Русский писатель Федор Михайлович Достоевский, познавший все тяготы и тяготы царских каторжных работ, писал о каторжных местах так: Нравы, их нравы и обычаи…». Иллюстрация к «Запискам из мертвого дома». Капюшон. Николай Каразин До середины XVI века остроги в России не предназначались для отбывания тюремных сроков за вину, к которой их приговаривал суд, а были, выражаясь современным языком, лишь местом временного содержания сыщиков. В монастырских подземельях, деревянных хижинах и подземельях Ордена Воров заключенные долгие месяцы, если не годы ждали решения своей участи.
«ТЮРЬМЫ В РОССИИ ХУЖЕ, ЧЕМ В ЕВРОПЕ» Лишь Судебник 1550 г. впервые установил, что казенные остроги Руси могли использоваться и как особые места для исполнения приговоров. После принятия этого закона по всей стране довольно быстро были построены тюрьмы. А в уложении 1649 г., утвержденном царем Алексеем Михайловичем, указывалось, что лишение свободы как мера наказания может быть применено более чем к 40 видам правонарушений, как в виде срочного, так и бессрочного заключения. Кроме того, в дополнение к наказаниям за членовредительство, этот кодекс предусматривал использование ограничений, таких как избиение палкой, клеймение или выдергивание ноздрей. В то же время управление московскими тюрьмами было возложено на приказы Земских и Разбойных, а выборных чиновников в других городах - экс-губ и целователей. Как свидетельствуют современники, в XVI и XVII веках русская тюрьма была еще страшнее европейской тюрьмы. В этих темных подземельях заключенные месяцами жили в невероятной грязи и десятки людей часто были забиты в тесную камеру, многие связаны и закованы в цепи. Бывало, что женщин сковывали вместе с мужчинами, а мертвых долго не вынимали из келий. При этом государство даже не брало на себя ответственность за питание заключенных и обеспечение их одеждой. Кроме того, заключенным приходилось попрошайничать. В цепях и цепях, в сопровождении стражи, их водили на площади городов или в сельскую местность, где просили милостыню, чтобы не умереть с голоду. Двор в Московском государстве в XVII веке. Капюшон. Сергей Иванов По описаниям зарубежных авторов, публичное попрошайничество заключенных было в России в то время настолько распространено, что часто нарушало общественный покой в городах. Однако местные власти не могли отказаться от этой практики вплоть до 18 века. Так, в Москве в 1736 году каждый день выпускали каторжников за попрошайничество, и все они были без верхней одежды, в одних трусах. Среди них были недавно замученные заключенные, которые стояли в окровавленных рубашках и просили милостыню. О таких случаях упоминалось даже на заседании Сената, документ 1749 г. о котором сохранился: «…многие из каторжных, замученные и с разорванной одеждой, так что тела их были едва покрыты лохмотьями, стояли на Красной площади в цепях. и по другим дворянским улицам, необычно с певучим криком просят милостыню, так же ходят по торговым центрам и по улицам Москвы. Приговоренные крестьяне попрошайничают Однако скудные пожертвования народа не могли прокормить пленников, и поэтому пленники, плача в своих челобитных к царю, умоляли поскорее уладить свои дела, «чтобы мы, ваши сироты, не голодали». По этому царскому указу от 3 сентября 1733 г. всем губернским прокурорам вменялось «следить за скорым и правильным разрешением запасных дел, дабы они не могли быть употреблены губернаторами и губернаторами в своем деле». «НЕ РАЗОЧАРОВЫВАЙТЕ ГРАЖДАН РАССАДКАМИ» Помимо государственных тюрем, Россия знала множество других мест содержания под стражей, так сказать, частного характера. Например, до отмены крепостного права в 1861 г. во многих поместьях имелись «холодные» подвалы (сегодня их назвали бы карцерами), куда крестьян без суда сажали за различные преступления, особенно за неуплату податей. Кроме того, во всех монастырях имелись специальные темницы и подвалы, где содержались преимущественно религиозные преступники, а иногда и государственные преступники. До конца 18 века эти монастырские тюрьмы хранили в себе все ужасы Средневековья. В связи с этим особенно зловещую славу приобрели мрачные и холодные подземелья Соловецкого и Суздальского Спасо-Евфимьевских монастырей. Некоторых заключенных содержали здесь навсегда, приковав цепями к душным стенкам камер, где почти не было воздуха, или к узким каменным мешкам, где с потолка капала вода. Подземелье Соловецкого монастыря Но и это было не самое страшное: до конца XVIII века во многих монастырях имелись и земляные остроги, то есть глубокие, влажные ямы, закрытые решетками, кишащие крысами, кусавшими несчастных узников. В то же время даже в монашеских кельях узники иногда умирали без исповеди и причастия. И только при Екатерине II тюремное дело в России медленно, но неуклонно стало меняться в сторону более гуманного отношения