Июль 1996 года.
Уныло и мрачно Фёдор Горшков сидел за решёткой и смотрел на вольную жизнь. Погода прекрасная, вокруг зелено, люди туда-сюда ходят. А некоторые даже улыбаются.
Нет, Фёдор не заключённый, а очень даже наоборот: участковый инспектор, старший лейтенант милиции. Сидел он в своём осточертевшем опорном пункте, правильно называемом «Общественный пункт охраны порядка». Но не просто так сидел. Одолевали его две глобальных проблемы: как бы похмелиться и приступить, наконец-то, к рассмотрению ненавистных материалов. Нет, опохмелка пока отпадает. Сегодня в час развод в отделе. А Фёдор, в плане алкоголя, давно числился неблагонадёжным. Любое начальство при встрече с ним, тщательно всегда принюхивается и смотрит в глаза: не косые ли и не красные?
Ну что ж, тогда надо приступать к бумаженциям. Ведь не зря же припёрся раньше положенного. А вот как к ним подступиться-то, с какой стороны? Большинство материалов – это заявления граждан, зарегистрированных в книгу учёта преступлений. В мусорную корзину их, к сожалению, не выбросишь. А потому, по каждой из этих гадких бумажонок, нужно конкретное решение принять. Понятно, что сделать это нужно не как бог на душу положит, а так, как велит Уголовно-процессуальный кодекс. В теории-то вроде всё просто, а вот на деле... А на деле, материалы накрыли Фёдора с головой, придавили, аппетита и спокойного сна лишили. И не знал он с чего начать, как подступиться. А сроки-то не резиновые, дольше десяти дней не растянешь. «Ай, блин, у меня же ещё две «протоколки» по алиментщикам! – зубной болью осенила его мысль.
«Протоколка» – протокольная форма досудебной подготовки материалов, своего рода упрощённый вид уголовного судопроизводства. В настоящее время таковой не существует.
Блин, просрочка на просрочке, уже башки не хватает!
Завидовал Фёдор другим своим коллегам-участковым. Нагрузки у них не меньше, но таких завалов, как у него, ни у кого больше не было. Со всеми материалами играючи справляются, а потому и свободного времени вагон.
Взял первый попавшийся материал по заявлению некой Гребешковой. Похитили, видите ли, у неё какую-то самодельную тележку, косу и пару металлических вёдер. Ну похитили и что? Где я всё это найду-то? Да собственно и не будет никаких поисков. Откажу за малозначительностью, да и всё на этом. А нет, сначала надо нарисовать парочку объяснений, что никто ничего не знает, не видел и не слышал. Ну и само собой, свой рапорт напишу, как я героически проводил подворный обход.
Фёдора мучило жесточайшее похмелье со всеми его отвратительными атрибутами: тошнотой, депрессией, тревогой и страхом. Высокий мускулистый тридцатидвухлетний детина, заперся изнутри и боялся каждого шороха. Алкоголизм полностью подчинил себе Фёдора и тот даже не представлял себя трезвым. Нет, светлые промежутки, конечно же, проглядывали. Но воспоминания о них были самыми мрачными. А чему радоваться-то? Башка чугунная, настроение на нуле, разговаривать, а уж тем более веселиться, как-то вообще не тянуло.
Жестоко ошибся Фёдор с переводом в участковые. Ведь служил-не тужил в Отдельном батальоне ППС, так нет же, решил пойти на офицерскую должность и более высокую зарплату. Но, если говорить предельно откровенно, то сам-то он ничего не решал. Нравилась ему патрульно-постовая служба. Пусть и незавидной она была, вот только отвечал он сам за себя и ничьи проблемы его не волновали. Смену отдежурил, ушёл и забыл. А там пусть хоть апокалипсис случается. Но, жена с тёщей насели так жёстко, что пришлось согласиться. Ну и что получилось? Да, звёздочки на погонах появились. Зарплата вообще какая-то непонятная: то задержки, то выплаты частями. Пока ещё не было такого месяца, чтоб сразу и полностью выплатили всё причитающееся.
Теперь жены и тёщи, к счастью, не стало. Ну нет, вы уж не подумайте чего, просто развёлся Фёдор и со своей бывшей семьёй виделся крайне редко. Даже к четырёхлетней дочке Маришке не испытывал он тёплых чувств. Дичилась она его, даже близко к себе не подпускала. «Айкагоик!» – скажет, бровки сдвинет и кулачки сожмёт. И тут уж к ней не подступись и слова не скажи, сразу визг поднимет, кусаться, да царапаться начнёт. Но, Фёдор по этому поводу, собственно и не тужил. Только каждый раз жаль было расставаться с частью зарплаты на алименты. Но, свою бывшую супругу Таньку с её запросами, он выдрессировал как следует. Та только заикнётся про дополнительные расходы на дочку, так Фёдор тут же обрубит: я тебе даю строго по решению суда. А все твои хотелки мне не интересны. Как-то заболела тяжело Мариночка корью с пневмонией. Деньги нужны были не только на лекарства, но и на полноценное питание со свежими фруктами и овощами. Фёдор, скрепя сердце, купил лишь два яблока, две груши, да немножко карамельки дешёвой.
