь для победы системы, ни о том, сколько за один день «уложили просто так». Этого не стоит делать, пока младший участник дискуссии недостаточно овладел фактами и не вполне поднаторел в решении моральных дилемм. Все рассуждения типа «А оправданна ли была блокада Ленинграда?» пусть проводятся только дома, интимно и не с первоклассником. А пока товарищ не созрел, подобный разговор может вестись в ключе: «Мы ценим жизнь. Жизнь — неразменная монета».
11. Хорошо бы помнить, что на большинство спорных вопросов, которыми вы с подростком задаетесь, нет и не может быть однозначного ответа.
Смысл обсуждения — как раз поиск и выход на новые уровни сложности идеи.
12. Осторожнее с массовыми акциями.
Массовые скорби из-за своей психологии имеют неприятную особенность выливаться в массовые погромы. Как только есть постановка, правила и формы выражения радости, уходит искреннее и человеческое. И в детстве, когда вокруг так много вызовов и внутри еще нет точки опоры, очень легко увлечься идеей «быть одним из»: вместе кричать «Ура», маршировать в ногу или поймать это чувство — неуязвимости и силы. Ребят, которые получают удовольствие от того, что их много, можно увидеть в кино Лени Рифеншталь или в не самых приятных новостях.
