Вагончик в Яковоапостольском переулке, что неподалеку от Курского вокзала, знают всё бездомные в столице. Здесь тебя напоят чаем, дадут бутерброд, помогут одеждой.
Что касается одежды: из того многообразия, что привозят нам прихожане двух московских храмов, не всё нам подходит, да и забарахляться не хочется. В общем, часть отвозим, чтобы помочь нуждающимся. Нам советовали, чтобы не таскать тяжести и не надрываться, ненужное просто сжигать. Но рука не поднимается.
Вчера в очередной раз оказалась я с вещами в гуще жаждущих чая, кофе, обуви, белья и прочих радостей жизни. Не успела войти, как меня окликнули.
Сергей и Кирилл! Они пробыли у нас совсем недолго. В споре между трезвой спокойной жизнью и алкоголем мы потерпели сокрушительное поражение. Пришлось посоветовать молодым мужикам жить свободно. Во-первых, не провоцировать тех, кто отказался от выпивки и старается укрепиться в этом. Во-вторых, чтобы оценили разницу между мифической свободой и хоть и мягкой, но дисциплиной и ответственностью. Между ночевками в подъездах или электричках и в чистой постели...
Оценили. И уже давно.
– Возьмите нас назад! Хотели позвонить, но телефона не было... Пожалуйста! Нет, не будем пить и даже курить бросим. Тем более, что один из нас больше полугода провёл в туберкулёзной больнице. Сейчас выписали. Чувствую себя лучше...
Они прихлебывали горячий кофе и без конца спрашивали о доме. О каждом проживающем, о курах и козах, удивились, что мы разжились и поросятами. А Сергей бесконечно напоминал, что он любит и умеет работать (это правда), что никогда не подведёт (это можно подвергнуть крепкому сомнению), что до сих пор помнит, как я его стригла и разговаривали мы при этом о его непутевой жизни. Детдомовец. Ни кола ни двора. Из памяти о матери только то, что была очень красивая. Такой и запомнил, когда она его оставила с запиской на вокзале в Иркутске. Ни одной родной души. И огромная зависимость от спиртного:
– Точно не подведу... Только вы меня закодируйте, пожалуйста! Сразу! Так, как у вас, мне никогда и нигде не было. Всё буду делать! Сам бросить пить не могу. Не получается! Пожалуйста...
Счастливого конца не получилось. Лишних мест нет. Веры алкоголикам – тоже. Договорились, что будут звонить. Кто-то из нас должен созреть.
Они очень долго не хотели расставаться:
– Ну, подождите... Расскажите ещё, как там, дома...
Как же жалко таких потерянных!.. И как много мы их теряем. Сейчас – особенно.
***
Паллиативное отделение, то самое, куда мы безуспешно пытались устроить одного нашего жителя «Ремесла добра», чтобы, умирая, он получал необходимое облегчение страданий, само попросило помощи. У нас.
Проблем хватает у всех. У них тоже избыток сложностей. Например, куда определить человека, который вышел из рядов бездомности? Он у них два года уже после инсульта. Ходить, себя обслуживать научился. Но с головой, как бы помягче сказать, – беда. Явный клиент психиатрической клиники. Может быть, и раньше это было, да кто теперь скажет, а сам он поступил по скорой.
Вытащили. Спасли. Он тих и относительно спокоен. Водку, понятное дело, не пьет. Но дома у него нет. Регистрации, где бы то ни было, тоже нет. А без этого – никуда. В отделении он занимает место, которого, может быть, так и не дождался другой страждущий.
Предлагать, чтобы мы его приняли его к себе, медики не стали. А вот, чтобы оформили регистрацию? Хотя бы временную, на несколько месяцев... Мы думаем.
И понимаешь, как всё повязаны путами бюрократических инструкций и распоряжений, которые показывают, что никто никому не доверяет, что не закон или указ существуют для человека, а человек для них.
В тему. Сейчас принято лечить больного по протоколу. То есть, провести весь рекомендованный комплекс диагностических и прочих процедур. Здорово? Здорово! И вот этот комплекс за полтора месяца трижды провели нашему Сергею. Страхование всё покроет. И – трижды – такую нелегкую бронхоскопию и неоднократную КТ, хотя и без нее – последней – всё было более-менее понятно. Но инструкцию нарушать нельзя? Так и мучился он по инструкции.
Невесёлая шутка «Врачи долго боролись за жизнь больного, но он остался жив» не про нас. Не остался. Зато всё по протоколу.
...А теперь ещё и этот бедолага. Который тоже не вписывается в инструкции.
Зачем всё это пишу? Не знаю. Милосердие в нормативные документы не вписывается.
Tags: ЭссеProject: Moloko Author: Федяева Татьяна
Ещё одна история о жизни в коммуне «Ремесло добра» здесь
Контакты коммуны «Ремесло добра»: +7 (916) 566-78-65 info@remeslodobra.ru
Книга «Мёд жизни» здесь и здесь
