Мы познакомились с Ниной случайно. Так, как и происходят все знакомства меняющие жизнь. Я тогда был ещё совсем молодым и неопытным, можно сказать зелёным врачом, только что получившим диплом. Я ещё не отошёл от юношеского максимализма и жаждал приключений и хотел спасти весь мир. Поэтому сам напросился поехать работать подальше, туда, где не ступала нога врача. Меня и отправили. Подальше в Сибирь. Бескрайняя тайга с топями и болотами и бесконечная музыка комаров.
Поселили меня у древней старухи. Баба Фрося. Сколько ей было лет, она, наверное, и сама не помнит, на вид не меньше ста. Старенький бревенчатый дом. Сто лет назад умели строить. Этот дом был собран из толстенных сосен, и ещё лет сто простоит. Крыша, крытая шифером, местами правда железом залатана. Во дворе Бобик, такой же старый, как и всё здесь. Он не утруждал себя бесконечным лаем. Он подходил к гостю и удостаивал его коротким лаконичным "Гав". Обнюхивал и если его что-то не устраивало, рычал также лаконично, как и лаял.
Платить за постой мне не нужно было, бабе Фросе пообещали лишнюю машину дров совершенно бесплатно. Она, упираясь на свою клюку, окинула меня оценивающим взглядом и выдала:
— Кормить его не буду!
Но уже к вечеру усадила за стол и накормила до отвала вкуснейшим, наваристым борщом. Мои потуги отказаться пресекла одним только взглядом.
А предстояло мне работать в фельдшерско-акушерском пункте. Большой светлый дом с огромной печкой посередине. Во всех помещениях были её грани. И в приёмной, и в смотровой, и в процедурной. А топил её дворник дядя Вася. Мужичок неопределённого возраста, очень напоминающий дядю Митю из маминого любимого фильма "Любовь и голуби".
Приехал я в Верхний Сосновск* когда листва на деревьях только начинает желтеть. Днём было по летнему жарко, а к вечеру уже дышала осень, принося потоки холодного воздуха.
До меня здесь работал только один фельдшер, женщина в годах. Александра Ивановна. Дородная, истинно деревенская, с круглым, красным лицом. Она неохотно уступила мне свой кабинет, сама перебралась в кабинет поменьше.
— Ты хоть лечить-то умеешь? — задала она странный вопрос и цокнув губами и закатив глаза удалилась. Мы договорились, что "сопли" и по вызовам она, а я всё остальное. Медсестра здесь тоже была. Наверное, этот домик был её моложе лет этак... На пятьдесят, не меньше. Она ходила сгорбившись. Морщинистое лицо, тремор рук и тугоухость. Но меня она приняла более радушно.
И потекли мои рабочие будни. С утра детское население деревни. Никогда не думал, что в такой глухомани так много будет детей. Затем взрослые. Тоже довольно-таки много молодежи. Я-то грешным делом думал здесь одно старичьё.
— Дык у нас тут поди две колонии рядом, женска и поселение. Вот наши там и робют. — пояснила мне сей факт медсестра Ольга Николаевна, — Да и бывшие осуждённые тоже здесь остаются, кады их там никто не ждёт. Семьи вона создают. Кто с местными, кто с поселения прямо семьями сюда приходят. У нас худо-бедно хоть кака работа есть. На току или леспроме. А в городе? Таких никуда ведь не берут.
Работаю. Работа как работа, пациенты как пациенты. С работы приду домой, а там баба Фрося уже ужин сварганила.
— Устал, милок? Ну садись, не побрезгуй, чем Бог послал.
Перекрестит мне тарелку, чего-то там беззубым ртом прошепчет, да навалит полную. Щи, борщи, картошечка. За мной бабушка родная так не ухаживала, как эта чужая старушка, которая не собиралась меня кормить. Нет, она меня не кормит, а откармливает. Мне она чем-то бабу Ягу напоминает. Только в добром её варианте.
Ну так вот. Поел я от пуза, еле из-за стола вылез, да побрёл в комнатку к себе. Светлая комнатка, на окошечке весёленькие занавесочки, на подоконнике герань, железная кровать с панцирной сеткой, тумбочка накрытая белой салфеточкой, да старый шкаф, дверь которого плотно не закрывалась, приходилось подпирать табуреткой. Свет баба Фрося включать не разрешала вечером, поэтому я разделся и окунулся в тёплую воздушность перины. А почитать можно и на телефоне. Связь была в деревне, даже интернет ловил, правда в пределах двух центральных улиц, а вот до дома Бабы Фроси не дотягивался. Поэтому я днём накачивал книги на телефон и вечером их читал.
В какой момент я провалился в царство Морфея не знаю, не заметил, разбудила меня бабка.
— Николай, Коля! Вставай!
Я спросонок ничего не могу понять. Протёр глаза и кое-как их разлепил.
— А, что, уже утро?
— Да не, не утро, ночь ешо. Ты сходи к Скородовым, ребёнок у них там что-то прохворал. Погляди. А то Санька с вечера пьяна, не гоже её к ребёнку.