к заключенным. В частности, в 1767 г. императрица приказала созвать особую комиссию для составления нового Уголовного кодекса. Результатом работы комиссии стала изданная на четырех языках Инструкция, отражающая идеи ведущих западных теоретиков судебной и тюремной реформы. В екатерининском «Наказе» впервые в российской практике ставилась задача совместить уголовное наказание и воспитание осужденного, чтобы после освобождения он снова мог стать полезным членом общества. Например, восьмая статья «Наказа» рекомендовала «не угнетать дух граждан казнями», а другие пункты этого документа призывали к ограничению телесных наказаний. Несмотря на это, при жизни Екатерины II и после нее публичные казни были еще весьма распространены (вспомним, например, время подавления восстания Пугачева, а также казнь самого Емельяна Пугачева). Телесные наказания на городских площадях и в крупных деревнях были настолько обычным явлением на протяжении многих десятилетий, что большинство местных жителей просто игнорировали его. Нагайки, нагайки и перчатки встречались в публичном наказании, хотя при Павле и Николае I перчатки стали брать верх над этим негласным соревнованием. Казнь Емельяна Пугачева Однако, когда другого преступника наказывали плетью, на площади все равно собирались зрители, в связи с чем штатные палачи иногда предавались развлечениям - выловить из толпы одного из зрителей и сделать его своим помощником и заставить держать свою руки осужденного за спину, чтобы наказать его. А если учесть, что порка часто была замаскированной формой смертной казни, когда осужденный умирал под жесточайшими пытками, то можно представить, каково было невежественному сообщнику палача, не говоря уже о осужденном. Публичные телесные наказания, включая порку палками и плетями, вырывание ноздрей и клеймение, были призваны не только устрашить, но и вызвать народное возмущение и презрение к преступникам. Однако вряд ли можно было добиться от простых людей такого отношения к наказанным организаторам подобных выступлений, ведь большинству людей давно жалко жертв власти. Поэтому горожане раздавали изуродованным, клейменным и выпоротым заключенным медные гроши. Неудивительно, что во многих городах долго не могли найти добровольцев на должность палача, ведь простой народ их никогда не любил и всячески выказывал свое презрение. «ПРЕДОТВРАТИТЬ НЕЗАВИСИМУЮ ЧИСТОТУ» Проливы и работные дома впервые появились в России при Екатерине II. Первые предназначались для осужденных, совершивших тяжкие преступления. При этом для мужчин и женщин в домах фиксации выделялись отдельные помещения, чего раньше в российской тюремной практике не было. А в работные дома, как следует из названия, отправляли на различные каторжные работы осужденных за растраты, кражи, грабежи и другие не слишком тяжкие преступления. Сделано это было, как сказано в указе императрицы, «для предотвращения испорченного безделья», чтобы заключенные не оставались без дела в своих камерах, а приносили пользу государству. В Москве в бывшем «карантинном доме» за Сухаревой башней была открыта первая мужская лаборатория полицейского управления. Здесь заключенные занимались тяжелым трудом – распиливали камни. А чуть позже в бывшем Андреевском монастыре было создано помещение для женского работного дома, и работа здесь велась льняными нитками. На содержание человека в работном доме из государственной казны выделялось 3 копейки в день, но этого было явно недостаточно. В результате правительство продолжало принимать материальную помощь от частных лиц на содержание заключенных. Например, как и в прежние десятилетия, и после утверждения упомянутого указа продолжался сбор милостыни на нужды заключенных. А когда в 1781 году в Петербурге на Васильевском острове была открыта мастерская, то по указу у входа ставились нищенские чаши, а собранные средства шли на содержание тех, кто поселился в этом доме. Осужден. Начало 19 века В царствование императора Павла (1797-1800) изменений тюремного законодательства по сравнению с екатерининским временем не произошло. Только при Александре I, а также в конце его царствования, 1817-1819 гг., была предпринята еще одна попытка тюремной реформы, которая так и не состоялась. Председатель комиссии по реформе тайный советник Владимир Соллогуб писал: «Русская тюрьма стала развращающим учреждением для народа; это: 1) притон разврата, мошенничества и фабрика фальшивых паспортов, монет и банкнот; 2) сообщество грабежа, грабежа, воровства и всяких пороков; 3) проводник безнравственности, упрямства и неповиновения авторитету и, наконец, 4) рассадник рецидивистов. Однако в 1819 г. в Петербурге было открыто «Тюремное общество». Эта организация получила право управлять всей хозяйственной частью российских тюрем. В каждой губернии существовал местный комитет общества, а в уездах — его отделения.
