Как-то раз заболел у меня живот. Тягуче так заболел, капитально, на приём но-шпы и походы в туалет облегчением не реагировал. Обратился я к своей тётке, которая работал в Медицинском центре отоларингологом, отвела она меня к хирургу местному. Хирург меня помял, пощупал, потискал, и резюмировал: В больницу тебе надо, я вызываю скорую. Я был на машине, не хотел оставлять её непонятно на сколько у Медцентра, поэтому попросил хирурга вызвать скорую на мой домашний адрес, а я тем временем машину во дворе своего дома пристрою.
И вот я в Железнодорожной больнице Питера. Доплатив посильную сумму, я поселился в двухместной палате с телевизором. Сосед попался хороший, почти ровесник, единственный его минус – обожал смотреть Дом-2. Ну да мне по фигу тогда было, первые дни лежал я на боку, да постанывал в своё удовольствие. Единственным неприятным моментом был случай, когда мужики из общей палаты попросили у нас разрешения посмотреть какой-то важный футбольный матч, на что сосед ответил: Никак нельзя, мы в это время Дом-2 смотрим. Мы. То есть, он и я. От позора я спрятался с головой под одеяло и не возразил, не до того мне было.
Тем временем у меня брали анализы и кормили таблетками. Боль постепенно начала отступать, но результаты анализов причины моей боли не установили. Тогда меня решили показать урологу. Идя в его кабинет, я даже представить себе не мог, какую каверзу он мне подготовил! Уролог поставил меня лицом к стене и велел опереться на неё руками. Руки ниже по стене! – руководил он, натягивая резиновые перчатки. И тут я остро почувствовал посягательство на мою гетеросексуальную ориентацию. Уролог нагло пихал свой коротенький толстый палец в мою задницу, а я верещал на всю больницу от боли и унижения. Мышцы задницы рефлекторно сжимались и не давали пальцу уролога внедриться в мою девственную плоть. Слава богу, он и не настаивал. Написав в заключении осмотра, что до простаты ему добраться не удалось, уролог установил диагноз – простатит. С этим диагнозом меня и выписали.
Хрень какая-то, - думал я ловя тачку у стен больницы, - Ну да ладно, живот не болит – уже хорошо!
Но через полгода меня снова прихватило. Причём, боль ежечасно усиливалась. Я сам вызвал неотложку, меня осмотрели и увезли в Мариинскую больницу.
В приёмном покое было много поступающих, поэтому проторчал я там не менее трёх часов. За это время живот заболел так, что я уже не мог разогнуться. И вот ко мне, наконец, подошла молоденькая врачиха, совсем девчонка. Тиская мой живот, она параллельно расспрашивала о симптомах и перенесённых заболеваниях. Я рассказал ей о простатите, тогда она велела мне встать на кушетку на колени и раздвинуть булки. Я понял, что сейчас помру от стыда! Поворачиваться задом к молоденькой девчонке…. Как это возможно?! К тому же, я помнил боль и унижение в подобной ситуации полгода назад. Не дамся! – гордо заявил я. Ну и иди тогда домой! – безразлично отреагировала врачиха.
А боль тем временем усилилась, и я понял, что потери девственности мне на этот раз не избежать. Вопреки моим самым страшным предположениям, внедрение тоненького пальчика врачихи не вызвало ожидаемых мучений. Простата не воспалена, - записала она результат обследования, и в сопровождении санитара отправила на отделение. Там меня ещё раз осмотрели (на этот раз без глупостей), взяли анализы и отправили в палату ждать их результата. А я уже реально стонал! Сделайте какой-нибудь укол, - умолял я врачей, но они ответили, что пока не знают, от чего его делать.
И вот в палату пришли 2 медсестры с каталкой, меня раздели, подбрили где надо, уложили на тележку и покатили по коридорам больничного корпуса.
На операционном столе мне дали подписать бумагу о моём согласии на оперативное вмешательство. Дело в том, что результаты анализов показали, что резать надо, но в каком месте – неизвестно. Мы вас усыпим, затем сделаем в серединке живота дырочку, - сказал хирург, - Посмотрим, что там творится, и тут же начнём вас лечить. Для этого и нужна ваша подпись на разрешение пока ещё неопределённой операции.
Прикольно! – подумал я и подписал бумагу. С грустными мыслями я смотрел на вводимую в вену иглу. А затем мои дыхательные органы закрыла маска и властный голос приказал: Дыши! Ну я и вздохнул…
В себя я начал приходить лёжа на каталке, которая по-прежнему находилась в операционной. Руки и ноги мои были привязаны к ней простынями. Наверное, так надо, так всем делают, - подумал я и снова заснул. Потом мне рассказали, что сразу после операции я повёл себя неадекватно – вырывал иглу капельницы из вены, пытался встать… Потому меня и привязали к каталке. Но я о своём поведении ничего не помню.
Следующий раз я проснулся уже в палате реанимации. Ужасно болел живот, мне сделали укол, и я снова заснул. Потом опять проснулся от боли и попросил сделать ещё укол. Мне сделали, но сказали, чтобы больше на уколы я не рассчитывал, мол, у них нет достаточных запасов этого лекарства, и данное средство может понадобиться другим больным. Прикольно! – подумал я, и заснул, когда лекарство начало действовать. А потом сутки мне хотелось лезть на стену.
Меня перевели в палату (я доплатил за двухместную), там уже лежали мои вещи. Я позвонил другу и попросил срочно купить и привезти требуемое лекарство. С лекарством я почувствовал себя поспокойнее.
Итак, это был гнойный перитонит.
Гнойный перитонит – одна из главных причин смерти больных с острыми заболеваниями органов брюшной полости. Около 15-20% этих больных поступают в хирургические отделения с признаками местного или разлитого перитонита.
Основная причина развития перитонита - попадание в брюшную полость инфекции. Бактериальный перитонит чаще всего вызывает неспецифическая микрофлора желудочно-кишечного тракта, в 60-80% случаев это смешанная инфекция – кишечная палочка и стафилококк. Благодаря бактерицидным и иммунным свойствам брюшины для каждого микроорганизма существуют свои условия для возникновения перитонита.
Среди хирургических патологий к развитию перитонита может привести перфорация полого органа: у пациентов с травмой органов брюшной полости, перфоративной (прободной) язвой желудка или двенадцатиперстной кишки, при перфорации аппендикса или кишечника, в случае несостоятельности желудочно-кишечных и межкишечных анастомозов. Патологическое содержимое поступает в брюшную полость, бактерии в больших количествах производят токсины, которые затем поступают в кровеносную и лимфатическую систему. Вследствие попадания токсических продуктов в кровоток развивается интоксикация организма (эндотоксикоз). Резко угнетается перестальтика кишечника и развивается паралитическая кишечная непроходимость.
Лечащий врач спросил, что ж я так запустил свой аппендикс… А разве я его запустил? Заболел живот – лёг в больницу. Выписали. Опять заболел живот – в тот же день опять лёг в больницу! Полгода между больницами живот меня не беспокоил.
Итак, кишечник промывали большим количеством специальной жидкости, практически вынимали его из брюшной полости, затем приблизительно уложили на место. Вот это «приблизительно» самое страшное. Пока кишечник сам не уляжется в брюхе, ты не можешь есть, ходить в туалет и … И улыбаться.
Медицина помогала кишечнику быстрее занять своё привычное место. Процесс это болезненный, от уколов некоторыми препаратами колбасило сутками…
Было это в 2003 году. Раз вы читаете эти строки, автор выжил.
