- Петя, постой. Куда ты так мчишься? Может, ошиблась Зинка.
Но брат его не слушал. Он шел, сметая все на своем пути, ослепленный ревностью и злобой.
Иван еле поспевал за ним, проделывая два шага, пока тот делал один...
Была суббота. Петр с Иваном поехали на мотоцикле на свои участки, находившиеся рядом, почти у самого леса, чтобы собрать подсохшее сено. Ближе к обеду сын Ивана, Макар, поехал домой за обедом и привез свою мать.
Пообедали, устроившись в тени наполовину собранного стога сена.
Макар отъехал на мотоцикле к другу, который неподалёку тоже собирал сено со своим отцом.
- А Татьяна чего не пришла помочь? Или ее нежные пальцы только умеют костяшки на счетах перекидывать справа налево?
Усмехнувшись, спросила Зинаида. Она аккуратно завернула оставшиеся куски хлеба в полотенце и убрала в корзину.
- Ох, Зинка, не язык у тебя, а змеиное жало.
Недовольно проворчал муж, искоса поглядывая на брата. Тот, прислонившись к стогу, покусывал травинку и глядел в сторону леса. Казалось, он не слышал язвительных слов своей невестки.
- Таня собиралась пойти мать проведать. Приболела она у нее. Завтра, сказала, придет помочь. Так что, Зина, не переживай. И на долю твоей одноклассницы хватит тут работы.
Сказав это с усмешкой, Петр зевнул и потянулся.
Но Зинаида не унималась.
- Ох, не знаю, куда она собиралась пойти. Мы с Макарушкой ехали сюда, видели, как она вся расфуфыренная вышла с каким-то высоким мужиком из магазина, села рядом с ним в красивую машину и поехала. Кто это был с ней, рассмотреть не получилось. А на лице твоей Татьяны не было ни малейшей тени грусти по больной матери, только одна счастливая улыбка.
Иван шикнул на жену, но было уже поздно.
Петр весь побагровел, тут же вскочил и рванул в деревню.
- Эх, Зинаида, вырвать бы тебе язык!
Бросив эти слова жене, Иван помчался вслед за братом.
- А за что мне язык вырывать-то? Сказала, как есть. Цаца выискалась. Нарядится, как на конкурс красоты, и ходит по деревне. А чего наряжаться? Перед кем? Тем боле замужней бабе.
Зинаида с досадой вытряхнула с полотенца хлебные крошки.
Чего скрывать, не любила она Татьяну. А если быть точнее, завидовала ей.
Они были одноклассницами. Татьяна хорошо училась, была комсоргом класса, школьной активисткой.
После окончания в городе бухгалтерских курсов вернулась в родную деревню и стала работать в колхозной конторе бухгалтером.
Татьяна была женщиной красивой, статной, всегда со вкусом одевалась. Мужики украдкой поглядывали ей вслед, когда она шла по улице. Поздоровавшись, о чем-либо спросить или заговорить с ней не решались, боясь огромных кулаков ее мужа, который был очень ревнив.
Зинаида никуда из деревни не уезжала и, окончив десятилетку, где всегда была незаметной серой мышкой, пошла работать к матери на свиноферму. Там и работала до сих пор.
Когда Петр с Иваном исчезли за пригорком, она вначале пожалела о том, что проболталась, но потом стала злорадствовать, представляя, как достанется Татьяне от мужа. Хотя тот никогда на жену руку не поднимал.
Вскоре братья уже были в деревне.
Повернув на улицу, где в родительском доме жил Петр, Иван увидел стоявшую в тени деревьев чью-то новую иномарку. Из раскрытых окон доносились громкие голоса и смех.
Вбежав во двор, Иван успел встать перед братом, пока тот не ворвался в дом и не наломал дров.
- Петя! Петя! Стой, брат. Одним неосторожным словом можно испортить жизнь и себе и другим. Остынь. Давай спокойно войдем в дом, поглядим, кто там есть и что происходит.
Иван попытался в последний раз вразумить его, но тот, отодвинув его правой рукой, поднялся по ступенькам на крыльцо и вошел в дом.
За накрытым столом он увидел коротко стриженную женщину. Рядом с ней вполоборота сидел седеющий уже мужчина, обняв за плечи Татьяну.
Когда дверь распахнулась и появился Петр, мужчина поднял руку и воскликнул:
- А вот и хозяин дома! Здорово, одноклассник!
Петр пригляделся, и лицо его расплылось в улыбке:
- Леша! Ты что ли? Какими судьбами! За столько лет!
Приятели крепко обнялись.
- Эх, весь сюрприз испортил, Петенька. Мы только решили приехать все вместе на наш участок.
Татьяна заулыбалась, вскочила и стала доставать тарелки для мужа и Ивана.