Известием о пьянстве Александры Ивановны я был удивлён, но встал, быстро оделся, взял с собой фонендоскоп и вышел. В сенях меня ждал дед такой же древний как моя баба Фрося. Но бежал он бодренько так, что я еле поспевал за ним. Увёл он меня практически на конец деревни. Я вытер ноги и вошёл в дом. В одной из комнат на кровати лежал мальчик лет трёх. Судя по болезненному румянцу у него был жар. И подошёл, приложил ладонь ко лбу. Горит весь. А у меня с собой кроме фонендоскопа ничего. Послушал. Лёгкие чистые. В этот момент вошла его мать. На вид около тридцать, стройная, невысокая, такая простая вся, с лучистыми глазами и длинными каштановыми волосами. Она вошла и нервно теребила мокрое полотенце в руках.
— Давно болеет? — спросил я, а сам не могу от её чуть припухлых губ взгляд отвести.
— Со вчера. Дед не доглядел, а Глебка на улицу раздетый выскочил. Днём фельдшер приходила, поить сказала тёплым, да горло поласкать. А он вот растемпературился.
Я кивнул.
— Ложечку принесите.
Красные, отёчные с налётом миндалины, понятно, ангина. Отсюда и температура.
— Градусник есть?
Она кивнула и подала мне старый ртутный градусник. Столбик моментально добежал до отметки 39 и 9. Да, печально.
— Жаропонижающие есть какие-нибудь?
— Нет! — отвечала она чуть не плача.
Я начал судорожно соображать, что же делать. Решение пришло само. Я увидел, как она кладёт мокрое полотенце на голову мальчику.
Я одернул одеяло и снял с мальчика пижаму.
— Что Вы делаете?
— Тебя как зовут?
— Нина.
— А ребёнка?
— Глеб.
— Бери полотенце, мочи его почаще прохладной водой и обтирай мальчика!
И пока она стала выполнять, я побежал в наш ФАП. Дядя Вася жил там, в небольшой пристройке. Я до него кое-как достучался. И с огромным трудом объяснил, что мне нужно попасть в процедурную. Не знаю, понял ли он меня или так до конца и не понял, но пункт мне открыл. Я быстро собрал всё необходимое и побежал обратно.
Нина чётко выполняла мои указания. Я быстро набрал лекарств в шприц и поставил укол под слабое сопротивление со стороны Глеба. Мы по очереди с Ниной продолжали обтирать мальчика, и к утру температура спала. Глеб уснул. Я взял листочек и написал Нине назначения.
— Придёшь ко мне утром на приём, я тебе больничный выпишу и лекарства дам.
— Не надо мне больничный.
— А как же работа?
Нина пожала плечами. Неофициально что ли работает? Уточнять я не стал. Не моё это дело.
— Я дам лекарства, а пока пои почаще.
Она кивнула. Ни спасибо, ничего. Я пошёл к дверям, а она села рядом с сыном и даже не повернула в мою сторону голову.
Я немного помялся на пороге, сам не зная чего ожидая, и ушёл. Домой уже не было смысла идти, поэтому я поплёлся на работу. До приёма ещё полтора часа, вздремну пока. Я разделся, облачился в белый халат, сел на стул и уснул. Разбудила меня Ольга Николаевна своей шаркающей походкой. Пора начинать приём.
Нину я в тот день так и не дождался, хотя, честно сказать очень хотелось её увидеть. А вот дед пришёл. Уже к обеду.
— А почему же мать сама не пришла?
— Да не могет она, работат. Только вот в восемь часов вернётся.
Признаться, был неприятно удивлён. Мне показалась она хорошей матерью. Но не стал выяснять семейные проблемы, выдал деду лекарства и отправил домой лечить мальца. Решил, что после приёма зайду, осмотрю.
Но день сегодня был суматошный. В соседней деревне в Нижнем Сосновске**, закрыли ФАП за отсутствием даже фельдшера, нового им не захотели присылать, за нерентабельностью, поэтому тем бедолагам придётся ездить к нам. Освободился я поздно. Уже зайдя во двор своего дома и погладив по голове Бобика, вспомнил про своего ночного пациента. Надо бы проведовать.
Развернулся и поплёлся на край деревни.
Нина была дома. Она вышла из-за занавески, что, по-видимому, служила ей ширмой. Судя по всему она только с работы пришла. Я подошёл к мальчику и начал его осматривать Температура ещё была, но в целом малец выглядел лучше.
— Дед Вам передал лекарства? — спросил я у неё.
— Да.
— Как принимать понятно?
— Да.
И опять никаких не вопросов, ничего. Я, конечно, не ждал благодарностей, но хотя бы спасибо можно было молвить?!
— Почему Вы больного ребёнка оставили на деда? Он уже не досмотрел за ним, будет ли он вовремя ему лекарства давать?
Я увидел, как её глаза наливаются кровью и сжимаются кулаки.
— А ты кто такой, чтобы меня попрекать???? Что ты обо мне знаешь???? — зашипела она на меня и стала отстранять к двери, — Ты лечишь ребёнка? Вот и лечи! Всё остальное не твоё дело! Тебя это не касается!
И она выставила меня за дверь и закрылась изнутри. А я остался стоять в тёмных сенях.
— Ну и тьфу на тебя! — сказал я в сердцах закрытой двери и отправился домой, где меня ждал вкусный ужин и порция свежих сплетен от бабы Фроси.
Ставьте лайк, подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение, и пишите комментарии.
Главы будут выходить через день.
*Верхний Сосновск — название выдумано автором, любые совпадения случайны.
**Нижний Сосновск — название выдумано автором, любые совпадения случайны.