Петербург и Екатериненштадт в Первую мировую войну сменили названия. Голоса на улице звучали одобрительно: все немецкое теперь вызывало неприязнь. Закрылись газеты, императорским указом было запрещено принимать немцев на работу. А десятки посёлков и станиц получали новые имена. Тренд подхватили в мире: в Англии правящая династия сменила свою немецкую фамилию на Виндзорскую. А в Австралии поселения, основанные уроженцами Баварии и Гессена, теперь называли исключительно по-английски.
Студент Вильгельм Майер в 1890-м году пришел к выводу: для успешной карьеры ему лучше поменять свое немецкое имя. Став врачом, он уже представлялся как Василий Иванович Машков. И оказался прав: вскоре началась мировая война, и немецкие имена и названия вызывали у всех неприятные ассоциации. В 1914-м году немало Готфридов стали Фёдорами, Конрады – Кондратами, а Георги превратились в Егоров. Если уж Саксен-Кобург-Готская династия решила называться Виндзорской, что говорить о простых людях!
Правда, началось всё это еще в относительно мирное время. В 1887 году атаман Войска Донского написал возмущённое письмо: почему это в Миусском и Черкасском округах сплошь иноземные названия! Дело в том, что начиная с 1762 года, когда Екатерина Вторая пригласила европейцев заселять Поволжье, в разных местах Империи начали появляться поселения эмигрантов. А после император Александр I повторил начинание бабушки: он пригласил переселенцев на Кавказ и в районы Черноморского побережья.
В 1913 году в Российской империи проживало более двух миллионов немцев. Часто они селились отдельно, посёлками, в которых сохраняли традиции и веру . Только возле Таганрога к началу двадцатого века насчитали больше двадцати посёлков с европейцами.
Имена менялись постепенно: Гальбштадт (неподалеку от Барнаула) стал Полгородом, Кронау - Граничным. Спустя повлека мало кто помнил, что поселок Дегтярка изначально именовался Шенвизе.
В Алтайском крае немецких посёлков было больше сотни. Там бум переводов пришелся как раз на 1914- год. Село Клефельд в одночасье стало Красным. Розенфельд - Малышевкой. Новые имена пытались сделать простыми и звучными. Какой Гнаденфельд? Язык сломаешь! Иное дело - село Мирное. Если не хватало фантазии, просто меняли окончание: Вагнер стал Вагнеровым, Кроль – Кролевым. В советское время некоторые топонимы снова изменились, а другие исчезли с карт: их объединили с соседними сёлами.
В Первую мировую поступило чёткое указание «сверху» - менять все немецкие имена на русские. От городов до продуктовых лавок. Атаман Войска Донского вздохнул с облегчением. Правила придумывали на ходу – топонимы следовало переводить, в самом буквальном смысле. Если не получалось, то искали по старинным документам: а кому раньше принадлежали эти земли? И тогда меняли название поселка по имени «коренного» владельца. Всё это оказалось делом хлопотным: перевод мог звучать некрасиво, а прежних владельцев не находили. Махнув рукой, стали изобретать на месте. Весёлый, Торгище, Жировка – такие названия получали селения, еще недавно звучавшие на иностранные манер.
Петербург сменил имя 18(31) августа 1914 года. Считается, что лоббировал эту идею министр землеустройства Александр Васильевич Кривошеин. Мнения о новом имени разделились – на улицах идея понравилась, а вот Николай Врангель в дневнике записал: «Весь город глубоко возмущён…на эту выходку». Под городом, скорее всего, он подразумевал аристократическую среду, в которой было немало фамилий немецкого происхождения.
На следующий, 1915 год, в России закрылась немецкая пресса. "Мы без газет и названий", - записала Зинаида Гиппиус. Тогда же Екатериненштадт стал Екатериноградом. Всерьёз рассматривали переименование Оренбурга и Екатеринбурга – тоже ведь звучат не совсем по-русски… Но, несмотря на множество предложенных вариантов, ни один не понравился местным Городским Думам. Обсуждали долго, громко, запальчиво, но так ни к чему и не пришли. В Саратове тоже не удалось поменять название улицы Немецкая на Славянская – не сумели договориться (правда, после Февральской революции это все-таки сделали, и сначала она стала улицей Республики, а затем - проспектом Кирова).
И так происходило не только в Российской Империи. Соединённые штаты Америки в Первую мировую тоже поменяли имена нескольким городам: в штате Мичиган прекрасно себя чувствовал Берлин, но в 1917 году он превратился в город Марн. В Новом Орлеане станция с немецким названием стала называться «Генерала Першинга» - в честь участника сражений. Как и в России, многие носители немецких фамилий предпочли изменить их на менее раздражающие. Чудом уцелело слово «габмургер»! Его предлагали называть… свободный сэндвич.
Австралия, хотя и находилась максимально далеко от мест военных действий, тоже «подтянулась» за остальными. В южной части континента из 70 немецких названий остались прежними только 6. В Тасмании имена поменяли у двух населённых пунктов. Объективности ради, европейских переселенцев в Австралии хватало, но вот из Германии их было не так уж и много.
«Обраточка» тоже была, император Вильгельм II не остался в долгу. И в 1915 году приказал переименовать все французские городки в районе Эльзаса и Лотарингии на немецкий манер. Правда, после войны произошел обратный процесс, и французские названия вернулись. Ненадолго. На время оккупации, на четыре года в 1940-е топонимы снова заменили...
Почтальоны не знали: смеяться им или плакать. Только привыкли к новым адресам - и вот уже, пожалуйста, новые! Ситуация нормализовалась после капитуляции Германии в 1945-м. Тогда французские имена посёлкам возвратились во второй раз. Теперь уже навсегда.
Петероград, как мы знаем, тоже пережил переименования в дальнейшем: он успел побывать Ленинградом, и затем снова стал Санкт-Петербургом. Екатериненштадт еще дважды менял имя, пока не превратился в лаконичный по звучанию город Маркс.
Упомянутый город Оренбург ненадолго побыл Чкаловым (с 1938 по 1957 год), а Екатеринбург в 1924-м превратился в Свердловск. И назывался так до 1991 года.
#наука #история россии #императоры #первая мировая #имена
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!