Ее брат уже много лет жил в Выборге. Несколько раз был женат. С последней, Викторией, жил уже пятый год.
Алексей и Петр учились в одном классе. Оба были рослыми и крепкими. Никого не боялись не только в школе, но и во всей деревне. Да с такими бугаями никто и не связывался никогда.
Нельзя сказать, что они были близкими друзьями. Скорее, приятелями.
Сколько ребят в деревне страдало по красавице Татьяне, но из-за страха перед ее братом не решались признаться ей в своих чувствах.
Сама же Татьяна отдала предпочтение молчуну Петру. Этот здоровяк был хорош собой, хотя и немногословен.
Однажды, еще учась в школе, в выходной день Петр пришел к Алексею по каким-то делам. А тот в это время колол дрова. День был теплый и солнечный. Недолго думая, Петр скинул рубашку и стал помогать своему приятелю. Увидев его, полуобнаженного, из окна, Татьяна совсем потеряла голову.
Сначала она тщательно скрывала свою симпатию к нему. Но когда заметила, как он в школе не спускает с нее глаз на перемене, поняла, что ему не безразлична.
Вскоре на танцах в клубе Петр в первый раз пригласил ее на школьный вальс. Они закружились красивой парой по залу так, что все ахнули. Никто и подумать не мог, что такой увалень может красиво вести партнершу.
С этого дня молча страдавшие парни поняли, что нужно забыть о своих чувствах к этой зеленоглазой красавице. После ее танца с Петром уже никто не решился больше пригласить ее. И она с того дня всегда танцевала только с ним одним.
Однажды, возвращаясь из клуба, где показывали кино, Алексей увидел, как Петр идет впереди, обнимая за талию его сестру.
Догнав их, он схватил Таню за руку:
- Ну-ка, марш домой. С тобой я позже поговорю.
Когда сестра ушла, Алексей подошел вплотную к ее ухажеру и пригрозил:
- Увижу еще раз подле нее, не обижайся. Не посмотрю, что ты мой приятель.
- А то что? Или считаешь, что я недостоин быть твоим родственником?
- Петро, ты о чем речь ведешь? Она девчонка совсем. Ей еще школу окончить надо. О каком родстве ты говоришь?
- Давай, мы сами разберемся в своих отношениях. Я, как видишь, тоже не маленький и кое-что понимаю.
- Ах ты...
Алексей коротко ударил Петра в челюсть. Тот вскрикнул, но в долгу оставаться не захотел и ударил в ответ. Завязалась драка. Деревенские парни кинулись их разнимать. Но не тут-то было. Два здоровых бугая мутузили друг друга, и не каждый решался влезть между ними. Оттащить дерущихся друг от друга смогли только дружинники, дежурившие возле клуба и прибежавшие на шум драки.
Через несколько дней, когда немного перестала болеть челюсть, Петр подошел к Алексею, встретив его на улице.
- Поговорить надо.
Они прошли за школу и присели на завалинку.
Увидев, что Алексей дотрагивается до опухшего лилового глаза, Петр спросил:
- Болит?
- Болит. Но ведь ты не об этом хотел поговорить со мной?
- Да. Не об этом. Кулаками мы ничего не докажем друг другу. Намерения у меня серьезные. И отступать я не собираюсь. Таньку я люблю. Никому уступать ее и в мыслях нет. И она меня тоже любит, вроде...
- Вот именно. Вроде... Молодая она еще, глупая, Петро. Ей еще год учиться.
- Как учебу закончит, сразу сватов зашлю. Потом поженимся. Ты не переживай. В обиду ее и сам не дам и другим не позволю обидеть.
- Ну, поглядим.
Продолжить разговор у них не получилось.
Кто-то из деревенских ребятишек увидел, когда они свернули за здание школы, тут же передали брату Петра, Ивану. Тот с дружками помчался туда. По пути к ним еще кто-то примкнул.
Собравшаяся толпа, прибежав на место воображаемого поединка, была удивлена, увидев, как оба здоровяка ведут между собой мирную беседу. При этом один подтягивался на турнике, а другой на брусьях.
Петр остался верен своему слову. Он терпеливо ждал целый год, пока Татьяна закончит десятый класс. В конце августа сыграли свадьбу. А в начале сентября молодожены поехали в город на учебу.
Петр был для Татьяны хорошим мужем. Работящим, заботливым, пил только по праздникам.
Таня родила одного за другим троих пацанов, и он во всем помогал ей по хозяйству. Ну, а когда после сыновей родилась дочка, чуть ли не на руках носил жену.
После каждых родов Татьяна все больше хорошела и расцветала. Замечая, как мужики бросают на нее восхищенные взгляды, Петр пытался подавить в себе бушующее чувство ревности, но не всегда это удавалось. Особенно, когда такие завистники, как Зинаида, подливали масло в огонь.
