Что-то удивительное творится сегодня с утра пораньше: проход от остановки до «Скорой», в кои-то веки, вычищен идеально и безупречно. А уж на территории Станции вообще порядок идеальный: снег чуть ли не до асфальта счищен! Кое-какой ледок песочком посыпан. А от ужасной сосульки, нависавшей почти над крыльцом и угрожавшей лишить кого-то жизни или покалечить, даже следа не осталось! Коллеги стоят и свободно курят, а не жмутся сиротливо под крылечком.
- Чего случилось-то, люди добрые? – Спрашиваю.
- Ну ты отсталый человек, Иваныч! – Ответил Денис – молодой врач БИТовской бригады. Проверка сегодня приходит из охраны труда. И в связи с этим, нас разгонят, кого по вызовам, кого по подстанциям. Еду придется пока в машине возить. На Центре на кухне запретили. Падлы гнусные…
- Да понятно, б…дь - поскучнел я. Но меня расстроила не проверка. Мне-то на нее глубоко и далеко… . Я ж не начальник. Даже не начальничек. Меня так же моя еда волновала. Сейчас начнут гонять по вызовам и все испортится хрен. Ирининых трудов жалко. Пойду к Диме, к старшему врачу, узнаю что к чему поточнее.
Дима все расставил по своим местам. Велел мне ехать на мою любимую третью подстанцию. Она представляет собой деревенский одноэтажный многоквартирный дом, с оградой из рабицы, с тремя гаражными боксами во дворе и большим сараем. Совсем рядом находится весьма приличный, т.е не засранный лесок, в который сотрудники наведывались за земляникой. Ну, в соответствующий сезон, разумеется.
Всем этим хозяйством, кроме леса, конечно, заведовала молодая доктор Юлия Владимировна. Девушка молодая, резвая, красивая, а главное, добросердечная. Вот только не понимаю я, зачем нужны руководители-врачи на крошечных подстанциях? С этой должностью и старший фельдшер неплохо бы справился.
Ну вот, значит и приехали мы на третью подстанцию. Наконец-то, еду в холодильник убрали.
Да, забыл сказать, кроме заведующей, на подстанции есть еще и диспетчера, работающие по разным графикам, но в смену один диспетчер должен быть. Вот это настоящие командирши и руководители! Старшие врачи и заведующие подстанциями им и в подметки не годятся!
Раньше, в давние советские времена, подстанции создавались для быстроты доезда в разные концы города и в районы. А сейчас, шесть домишек, рассчитанных на 3-4-5-6 бригад, играют лишь роль дополнительных спальных мест для Центра, на котором их категорически не хватает.
Что-то большая у меня прелюдия получилась. Срочно пора переходить к людии.
Первый вызовок прилетел достаточно быстро. Я не успел даже проникнуться умилительными воспоминаниями о третьей подстанции. Ну ничего. Еще успею. «Адрес такой-то, психоз, учетный, М., 34 года. Вызывает полиция». Понятно, Кирюха распоясался. Нас встретили пара полицейских и задница отъезжающей пожарной машины.
- Приветствую, где наш болезный-то? – Спросил я у полицейских.
- Вон в тигрятнике сидит, где еще-то? – ответил усатый капитан.
- Вы, доктор, давайте или вязки или наручники на него одевайте! – посоветовал немолодой краснолицый прапорщик. – Он парень буйный, вёрткий. Мы его вдвоем крутили.
- Ладно, говорю, выводите, сейчас посмотрим.
Вывели.
Кирилл был в замызганной болоньевой курточке, грязнющих спортивных штанах и домашних тапочках на босу ногу. Наручники были застегнуты сзади.
- Оооо, Старый приехал, значит все нормально будет! – Обрадованно заорал Кирилл. – Старый, скажи им, чтобы наручники сняли, ведь ты же знаешь, что я на вашу бригаду никогда не дергался!
- Снимайте! – говорю полицейским. – Все будет хорошо.
Толя с Герой завели его в машину и усадили между собой на заднее сиденье. Я уселся напротив них на носилки.
- Ну и чего, Кирилл, чего сегодня случилось-то?
- Да ладно, Старый, причем здесь сегодня? Это же не сегодня все началось. У нас соседи жили по площадке Родион Петрович и Мария Васильевна. Я еще маленький был и папанька был жив. Всегда меня угощали чем-то вкусненьким и необычным. У них я первый и последний раз ананас попробовал. А конфеты были такие, что и вы не ели! Потом, где-то месяц назад мне маманька водочки налила. Ну бухая пришла с бутылкой, «догнаться» ей захотелось, пить в одну харю, видимо в падлу стало. Но мне же, сам знаешь, алкоголь нельзя, я же понимаю, что опять Он появится…
- Извини, Кирилл, перебью, а «он» это кто? – как можно более тактично спросил я.