«Вот, всё, что могу» - сухо сказал он бывшей супруге. А в следующий миг, смачно получил этим пакетом по морде и дверь громко захлопнулась.
Так, времени скоро десять. Чаю крепкого сладкого напился, а толку ноль. Руки ходуном ходят, как не свои. Не дай бог, если чего писать придётся, всем всё сразу станет ясно. Нет, ну <нафиг>, надо к Гальке идти, опять в долг просить. Да что значит «просить»? Пусть благодарна будет, что не трогает её никто. Ну а если надумает что-то визгнуть против, то лавочка-то моментально прикроется!
Галька, толстая бабища с жиденькими пегими волосёнками на непропорционально маленькой голове, встретила Фёдора неприветливо:
─ Ну чего, опять, что ли в долг? Федь, я конечно, всё понимаю, но и ты понять должен!
─ Ой, Галь, перестань, ну ты же знаешь, что я всегда отдаю!
─ Да уж ладно тебе людей-то смешить! Отдаёт он… Ну говори уже, чего надо-то?
─ Ну, это, с собой литрушечку, как всегда. И сейчас налей соточку?
─ Не, ну ты Федя и наглец! На уж, бери, пей, вон яблочком загрызи.
─ Уххх, как хорошо-то! Спасибо, Галчонок!
От «соточки» стало получше, но всё же не так, как хотелось бы. Ладно, сейчас в опорном подлечусь. И тут, как на грех, встретился Расул – смотрила районный. Был бы Фёдор правильным ментом, то этот «смотрящий-понты колотящий» по струнке бы у него ходил, а уж обратиться на «Ты», ему бы и по пьянке в голову не пришло. Да даже по своему физическому превосходству, он мог бы сковырнуть худосочного «смотрящего» одним щелчком. Но, как бы то ни было, а Расул сразу взял быка за рога:
─ Э, Федя, ну что ты мне хорошего скажешь, а? Ты, <самка собаки>, уже сутра бухой?
─ Не-не, Расул, я просто похмелился чутка. Мы вчера с ребятами посидели…
─ Да мне <пофиг>, чем вы там занимались, сидели, лежали! Ты сделал, что я тебя просил?
─ Нет, Расул, не сделал. Просто силы не рассчитал. Дело у Власовой, а на неё никак ни надавить, ни подмазать. Даже узнать ничего нельзя!
─ Э, чертила, а <фигли> ты мне обещаниями кидался, а? Ты чё, со мной поиграть решил?
─ Не-не-не, Расул…
─ Так, всё, хорош! Короче, через десять дней с тебя – три лимона!
─ Расул, да ты чего? Ты ж мне столько и не давал!
─ А это тебе штраф за кидалово! В общем, даже и не вздумай дёргаться! Ну всё, пошёл, свободен!
Настроение Фёдора упало ниже плинтуса. Вот же чёрт дёрнул наобещать ему кореша освободить. «Эх и дурак я, эх, блин, и дурак!» ─ ругал он себя. Впутался в мафию! Ну и где мне эти «лямы» взять? В кредит? Неплохо, конечно, но ведь его тоже отдавать надо. С процентами.
Ладно, надо в опорный идти, там ещё вмазать, может после этого, что-то дельное в голову придёт.
Но, как на грех, возле двери стояла мадам Торопова, у которой из подвала соленья-варенья спёрли. Фёдор уж давно списал этот материал за малозначительностью, только саму потерпевшую об этом не уведомил. Думал забудется, успокоится. А вот и нет, явилась, зараза такая!
─ Здрасьте! Ну как идёт розыск? Какие результаты? – спросила она тоном строгой училки.
─ Никаких результатов. В возбуждении уголовного дела отказано
─ Чтооо? Это как понимать? На каком основании, можно узнать?
─ За малозначительностью.
─ Нет, я не поняла, какая малозначительность? Я, вообще-то, свои деньги тратила на всё, что украли! В общем так, я прямо сегодня иду в прокуратуру. И там, я думаю, вас возьмут за одно место!
Фффух, свалила, наконец, громко хлопнув дверью. Ну всё, теперь можно запереться и поправиться как следует. Эх, блин, этот развод чёртов. Ладно, не впервой. На такие случаи у Фёдора имелся специальный набор: молотый кофе, мускатный орех и лавровый лист.
Всё, время поджимает, надо идти. Блин, ведь ни один материал так и не списал.
─ Здоров, мутный! – поприветствовал Фёдора участковый Марков.
─ Чёй-то я мутный-то? – настороженно спросил Фёдор.
─ А кто ж тебя знает? – беззаботно ответил тот и ушёл.
