Ужасно злой доктор

Уважаемые читатели, в этот раз я решил разделить повествования. Сейчас предлагаю Вам рассказ о наших с Фёдором похождениях, а очерк о рабочих буднях опубликую вскорости. Наверняка все заметили, как часто я осуждаю людей за глупость и сумасбродство. Это может породить закономерный вопрос: а сами-то вы, господин обличитель, небось безукоризненно умны и сообразительны? Так вот, юлить и выкручиваться не стану, честно отвечу. Мои умственные способности далеки от выдающихся. И никакой беды тут нет, ведь не всем же быть гениями...

Заметил я одну чрезвычайно пакостную закономерность. Ежели чему-то порадуешься, значит вскоре будешь огорчаться. Не знаю у кого как, а у меня всегда происходит именно таким образом. Сперва «Я – счастливый как никто!», потом «Ох, беда-беда, огорченье!». Подумалось недавно: у большинства моих сверстников вечно что-то болит, а у меня ничего подобного. Спину бывает простреливает, но нечасто и не настолько сильно, чтоб выставлять себя страдальцем. И вот, на фоне этой слюнявой радости, взял я, да и плечо вывихнул, о чём рассказал в прошлом очерке...

Кичиться собственной одарённостью совершенно ни к чему. Коли она есть, люди и так оценят, а коли нет, просмеют безжалостно. Зачем самого себя в дурацкое положение ставить? Однако ж мне, как и прочим отморозкам, здравый смысл вкупе со скромностью абсолютно несвойственны. Поэтому немедленно приступаю к бахвальству. Есть у меня природный дар находить неприятности. И даже в отсутствие Фёдора. Кто-то скажет: «Эка невидаль, таких искателей пруд пруди, на тыщу лет припасено!». Но фокус в том, что нахожу я их не искавши, там, где любой риск сведён к минимуму...

Уважаемые читатели! Приношу свои извинения за своё долгое исчезновение. Травмировался я, вывихнул плечо. Болело долго и сильно, что, сами понимаете, творческого вдохновения и настроения совсем не прибавляет. О подробностях поведаю в ближайшем очерке. Некоторые в комментариях утверждали, будто я пустился во все тяжкие, но скажу сразу, что ничего подобного не было. Моральный облик в грязь не ронял. *** Геннадий Карпов, старший участковый, и Виктор года два служили бок о бок...

В милицию Виктор пришёл по зову сердца и отдела кадров УВД. Кандидатом он был образцовым: спортсмен-гиревик, комсомолец, достойно отслуживший в рядах Советской Армии. Биографию имел чистую, аки слеза младенца, и захочешь не придерёшься. Мать пыталась отговаривать, мол, опасно, тяжело, ответственность большая, а платят мало. Но Виктор остался непреклонным. Он не забивал себе голову идейной шелухой, не мечтал охранять покой граждан и стоять на страже социалистической законности. Его соображения были сугубо практичными, приземлёнными...

«Я вам устрою… Я вам сделаю… Я вам так сделаю, что… За всё ответите…» – чуть слышно бормотал Виктор Алексеевич, лёжа в постели. Со стороны мы бы увидели немощного, страшно худого человека, доживавшего последние деньки. Но внешность, как известно, обманчива. Жалкая оболочка скрывала под собой благородного мстителя, непримиримого и бескомпромиссного. Ругал себя Виктор Алексеевич, каялся до слёз. Нет, грехи тут совершенно ни при чём, ибо не совершал он ничего такого. Причина в другом заключалась. Не там он искал источник своих бед и потрясений...

Профессиональное чутьё – способность ценная, с этим вряд ли поспоришь. И всё-таки слепо ему доверяться тоже не стоит. Взять, хотя бы, мою психиатрическую чуйку. В основном она исправно работает, грех жаловаться. Но порой и сбои даёт, словно испорченный металлоискатель. К примеру, знаешь человека, общаешься с ним, никаких тревожных сигналов не чувствуешь. И потом, неожиданно для себя, видишь его раздавленным психическим недугом. Бывает и наоборот, чуйка звенит, верещит оглушительно, мол, безнадёжен...

Несметно число тех, кто без дури в голове жить не может. Одни её специально потребляют, другие своей внутренней довольствуются. Так или иначе, здесь всё предельно ясно, общеизвестно и удивляться нечему. А ещё существует другой, крайне малочисленный тип людей, являющихся дураками поневоле. Речь пойдёт о нас с Фёдором. Порознь мы хоть и не образцы разумности, но уж точно мальчики послушные и безвредные. Когда же начинаем что-то совместное, всё, тушите свет. Дурь или одурь, как ни назови, заполняет головы помимо воли...

Откровенно говоря, надоело мне писать о деменции и всём, с нею связанном. Эта тема уже в печёнках сидит, изжогу вызывает. Обычно каждый новый очерк я довольно легко начинаю, без пробуксовок. Но сейчас такое чувство, будто пытаюсь заглохший мотор завести. Тем не менее, события последних дней таковы, что не оставишь их без внимания. Речь вновь пойдёт о моей соседке Альбине Петровне, которая сейчас лечится в психиатрическом стационаре. А прежде чем перейти к существу, должен чистосердечно признаться в своей грубой неточности...

Женскую непредсказуемость, сочетающуюся со, скажем так, своеобразной логикой, поэтически называют «загадочностью». Этой теме много всего посвящено: фильмы, поэзия и проза, научные и псевдонаучные исследования. Жизни не хватит, чтобы всё перечитать-пересмотреть. Но лично у меня нет такой задачи. И вообще, совсем не хочется погружаться в столь неоднозначную щепетильную тему. Поэтому решительно откажусь от каких бы то ни было обобщений и коснусь лишь своей супруги, стараясь не выходить за рамки человеческой этики...

Можно сколько угодно витийствовать и изощряться в словесной эквилибристике, но факт остаётся фактом: старость – это закат жизни. Уж таков закон мироздания, его не изменишь, поправки не внесёшь. Перед ним мы все равны и никого из нас он не минует. Однако закат бывает разным. У одних он ясный и безоблачный, у других – штормовой, болезненно разбивающий жизнь на осколки, у третьих – мутно-туманный, пугающий непонятностью и неизвестностью. Лично мне последний вариант кажется наиболее страшным. Ибо это не что иное, как деменция...

Жадность – черта нехорошая. Да что уж там миндальничать, самая она, что ни на есть препоганая. Человек, вечно ищущий халяву, готовый душу за неё продать, вряд ли заслуживает уважения. Окружающие к таким презрительно относятся. Лично я этим не страдаю, во всяком случае, хронически. А вот острые приступы, чего греха таить, изредка случаются. При этом всякий раз получаю от судьбы наказание. Даёт она мне пенделя, мол, прекрати, не жадничай, имей совесть! После того, как всё уляжется, опять дурить начинаю...