Начало. Глава 3
Председатель не сильно сопротивлялся моей просьбе, и уже с понедельника Глеб начал ходить в садик. Но так как сад работал до пяти, а Нина до восьми, мальчика забирал или дядя Вася, или наша медсестра и приводили его ко мне в кабинет. Что вызвало море вопросов, сплетен и пересудов в деревне. Я уже молчу про шквал негодования со стороны Ники.
— Я думала, ты особенный! А ты такой же, как и все остальные! — орала она на меня брызгая слюной.
— Да что не так? Я просто помогаю по-соседски!
— По-соседски? Это теперь так называется? Может ты этой зэчке ещё как-нибудь помогаешь "по-соседски"?
Эту сцену она устроила прямо возле ФАПа, и, конечно, вокруг собрались зеваки. Начался шёпот за спиной. Я взял Нику под локоток и отвёл в сторону.
— Ника, успокойся, на нас люди смотрят.
— Да и пусть смотрят! Пусть видят кто ты есть! На меня у тебя вечно времени нет! А на зэчку значит находишь? — продолжала она вопить.
— Что ты несёшь??????
Я начинал беситься. Мама меня учила, женщин не бить, но сейчас был готов её ударить. Я сжал с силой кулаки, так что ногти впились в кожу и прошипел:
— Успокоишься, придёшь!
Развернулся и зашёл в свой кабинет. Ника ещё что-то там мне кричала, но я уже не слушал. Это было выше моих сил. Извиняться мне перед ней в чем было, своей вины я не чувствовал.
— Вы поссорились, да? Из-за меня? — спросил Глеб, который всё это время сидел у меня в кабинете под присмотром Ольги Николаевны.
— Знаешь, Николай Викторович, ты поосторожней. Ведь замараешься, потом не отмоешься.
Что она имела в виду? Или кого? Я переоделся, собрался и мы с Глебом отправились домой. А Нина, как обычно, бросила мне короткое и сухое спасибо. Не то чтобы я ждал от неё какой-то особой благодарности, но и этого мне было маловато. Хотя, я и сам не знал, чего я ждал. Но то, что мне она с каждым днём нравилась всё больше это определённо. Была в ней какая-то загадка. Даже не так, не какая-то, Нина сама была загадкой. И чем дольше я с ней общался, тем больше мне хотелось её разгадать.
Так мы и жили. Всю неделю после садика я Глеба отводил к себе, откуда его забирала Нина, а в выходные мы встречались с Никой. По началу она рычала на меня, устраивала скандалы. Но я их сразу же пресекал. Пару раз ушёл молча. Она перестала. Мне не хотелось перед ней или перед кем бы то ни было ещё оправдываться, ничего предосудительного я не делал. Да и Нина мне даже десятка слов не сказала. Привет, спасибо, и всё. А дед всё лежал в больнице. Я иногда звонил, узнавал как он там. Всё было не очень...
В субботу я обычно с утра отсыпался. Даже баба Фрося меня не будила своими шаркающими шагами. В последние дни завернули морозы, да такие, что я пока добегал до работы, покрывался инеем. Да и пациентов у меня в эти дни было совсем мало. Немного было желающих высунуть нос на улицу в такую погоду. Слышу сквозь сон, что кто-то пришёл и разговаривает с бабкой. Лежу, даже глаза не хочется открывать. В тёплом облаке из пуха хорошо и уютно.
— Коля! Николай, ты спишь? — зовёт меня хозяйка. Промолчать? Пусть думает, что сплю, — Тут к тебе Нина Скоро́довская. Я скажу, что ты спишь, чтоль?
— Не, я уже встал.
Я с большой неохотой вынырнул из глубины перины и натянул на себя штаны. Нина стояла на пороге, нервно перебирая полог своей фуфайки.
— Нина, что-то случилось?
— Привет....я не знаю, что делать...
— Что случилось? Что-то с Глебом? — в сердце нарастала тревога.
— Нет...с Глебом всё хорошо. Он там, с вашим Бобиком играет. Не в этом дело.
— А в чём? Ну говори уже! Не томи.
— Понимаешь... Я звонила в больницу и оставила номер телефона соседки для экстренной связи...
— С дедом что-то? Ему стало хуже? Или он....?
— Нет! С дедом всё нормально, ну почти. Вчера звонили из больницы и сказали, что деда выписывают.
— Когда??? — я был удивлён, мне буквально пару дней назад никто и ничего не говорил.
— Я не знаю... сама я не разговаривала, соседка мне сегодня пришла сказала. Я попросила позвонить, она сказала, что денег нет...
Она вроде и хотела о чём-то попросить, но то ли стеснялась, то ли из-за гордости всё мялась и молчала.
— Ты хочешь, чтобы я позвонил туда?
— Да....по...пожалуйста.
Так бы и сказала, а то мнётся чего-то.
— Подожди пару минут, я сейчас оденусь.
И уже через несколько минут мы шли в направлении центра. Глеб вцепился в мою руку и старался идти со мной в ногу. Нина же шла молча. Хотя со стороны могла показаться, что это семья вышла на прогулку, но супруги немного повздорили. Возле самого первого магазина мой телефон пиликнул, поймав сеть. И я сразу же дозвонился до больницы. Оказывается, деду накануне малость полегчало и он сразу же отпросился домой. Он готов был уйти сразу же, но врач его уговорил остаться и дождаться внучку, то есть Нину.
— Но я не могу туда поехать! Я вообще никуда не могу ни поехать, ни пойти! — в сердцах воскликнула она.
