Картина «Бар в «Фоли-Бержер» стала лебединой песней Эдуарда Мане. Написанная за год до смерти великого французского художника, она стала квинтессенцией всего его творчества, вершиной мастерства.
На первый взгляд, это блестяще написанная сценка, выхваченная из жизни: немного печальная девушка-барменша стоит, задумавшись, посреди шума и веселья. Она выглядит отстраненной и погруженной в себя. Вот только отражение в зеркале за ее спиной смущает: мы видим, что девушка разговаривает со склонившимся к ней мужчиной.
Но два плана, реальный и зазеркальный, явно не соотносятся друг с другом. В чем же дело? Версии есть разные. Например такая: Мане хотел изобразить и реальное состояние девушки (кстати, модель по имени Сюзон действительно работала барменшей) и ту роль, которую она играет на публику – кокетки, заигрывающей с клиентами? А может быть, в зеркале изображено воспоминание о мужчине, когда-то бывшем в ее жизни, но покинувшем ее?
Есть и еще одна любопытная деталь. Рентгеновский снимок показал, что сначала Мане изобразил Сюзон со скрещенными на животе руками. Трудно сказать, было ли это намеком на ее беременность от исчезнувшего кавалера или просто деталью, показывающим ее замкнутость и готовность защищаться от жестокого мира.
Удивительно, но печаль девушки совсем не диссонирует с потрясающей красочностью, мажорностью этого полотна. Просто наслаждаешься, глядя на великолепный натюрморт, на тончайшую игру красок. Очень хорошо сказал об этом искусствовед Михаил Герман: «Множество летучих мазков, небрежно-виртуозных живописных намеков, отражений, рефлексов буквально на глазах у зрителей «собираются», сгущаются, образуют все более значительные пятна, силуэты, плоскости, сходясь, наконец, в отчетливую и ясную структуру – в картину, которая, на мгновение явившись перед зрителем в своей монументальной окончательности, готова вновь раствориться в ускользающей прелести цветовых молекул».
А если вернуться к игре зеркал, нельзя не вспомнить «Менины» Диего Веласкеса, одного из любимейших художников Мане.
На первый взгляд, мы смотрим на процесс создания гениальным испанцем парного портрета Филиппа IV и Марианны Австрийской. Но в действительности такого портрета никогда не существовало. А еще не покидает ощущение, что король с супругой только что вошли в мастерскую – все взгляды «скрестились» на них. Но это уже другая история.
