В своей "Исповеди" (1895) Поль Верлен назвал абсент "зеленой ведьмой... источником безумия и преступлений, идиотизма и позора".
Вообще, именно пристрастие Поля Мари Верлена, поэта парижских улиц и мансард, умершего в 1896 году, после долгих и сложных взаимоотношений не только с женщинами и мужчинами, но и с абсентом, который он воспевал, сделало из абсента БОГЕМНЫЙ КУЛЬТ.
Бодлер называл это напиток "волшебным фирнисом", который "дарит жизни радостный окрас и освещает темные закоулки бытия".
Во второй половине XIX века распитие сие напитка стало характерной чертой парижской жизни. Его было принято пить между пятью и семью часами вечера, ибо считалось, что он улучшает аппетит перед ужином. Время это назвали" зеленым часом".
А на Монмарте тогда бытовало выражение "Задушить попугая", что означало выпить бокал абсента. Но бокалом, конечно, дело не заканчивалось, да и как можно было отказаться от "третьего глаза, растапливающего лед души"?
И вот она, самая знаменитая "Любительница абсента", в одиночестве сидящая за столиком в кафе в компании, конечно же, абсента, смотрит даже не на него и не куда-то вдаль, а в себя. Поза ее замкнута - она закрылась от окружающего мира. Только она и только эта бутылка.
И, оказывается, работа эта совсем, в общем-то, не об абсенте, и даже не об одиночестве, таком тотальном, щемящим душу, и не о безысходности, хотя, конечно, и об этом тоже.
А о ВЫБОРЕ (очень в духе Гамлета) - пить или не пить, вот в чем вопрос.
Дело в том, что абсент, ставший для Парижа второй половины XIX века и рубежа веков своего рода фетишем, на момент создания картины лишился той толики "волшебности", которая так влекла ранее. Теперь это был дремучий яд, потребление которого стало серьезным выбором.
Картина была написана двадцатилетним Пикассо осенью 1901 года во время его второй поездки в Париж. Именно в 1901 году, еще будучи в Мадриде, Пикассо узнает о смерти своего близкого друга Карлоса Касагемаса. Приехав в Париж, художник селится в комнате, где провел свои последние дни его друг, заводит роман с Жермен (женщиной, ставшей причиной смерти товарища), общается с тем же кругом людей. У Пикассо начинается настоящая депрессия.
Позже художник скажет: "Я погрузился в синий цвет, когда понял, что Касагемас мертв".
Темы абсента, человека в кафе, одиночества, опустошенности не были новы во французском искусстве второй половины XIX века. Они встречаются у Дега, у Стейнлена, у Тулуз-Лотрека.
Но КАК это делает Пикассо!
Главным героем картины становится ПРАВАЯ РУКА женщины, которая даже на женщину то не сильно смахивает, потому что она человек вообще, без гендерной определенности.
И эта гипертрофированная, тягучая, словно без кости, правая рука цепкой хваткой охватывает плечо, словно ПЫТАЕТСЯ ЗАЩИТИТЬ или ОСТАНОВИТЬ женщину, ведь абсент больше не уводит от проблем, но сам становится проблемой.
Емкая и лаконичная форма гением Пикассо создает не кого-то конкретного или хотя бы сколько-нибудь на кого-то похожего, но рисует некий ИЕРОГЛИФ - вневременной знак трагичности бытия.
Пространство вокруг сжимается. Выхода нет. Есть только эта бутылка и этот бокал... И сомнение.
И очень символично выглядят эти три пальца на той самой правой руке.
