В первой серии я рассказал, как попал в кронштадтскую "шмоню" и зачем. А теперь немного расскажу о жизни в этом необычном учебном заведении.
Мои успехи в учёбе и дисциплине давали повод для оптимизма.
Даже участвовал в морском параде 7 ноября на Неве, на учебном судне «Хасан», куда нас всех загнали на десять дней и ежедневно гоняли, как последних «карасей» строевыми занятиями ежедневными (четыре раза в день) приборками. В какой-то кинохронике того парада я случайно увидел себя, промелькнувшего в кадре, с разинутым ртом урашного крика.
А потом снова учёба и казарменная жизнь, как в любой «учебке» на срочной. Были и вечерние взлёт-посадки, проводимые дежурным мичманом, и ночные подъёмы по тревоге, и марш-бросок, и строевая муштра в любую погоду, и наряды на работы.
Самым блатным нарядом считалась работа на камбузе. Жрать хотелось постоянно, а там можно было подхарчиться и прихватить что-нибудь своим корешкам в казарму. Кормили немного лучше, чем срочников в учебках, но навсегда я запомнил скользкие коричневые макароны и мерзкий рыбный суп с говяжьими мослами. Хлеб кронштадтской военной пекарни был отвратительного качества, но пока не остыл, вполне съедобен. Частенько мы воровали горячие буханки и батоны ещё до того, как лотки попадали в хлеборезку. А в увольнении я первым делом бежал в мороженницу на проспекте Ленина. Молодой был, сладкого хотелось.
Кстати, в шмоне я впервые бросил курить и не курил целый год. Привык я к хорошим сигаретам, а тут денег на курево не хватало, да и от "стрелков" отбоя не было.
Были и отчисления «залётчиков». Отчисляли за драки, за пьянку, за самоволку, но не за плохую успеваемость. Командование школы имело определённую разнарядку, и должно было выпустить определённое число голов по флотам. А качество полученных знаний играло второстепенную роль – всему научат на судне. Такой подход мне был знаком ещё с УТС Ленрыбпрома.
Однако я учился прилежно и к собственному удивлению выпустился с «красным» свидетельством, которое автоматически обеспечивало мне на выбор место в визированной воинской части, суда которой могли ходить за границу. Естественно, я, как и все другие, хотел ходить в загранку. И конечно же, я выбрал место в Ленинградской военно-морской базе, В\ч 81367. Кроме того я мог поступить вне конкурса в Ломоносовское мореходное училище ВМФ. Но перспектива снова оказаться в казарме, ходить строем и подчиняться военным командирам мне тогда совсем не улыбалась. Хотелось работать и зарабатывать, тем более, что после рыбацких промыслов уже стал привыкать к приличным заработкам.
Но попал я на совершенно невизированное судно.
Впрочем, не я один оказался «в пролёте». Некоторые другие отличники, вообще, попали в такую жо…, простите, задницу, что мне ещё очень повезло. Если меня определили на паровой ледокол, работавший на мазуте, то другие попали на угольники, «на лопату». А это, я вам скажу, адова работа. Да, такие тогда ещё ходили по морям! Так что всё познаётся в сравнении и успехи в учёбе оказались миражом.
Лёгкое разочарование быстро прошло, и я с успехом вжился в новый экипаж.
Однако это уже другая история про старый ледокол и кочегара без лопаты.
А впереди ещё истории о незабываемой работе в питерской ОВСиГе и многое другое.
Поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить ничего интересного. Ставьте лайки и кликайте на рекламу. Вам не трудно, а мне приятно!
На этом пока.