- Ну кто ты, Старый, сам, что ли не знаешь, голос конечно! Вот прямо отсюда! – он показал на темечко. Сначала обругал меня, за то, что я водки выпил. А уж после этого рассказал, что мои, якобы, добрые соседи давно уже не люди, а биотехнии. Они живых людей отсюда в какое-то измерение переводят, ну короче, на тот свет. Ну, он, конечно, как-то по-умному говорил, но я точно не запомнил. Но, главное, показал он мне, как это делается. Стена в нашей квартире растворилась, но не вся, а в виде овала. И там я увидел здание, мощное такое, каменное и площадь около него, покрытая плитами, большими такими. А на площади что-то типа пруда. И вот люди, прежде чем зайти в здание, окунаются в этот пруд. А из здания выходят светлые такие, в хорошем настроении и уходят куда-то по дороге, там уже не рассмотришь.
А я-то хотел выкурить из квартиры этих биотехников, а потом зарезать бывшего дядю Родю и тетю Машу. Ножик в рукав спрятал. Скрутил в сосиску целлофановый пакет, тряпку и газету толстую. Поджег и под дверь им положил. Задымилось так классно! Я на улицу выбежал, стою, а тут и пожарники и менты подъехали. Я на этаж хотел подняться, но там дымище, не дай бог! Но пожарники все затушили, окна пооткрывали, стало можно на свой этаж подняться. Подошел я, думал выкурил их, а хрен там! Никого дома нет. Тут менты ко мне прицепились: кто да что… Ножик кухонный в рукаве нашли. Ну я и раскололся. Они меня дураком обозвали, вас вызвали.
В больницу Кирилла приняли без лишних разговоров. Только когда его уводили на отделение, он обернулся и с доброй улыбкой сказал: «Я когда выйду отсюда, мамку свою зарежу. Дядю Родю и тетю Машу не трону, а мамку свою грохну!».
- Шестая, пишем вызов: Кутузовский отдел полиции, М., 37 л., психоз.
- Принято, едем.
Приехали. Молодой старлей предоставил нам мрачноватую и грязноватую комнатушку для беседы все с двумя стульями. Нда… Те, кто меня знал всегда «допросную» давали в наше полное распоряжение… Ну ладно, мы люди не гордые, с больным все равно пообщаемся.
Но вначале я расспросил старлея, что случилось. А то ведь у них бывает, пьяного приволокут, а потом к нему «психов» вызывают и на голубом глазу начинают «впаривать», что он, мол, не пьяный, а просто дурак.
Ну и рассказал старлей, что притащили его ППСники. Патрулировали, говорят, территорию, прилегающую Центральному рынку. Смотрим – на тротуаре мужик стоит, обеими руками за зуб держится. Сначала внимания обращать не стали: ну, подумаешь, зуб у человека заболел. Тем более, что человек-то, чистый, опрятный, не мотается, как пьяный, ни к кому не пристает. Минут через двадцать возвращаются, а тот же мужик стоит уже с вытянутыми руками в виде буквы «Т» и радостно так на солнце щурится. Вот тут поняли они, что какое-то подозрительное непотребство творится. Понятно, что мужик плохого никому не делал, но кто знает, что ему в башку взбредет? Перестанет радоваться солнышку и пойдет по чем зря бить морды прохожим. Немного он посопротивлялся, а потому, скрутили его и наручники напялили. Ничего он не рассказывал, даже словом не обмолвился, только единичные нецензурные междометия произносил, когда его крутили да наручники надевали. В отделе четко свои паспортные данные назвал и все, замкнулся.
Сначала я попросил своих парней выйти куда-нибудь подальше. Сели мы друг напротив друга с болезным на стульчики не привинченные, ну и диалог потихонечку начали:
- Я, говорю, врач, Юрий Иванович. А вас как звать-величать?
- Антон меня зовут – Глядя на меня исподлобья ответил он.
- Что сегодня случилось, Антон, почему ты здесь?
- Думаете, я сам понимаю?
- Но ведь просто так не подойдут и не докопаются?
- В моем случае все так и было. Я стоял, никого не трогал, на людей не бросался, а они взяли и крутить меня начали! За что?!
- Ну хорошо, давайте по порядку. Сначала вы стояли, схватившись руками за лицо, вроде как зубы у вас болят.
- У меня на самом деле зуб болел. И что?
- А то, что ты поедешь с нами в больничку по-любому. Ты можешь рассказать нам любые сказки, но в больничке ты будешь меньше, чем через час. Ты можешь сопротивляться, биться, ругаться, но по-твоему все равно не будет. Только разница заключается в том, что без нормального разговора ты отправишься к «овощам» обосранным и обоссанным. А если все-таки разговор будет, то пойдешь к нормальным пацанам. На учете давно стоишь?
- Лет пять, примерно.
- А теперь, поскольку времени у меня нет, давай рассказывай, что там у Центрального рынка получилось.
- Меня дядя Паша убьет…
- Кто это такой?
- Он вот здесь живет. – Показал на левую сторону груди.
- А вот здесь – тетя Нина – показал на правую сторону груди. Но тетя Нина сильнее его, она его всегда побарывает.
