Настоящая история злой мачехи: начало, назад
Не каждый день узнаёшь, что ты приёмный.
Пока мама судорожно объясняла, очень боясь ранить меня и стараясь максимально сгладить удар, как они с папкой мечтали о дочке, и как однажды — совершенно случайно — услышали разговор, что вот же повезёт кому-то, такая девочка получила статус к усыновлению, просто загляденье.
Это была их старая знакомая, по совместительству — директор детдома, но она никогда не имела ввиду моих родителей и просто поделилась текущими новостями с приятельницей.
Как утверждает мама, их как громом ударило — вот оно! Казалось бы, какая новость, полно детей ждёт своего часа, но они только в тот момент поняли, что надо уже не морочить голову, а брать готового ребёнка. Решили, даже не увидев меня, а уж когда познакомились — директор поспособствовала ускорить процесс и оформить в лучшем виде, то последние сомнения, если они и были, моментально испарились.
Я слушала и отмечала где-то на заднем плане, что не так уж это и страшно, как я думала. И вовсе даже можно с этим жить.
Выговорившись, мама замерла и посмотрела с явной тревогой.
— Мам, ты чего?
— Как ты, девочка моя? Мы с папой очень тебя любим, так и знай. Прямо, как родную. Вот и Алёнку мы тоже… — и она осеклась, сообразив, что ни к чему внучке знать, что там родной крови и в помине не было, а она ведь могла услышать сейчас обрывки разговора.
— Да я и не сомневаюсь в этом, — успокоила мамулю, как могла, а потом задала волнующий меня вопрос, — просто интересно, а кто мои настоящие родители? Ну в смысле, биологические.
Её как будто ударили. Похоже, мой интерес выглядел предательством — вот так заботишься лет двадцать о ком-то, а потом бац, и вопрос, а где же они, другие, настоящие? Звучит и правда очень обидно.
Но мамуля взяла себя в руки и с заметно вытянутым лицом выдала всё, что знала.
— Федора, я понимаю, что тебе интересно, но я почти ничего не знаю. Мы сразу делали усыновление с тайной, так что никто и не думал, что в это нужно вникать. Наверное, можно узнать у них, если ты хочешь… — в глазах её читалась почти что мольба, и я поняла, что если и буду искать, то уж точно сама, не посвящая их в подробности.
Очень странный зомби-апокалипсис в Подмосковье "Богатые тоже зомби"
Пока ехали домой, Алёнка спросила с заднего сиденья, устав рассматривать сокровища — бабушкины подарки, всякую бесценную мелочёвку.
— А чего это баба грустная была?
— Всё в порядке, просто вспомнилось такое, от чего людям всегда хочется поплакать.
— А от чего тебе хочется плакать? Я никогда не видела, чтобы ты плакала.
— Даже и не знаю, Алёнка. Просто очень хорошо, когда ты с папой рядом, вот я и не плачу.
Срочно нужно было выговориться, и я набрала Маше — как она насчёт экстренного девичника в два лица в нашей любимой кофейне на Новом Арбате? Она подтвердила, что намёк понят, и я радостно бросились пристраивать на вечер Алёнку — её папке, конечно.
Он с разумным пониманием относился к тому, что любому человеку иногда надо порадовать себя общением не только с детьми и мужьями. Особенно, если ты взял в жёны девушку лет на пятнадцать моложе и нагрузил дочкой от первого брака.
Получив зелёный свет, помчалась навстречу празднику — как будто это целое приключение, а не банальный кофе в компании одноклассницы. Но надо знать Машку — она умела делать жизнь зажигательной, хотя по её эксцентричному виду и смешных очках этого и не скажешь.
Уже почти доехав до места, поняла, что же меня так сильно тревожит — я впервые волновалась за Царёва, а не за Алёнку, оставляя их дома одних. Глупость, конечно, это же её родной отец, но сбросить смутный страх за него мне так и не удалось.