— Нин, ну ты не переживай. Я что-нибудь придумаю.
И только я хотел сходить до нашего водителя, при ФАПе числился старенький Жигулёнок, чтобы ездить на срочные вызовы, как услышал знакомый голос.
— Ну как прогулка? Погодка не подкачала? — я обернулся. Ника стояла, уперев руки в боки, — Значит так ты устал? Значит так ты спать будешь??? На этой вот лахудре спать будешь???
Ну это уже переходила всяческие границы! Ника орала так, что тут же вокруг собрались любопытные.
— А ты что вылупилась??? Кому ты нужна шалаva! Канай отсюда под шконку поближе к параше! — я не ожидал от Ники подобного жаргона, — И vыpodka своего не забудь!
Нина молча взяла Глеба за руку, сплюнула сквозь зубы презрительно под ноги Нике и с гордо поднятой головой пошла прочь.
— Ты что здесь устроила! Ты хоть маленько соображаешь, что ты делаешь???
— Я-то соображаю! А ты? Ты соображаешь, что делаешь, когда прогуливаешься по всей деревне с этой....
— Замолчи! Дypa!
Я резко развернулся и пошёл в направлении дома нашего водителя, молясь, чтобы он был дома и трезв.
— Коль! Ну Коля! — кричала мне Ника в спину, — Если ты сейчас уйдёшь, то больше меня никогда не увидишь!
В тот момент я вообще хотел её развидеть и тысячу раз пожалел, что связался с ней, худенькая и хрупкая, а лается как последний сапожник! Даже тракторист Вася и то культурней выражался! А уж эта её манера чуть что устраивать концерт при свидетелях, меня выводил из себя.
— Ну, Коля! Ты не туда пошёл, твоя зэчка в другую сторону пошла!
Я обернулся и ускорил шаг. Она ещё что-то мне кричала, но я не обращал внимание. Потом услышал быстрые шаги за спиной. Ника бежала следом и дергала меня за куртку.
— Коль, ну Коля, ну подожди! Ну куда ты так бежишь? Ну прости! Ну и не надо! Ну иди отсюда! Бабник! Любитель зэчек! Импотент!
Мне даже смешно стало.
— Ты определись, бабник или импотент. — сказал я со смехом и зашёл во двор нужного мне дома.
На моё счастье, Гена, водитель был дома и н удивление трезв.
— Слышь, Викторович, без проблем. Через полчаса выезжаем. Только мне заправиться нужно будет.
И он делает жест рукой, хлопок тыльной стороной ладони по горлу. Ну понятно, пузырёк нужно будет купить. Я кивнул.
— Как скажешь.
И уже через полчаса мы ехали в направлении Гопоховской* центральной больницы. Деда нам выдали из рук в руки. Я его даже не сразу узнал, как он изменился. Прошло-то чуть меньше месяца. Он сильно похудел, глаза ввалились, правая рука была парализована, речь невнятная. Да и ходил он плохо. Мне выдали выписку из истории болезни и целый мешок его лекарств. Понятно, что он легко отделался, могло быть и хуже. Весь обратный путь Гена шутил чего-то, дед почти смеялся, а я слушал его вполуха и изучал историю болезни деда.
В деревню мы вернулись, когда было уже почти темно. Генадий довёз нас до дома деда, высадил и я с ним рассчитался. Не то чтобы я это одобрял. Сам я не употреблял, но запретить взрослому человеку я не мог. Свет в окнах горел, значит Нина была дома. Она обрадовалась, увидев нас, и, судя по её красным глазам, мокрым ресницам и припухшему носику, всё это время девушка плакала.
Глеб подскочил к деду и обнял его за ноги.
— Деда, я по тебе так скучал, так скучал!
Деда пришлось уложить в кровать. Он немного посопротивлялся, но Нину послушался. Особенно после того, как она пригрозила отправить его обратно в больницу.
— Николай, спасибо. Дальше мы сами. — это было сказано таким ледяным тоном, что у меня по коже даже мороз прошёл.
— Мне тебя ещё нужно объяснить схему лечения, какие и когда таблетки ему давать.
— Объясняй.
Она держалась от меня на расстоянии и не смотрела глаза.
— Ты не слушай Нику, он просто молодая и дурная.
— Ты хотел мне объяснить схему лечения.
Я вздохнул и расписал ей на листочке какие таблетки и в какое время пить.
— Завтра я приду укол, сделаю, а с понедельника будет приходить Александра Ивановна.
— А нельзя, чтобы эта самая Александра Ивановна с завтрашнего дня начала приходить?
— А я тебя не устраиваю? Между прочим, я тоже неплохо делаю уколы.
— Нет, спасибо! Чтобы потом ТВОЯ Ника вымещала злость на моём сыне??? Ну уж нет! Разбирайся с ней сам!
— Нина, ну ты же понимаешь, что это глупо?!
— В понедельник не надо Глеба забирать из садика, справлюсь как-нибудь сама!
— Гордая да???
— Да, гордая! А тебе пора! И без вызова, я Вас попрошу СЮДА.БОЛЬШЕ.НЕ ХОДИТЬ! Понятно?!
И она меня снова выставила за дверь и закрыла перед моим носом.
Я снова оказался в холодных сенях.
— Ну и dypa! — сказал я в сердцах двери и пошёл домой, распинывая от злости по дороге снег.
Гопоховской* — название выдумано автором, любое совпадение случайно.