- Вот сегодня дядя Паша поселил у меня в скуле черт знает кого: всех родственников. Знаете, как больно было?! А потом пришла тетя Нина и всех разогнала на хер. Вы знаете, как легко стало?! Представьте себе, что у вас зуб больной, таблетки не помогают, и вдруг, все это кончилось! Вот я и обрадовался, расправил руки…. Ладно, док, поехали, куда скажешь, пока мне хорошо!
Дурак я, конечно: за каким лешим я начал врать и «колоть» Антона на шизофрению? Все же было нормально, и позиция у его была железобетонная: сначала зуб разболелся, а потом вдруг прошел. Вот и выразил свою радость, как мог. А я просто соврал парню, попугал его малость. Да, так-то можно было, вот только эти голоса «дяди Паши» и «тети Нины» запросто могут превратиться из сравнительно безобидных и где-то даже смешных, в императивные (приказывающие, повелевающие). И никому никогда заранее не известно, что они прикажут? Убить или искалечить первого встречного? Надругаться над малолетними? Поджечь, сломать или украсть? Нет уж, как бы не верещали правозащитники, такие «Антоны» должны лечиться. Непременно принудительно лечиться, безо всяких хочу-не хочу.
Наконец-то нам разрешили заехать на подстанцию, пообедать
Смотрим, дверь в кабинет заведующей распахнута и там Юлия Владимировна рыдает так, что в слезах утопиться готова. В душу плачущей женщине я не полез, а пошел расспрашивать всезнающую диспетчера Леру Панкратову. Ну и рассказала она, что приезжала девица-проверялка из охраны труда. Прямо с порога хищным взором обвела помещение. И увидела! Гладильную доску с утюгом на ней. Нет, утюг был остывший и даже не включенный в сеть. Но, придралась она к тому, что провод утюга не висел на верху, а лежал на полу. Видите ли, люди могли запнуться и упасть с тяжкими последствиями. А ничего, что этот провод лежал под гладильной доской и для того, чтобы запнуться, этот провод нужно было сначала вытащить из-под нее.
Ладно, после этого, ее величеству захотелось гаражный бокс посмотреть. Уж объясняли ей чуть ли не на пальцах, что этими боксами уже лет двадцать как не пользовались, там и света-то нет! Но, она же ведь умная, как и все проверялки, заявила, мол как же так, машинки будут на улице стоять на морозе или жаре. Опять же, ей пытались втолковать, что пока машина будет корячиться, выезжая из бокса, драгоценное время доезда необоснованно увеличится. Но нет. Не убедили. Далее ей захотелось в сам бокс попасть. Причем, так сильно и настойчиво, будто там золото с бриллиантами лежали. С величайшим трудом открыли замок и дверь. Проверялка ринулась вперед. Прямо на открытую смотровую яму. У Юлии Владимировны сработала замечательная реакция. Она как-то сумела схватить проверялку за одежду и оттащила назад. Но, вместо «Спасибо», услышано истерически-нервное «Бардак какой-то!» и девица быстро вышла из бокса.
Затем, эту милую проверялку потянуло в другое злачное место – в сарай. Юлия Владимировна открывала его сама и при этом, ручки ее дрожали. И правильно, что дрожали, поскольку этот сарай был заполнен всяким дерьмом под завязку. Хотя, если сказать откровенно, кроме всякого дерьма и рванины, там находился всякий-разный медицинский антиквариат. А у главного, была мечта создать музей скорой медицинской помощи. Но, проверялке это было глубоко по-фигу. Да и Юлия Владимировна подставлять шефа не собиралась. Короче говоря, сделали ее крайней. Акт составили, а дальше пообещали протокол об административном правонарушении с ооочень приличной суммой штрафа.
Ну и все. Проверялка уехала по своим проверялочным делам. Мы вернулись на Центр.
Вот поверьте, пожалуйста, терпеть не могу читать мораль и поучать кого-либо. Но все же, позвольте, два маленьких пунктика:
1. Уважаемые коллеги, не забывайте про диссимуляцию психических болезней и не поддавайтесь таким, казалось бы, очевидным версиям, какие выдвинул Антон. Не ленитесь «колоть» их на «процесс» (да пусть и не на процесс, а нва любое другое психическое заболевание), чтобы потом не оказаться участниками уже другого – уголовного процесса. Если вы интуитивно чувствуете неладное, привезите в больницу. Если там откажут от госпитализации, это будут уже не ваши, а их проблемы. Вы стряхнете с себя тяжкий груз ответственности.
2. Откажитесь от глупых мыслей «подмазать», «подмаслить» проверялок. Это все осталось в прошлом. Теперь их самих очень жестко проверяет прокуратура. Нет, не по коррупции. Их проверяют по суммам собранных штрафов. И если проверка вдруг окажется без административных штрафов, то тогда проверялка лишится своей должности. И ей это надо, скажите? Поэтому, при любой проверке, постарайтесь выпятить наружу то нарушение, за которое вы понесете минимальное наказание. А главное, не вздумайте, перекидывать стрелки на главного. Да, сделать-то вы это можете, во многих случаях и без труда. Но! Подумайте трезвым рассудком, что будет после этого с вами.
Вот вроде и все. Прошу прощения за поучения и за невольную рифму!
PS Все имена, фамилии, отчества изменены