В классе служебной подготовки, Фёдор сел на самый последний ряд, в надежде быть незамеченным. И вот, развод начался. Вошли начальник отдела, начальник милиции общественной безопасности и зам по работе с личным составом.
─ Товарищи офицеры! – по этой команде все дружно встали.
─ Товарищи офицеры! – все сели.
Начало было нудным и неинтересным: оперативная обстановка и статистика. А вот потом началось то, что лучше бы и не начиналось. Спрятаться за широкой спиной участкового Гурьева не получилось.
─ Тащ Горшков! – прогремел начальник милиции общественной безопасности Шаров. – Ну, рассказывай, как твои материалы себя чувствуют?
─ Всё нормально, Виктор Петрович, сегодня же со всеми разберусь!
─ Слушай, Фёдор, про это «сегодня разберусь», я от тебя каждый день слышу! Где результат? Те две «протоколки», по которым уже все сроки вышли, давай сегодня же передавай в дознание! Дальше поехали. Где рапорт о проверке владельцев оружия? Где результаты проверки ларьков? Там во всю палёнкой торгуют, а у тебя всё хорошо! Фёдор, ты, вообще, понимаешь, к какому итогу идёшь?
─ Нет, ну я же сказал, что всё сделаю!
─ Ещё вопрос: почему ты в таком виде? Небритый, помятый, как…
─ Прямо сейчас приведу себя в порядок!
─ Всё, хорош, садись, ─ небрежно махнув рукой, сказал Шаров.
─ Сергей Иваныч, строгий выговор у Горшкова уже есть, а потому, готовь представление на неполное служебное, ─ сказал зам по работе с личным составом начальнику участковых.
Фёдор напрочь был лишён самокритичности, а потому преисполнился лютой ненавистью ко всему руководству. Эх, перевестись бы куда, чтоб землю не топтать и с нагрузкой поменьше. Но до перевода дело может и не дойти, с неполным-то служебным. Тут ведь один неверный шажок и всё, с позором на вылет. В народное, так сказать, хозяйство.
Мечта Фёдора в уединении «поправиться» на опорном, безнадёжно рухнула. Туда уже пришли двое участковых: Вадим Красин и Роман Яблоков. Шутники и балагуры, они любили позадевать Фёдора, напрочь лишенного чувства юмора.
─ Федул, чего губу надул? Кафтан прожёг? – поинтересовался Вадим.
─ Да ну, Вадь, настроения и так нет, а ещё ты тут со своими подколками!
─ Нет, а кто виноват в твоём плохом настроении? Покой <фиг> ты в материалах-то засрался?
─ Так ведь завалили по самое не могу!
─ Всех заваливают. И что? Ладно, Федь, не шурши. Короче, проставляешься нам с Ромой двумя литрами, можно и от Гали, и тогда мы твои завалы разберём. Годится?
─ Вадь, да конечно годится, об чём базар? Я сейчас пулей!
─ Ну давай, лети, пуля! Только не залети никуда!
─ Не-не-не, Вадим, я тебе слово даю!
─ Хм, слово офицера?
─ Да, слово офицера!
Нет, ранее купленной початой литровкой, Фёдор жертвовать не стал. Он положил её в свою безразмерную папку и перед уходом зашёл в туалет. Там, открыв воду, жадно присосался к бутылке, после чего, убрав её обратно и закусив сухим растворимым кофе, вышел. К Гальке он не пошёл, а направился прямиком к Людке – разбитной одинокой сорокалетней бабёнке. Она запросто могла дать или самогон, или деньги. Хотя, может и нечто большее!
А у Людки-то, оказывается, целое гульбище шло, музыка на всю округу, дым коромыслом. Хозяйка и её компания, приняли дорогого гостя со всеми почестями. Ну и пошёл Федя в отрыв, мгновенно позабыв про собственные обещания.
Пробуждение было жутким. Рядом, нос к носу, лежала какая-то страшная, вся испитая баба. Как ошпаренный вскочил Фёдор, на часы глянул, а времени-то без пяти семь. Вот только непонятно, утро сейчас или вечер? На кухне увидел Людку.
─ Люд, сейчас утро или вечер? – в панике спросил Фёдор.
─ Утро, конечно!
─ Блин, в восемь тридцать общеотделовский развод! Люд, а может, ну его нафиг, а? Хочешь, я сегодня «забью» на всё?
─ Федя, «забить» ты можешь на что хочешь, но только ты ко мне больше не приходи. Забудь вообще мой адрес.
─ Почему, Люд, чего стряслось-то? Я плохо себя вёл, что ли?
─ Нет, Федя, просто ты не мужик. Тебе же главное упиться до соплей, вот и всё. Так что, если хочешь похмелиться, то наливай, пей и уходи!
─ Люда, да что случилось-то, объясни хоть?
─ Так, всё, Федя, не нуди. Фуражку не забудь!
Окончание следует
Все фамилии, имена, отчества, изменены
