Официально участие Фатьмы-султан и тем более валиде в бунте янычар подтверждено не было. Но то, что толчком, пусть и косвенно, послужила женщина, сомнений не имелось. Вопрос только, кто из них. В окружении падишаха их было предостаточно.
К слову, согласно доклада, представленному на заседании Дивана, янычары остались недовольны пышной свадьбой, устроенной для Ибрагима-паши и Хатидже-султан. Ну как тут не развести руками! Оно им надо было?! Странно, конечно, свадьба юной Шах-Курбан-султан и албанца Лютфи-паши, которая, к слову, прошла не менее пышно, как впрочем и полагалось свадьбам султанских дочерей, такого резонанса не вызвала. Возможно, потому, что сразу после торжеств молодые отправились в дальний санджак.
Впрочем, здесь повелитель не мог не признать — при дворе к этому султанскому зятю относились в большим уважением. Ему не смотрели вслед с нескрываемой злостью, а при встречи кланялись вовсе не потому, что так требовал этикет.
Сулейман также считался с этим всегда молчаливым и выдержанным албанцем. Лютфи-паша получил прекрасное образование в дворцовом центре подготовки управленческих кадров — Эндерун и, что особенно важно, был кристально честным и очень грамотным чиновником. Подтверждением тому служат его великолепные труды, где он затрагивал исторические, религиозные, политические и экономические темы. Причем, излагал все довольно грамотно и простым языком.
Справедливости ради, следует заметить никто до сих пор даже словом не намекнул, что его любимец Ибрагим-паша занимается взяточничеством или же ничего не понимает в работе Великого визиря, пост которого недавно занял. Наоборот, все хвалили визиря, подобострастно кланялись и смотрели в сторону паши, однако чувствовалось — Паргалы ни особо жалуют при дворе и причина кроется вовсе не в его происхождении или же близости к султанскому дому. Все дело в его надменности и непомерной гордыни. Опять же, если провести параллель с Лютфи-пашей, в общем-то, они были на равных. Но тем не менее, супруга Шах-султан уважали, а супруга Хатидже-султан открыто недолюбливали.
И подобный факт очень расстраивал султана. Сам грек был спокоен и утверждал — окружающие просто завидуют их добрым отношениям, с чем, кстати, сложно спорить. Кому же понравится, что он в любое время может войти в покои повелителя без доклада, часто с ним проводит время, ужинает, ездит на прогулки или охоту...
Сулейман довольно часто ловил неодобрительные взгляды, коими награждали пашу. Даже дорогая Хюррем и та порой пыталась высказать свое неудовольствие, правда, делала это крайне редко. Как раз ее понять было можно — ведь то время, что он проводил с Ибрагимом, отрывалось от нее и детей...
Но как бы там ни было, Ибрагима боялись и с ним считались. Так что нет ничего удивительного, что подлые янычары воспользовались отъездом паши в Египет и поездкой самого султана на охоту и начали бунт.
Они довольно быстро, так сказать профессионально, разграбили таможню в Стамбуле, еврейский квартал, дворец самого Ибрагима и дома других крупных сановников. Потом один из бунтовщиков-офицеров на допросах доказывал: паша не заслуживал такого дорогого подарка от правителя! Можно подумать, не знал — этот дворец Ибрагим-паша получил в аренду на то время, пока занимает должность Великого визиря. В случае смещения его с поста или же смерти, дворец вновь станет собственностью султана… Впрочем, что хорошего можно было ожидать от этой орды, смысл существования которой сводился только к одному — воевать и убивать .
По началу идея создания подобной армии смотрелась очень даже неплохо. Официально девширме, то есть живой налог, был введен в 1365 году при правлении султана Мураде I. Идея принадлежала визирю и воинскому судье Аллаэддину, верой и правдой служившему султану Орхану, предложившего зачислять пленных юношей-неверных в османские войска. Именно тогда христианских мальчиков в возрасте 8-20 лет стали направлять в Стамбул, где проходили специальный отбор.
Согласно закону, забирали детей священников и знати, из семей забирали только одного и только самого здорового. В девширме не брали сирот, сыновей пастухов, мусульман, лысых, редкобородых и стремившихся к наживе. Также нельзя было забирать в девширме женатых и изучивших какое-то мастерство, слишком низких или слишком высоких. Высоких, но с ладной фигурой, отбирали исключительно для дворца.
Обычно предпочитали албанских, сербских, болгарских, хорватских, греческих и боснийских мальчиков. Причем — лишь по их желанию. Тюрков, иранцев, русских, евреев, курдов, грузин и цыган не брали. Наиболее способных отправляли учиться. В дальнейшем они могли сделать карьеру и получить должность при дворе. Менее способные направлялись в турецкие семьи, где они принимали ислам, учили турецкий язык, а, получив образование, также могли отправиться на службу. Естественно, карьера у них складывалась не так успешно, как у тех, кто обучался в Эдирне.
Однако в большинстве своем они становились янычарами. «Попасть в янычары» и стать воином одной из сильнейших армий Европы считалось очень почетным . Эти обученные воины имели много привилегий. Прежде всего, янычар освобождали от многих обязательных повинностей. Кроме того, они имели право употреблять алкоголь, что запрещено шариатом.
Следует отметить, что янычарский корпус представлял из себя что-то типа военно-религиозного ордена. Среди янычар было популярно суфийское течение — бекташизм. Они имели свои религиозные обряды, но при этом им не разрешалось иметь семьи.
В первые столетия существования оджак или Янычарский корпус был заполнен фанатичными и жестокими профессионалами. Все свободное время они отдавали военным тренировкам. Жить им разрешалось исключительно в казармах. Жениться запрещалось. Также запрещалось заниматься каким бы то ни было ремеслом... Все военные новинки – в первую очередь отдавались янычарскому оджаку. И самые горячие дела – опять-таки ему…
Неудивительно, что военная мощь Османов росла, однако вместе с этим росла и наглость янычар, которые и вовсе стали считать себя равными самому султану. По причине постоянных военных походов войско требовалось увеличивать. Если поначалу его численность составляла две-три тысячи, то к началу правления его отца, султана Селима Явуза уже двенадцать. И всем им следовало выплачивать немаленькое жалованье.
Публикация по теме: Меч Османа. Книга вторая, часть 4
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