...Уже стемнело. Приготовив ужин и проделав все дела по дому, Зинаида не находила себе места. Иван домой не вернулся до сих пор. Макар, поехавший за отцом, тоже пропал. Что же могло там случиться? Неужели дошло до чего-то серьезного? И виноватой во всем будет теперь она, заварившая всю эту кашу.
Задумавшись, она сидела перед включенным телевизором, как услышала звук подъехавшего мотоцикла.
Послышались неуверенные шаркающие шаги, и в дом ввалился выпивший Иван.
- Хоррош!
Протянула, взглянув на мужа, Зинаида.
- Где нажрался хоть?
Тот не ответил. Погрозив жене пальцем, Иван молча направился в спальню.
- Ну, и где сидел? С кем пил вчера?
Допытывалась утром после завтрака Зинаида у мужа, хмуро смотревшего в окно.
- Лёшка приехал с женой. Его ты и видела с Таней в магазине.
- Ах, вон оно что. Это хорошо. Значит, братец королевны нашей приехал...
- До чего же ты злая, Зинка.
Мрачно проговорил Иван.
- Тю, с чего это я злая? Разве что это не так говорю? Вела бы она себя поскромнее, твоему брату меньше хлопот было бы.
- А ты ее в чем-то уличила? Застукала с кем-либо в укромном уголке?
- Да не об этом я, Ваня. Она-мать четверых детей. Сеня вымахал вон, скоро Петра догонит, а она наряды меняет, и ходит, как молодуха, то в брюках, то в коротких платьях. Стыдоба.
- Если бы вчера оказался не Лешка, неизвестно, как бы все обернулось. Петр был сам не свой.
- Да все бы обошлось. Твой брат на жену и дышать боится.
- Это не твоего ума дело. Это касается только их семьи, они сами разберутся. Что ты вечно лезешь?
- Да она крутит им, как хочет
- Тебе-то что? Разве ему плохо от этого? Умеет она хитростью мужика своего успокоить. Если бы не умела она хитрить, он бы давно в тюрьме сидел, забив кого-нибудь из-за своей ревности. Тебе их счастье покоя не дает? Я не позволю тебе разрушить семью моего брата.
Иван стукнул кулаком по столу.
Зинаида вздрогнула. Она не ожидала от мужа такой реакции. Но затем продолжила:
- Так баба должна делать так, чтобы мужик ее не ревновал.
- А может, я мечтал, чтобы ты также, как Танюха, ходила в красивых платьях по деревне. У тебя в шкафу висит их штук десять. Для чего они куплены? И дома ходишь в халате, и по деревне вечно в халате.
- Тебе теперь уже мои халаты не нравятся? Ну, спасибо, Ваня.
- Эх, Зинка, смотрю на тебя и не пойму, где та скромная, тихая девушка, которая очаровала меня когда-то? Где я не усмотрел, как ты облачилась в змеиную кожу?
Услышав эти слова, Зинаида от удивления даже присела, с такой горечью были они сказаны Иваном.
- Мамань, глянь.
Из своей комнаты появился Макар в новой рубашке оранжевого цвета.
Зинаида не пришла ещё в себя от слов, услышанных от мужа, и на сына взглянула рассеянно.
- Какая красота! И кто тебе подарил, сынок? Дорогая вещь, наверное?
- Мне тетя Таня подарила. Ещё джинсы есть.
Не зная, что сказать в ответ, Зина сидела, открыв рот.
- Бате ещё футболку дали. Кстати, тетя Таня вчера спрашивала, почему ты не пришла к ним. Мы с батей допоздна остались у них. Дядя Леша такой шутник. Весело было.
- А чего за мной не приехали?
- Я хотел, но батя не позволил.
Сказав это, Макар ушел в свою комнату.
- Зачем идти в дом к тем людям, которых не любишь? Лицемерить, завидовать и пытаться разрушить их семейное счастье?
Вздохнув, Иван встал и вышел во двор.
Из окна Зинаида видела, как он взял из сарая вилы и направился к калитке.
Долго сидела она, уставившись в одну точку. До сих пор звенели в ее ушах слова Ивана, сказанные с нескрываемой болью.
Разглаживая на коленях застиранный халат, она вдруг призадумалась. Потом вскочила, прошла в спальню, открыла дверцу шифоньера и стала перебирать платья, висевшие на плечиках. Иван был прав. Она редко куда ходила, нарядившись. И в магазин предпочитала выйти в халате.
Через час, в красивом платье бирюзового цвета, Зинаида шла по улице, сопровождаемая удивленными взглядами сельчан.
Она знала, что избавиться полностью от зависти, не сможет. Но решила делать над собой усилие, чтобы хоть как-то пытаться скрывать это гложущее ее чувство.
Она направлялась к дому Татьяны, своей родственницы и одноклассницы.
