.
.
И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия (Откр.15:1)
.
Представляя виде́ние семи Ангелов, изливающих в мир «семь последних язв», тайнозритель Откровения во второй раз называет открывающиеся ему панорамы «великим небесным знамением» (сравн. – Откр.12:1), что сразу же отделяет начало главы 15 от тех образов и событий, которыми заканчивалась глава 14, и в которых история ветхого мира была прорисована до конца времен и до полного пророческого завершения.
Другими словами, в самом начале главы 15 повторяется не только обращение тайнозрителя к понятию «великое знамение», но и причина такого обращения, ведь первое «великое знамение» книги Откровение (т.е. «жена, облеченная в солнце») подобным же образом отделило начало главы 12 от видения открывшегося Небесного храма, которое соответствовало окончанию земной истории и Второму Пришествию Спасителя (Откр.11:19).
И точно такой же смысл имеет характеристика «иное», которая сопровождает знамение семи Ангелов с чашами и свидетельствует о том, что пророческая панорама последних язв обращается к новой для книги Откровение линии образов.
Кроме того, описания отрывающегося тайнозрителю «великого небесного знамения» сопровождаются эпитетом «чудное», поэтому нет сомнений, что семь Ангелов с последними язвами выглядят величественно и «чудно» даже на фоне всех предыдущих образов и видений.
Более того, есть основания предполагать, что настолько особенная оценка обусловлена не только масштабом и значимостью происходящих событий. Так, например, великое небесное знамение «жены, облеченной в солнце», было не менее удивительным, — и, вне всякого сомнения, также имело беспрецедентную пророческую значимость. Однако те панорамы, которые открывались тайнозрителю в главе 12, свидетельствовали о духовной реальности, предшествовавшей Боговоплощению и утверждению Нового Завета, а затем прорисовали события, которые совершались «на глазах» и при самом непосредственном участии апостола Иоанна, — так что он не просто осознавал эти события «умственно», но и переживал их «опытно».
Но поскольку последние поражения мира, которыми, как сказано, «оканчивалась ярость Божия» (Откр.15:1), являются окончательными вселенскими судами, которые прольются в мир в самые последние дни, — даже апостол от двенадцати воспринимает эти события не только как «великие», но и как «чудные».
Кроме того, в главе 17 «один из семи Ангелов, имеющих семь чаш», открывает тайнозрителю «тайну блудницы и зверя» и прорисовывает еще одну образную картину последних судов Божьих, а затем показывает «жену и невесту Агнца», то есть блистающий в реалиях будущего века Небесный Иерусалим (Откр.21:2, Откр.21:9-23, Откр.22:1-6), — а настолько почетная миссия может быть возложена только на высшие чины Ангельские.
Поэтому и в видениях главы 15 при выходе из Небесного храма семь Высших Ангелов соответствуют своему чину и представляются тайнозрителю степенными, грозными и величественными.
Что касается иносказательных смыслов, связанных с понятием «язва», — те совершенно особенные «мировые язвы», которые упоминаются в главах 15 и 16 книги Откровение, подразумевает под собой не просто «болячки на коже», но «раны от ударов», или «поражения» (греч. πληγὰς), подобные поражениям от «огня» и/или «меча», сопровождающим все библейские свидетельства о последних днях ветхого мира (сравн. – Пс.20:10, Ис.66:16, Иез.16:40-42, Откр.19:21, Откр.20:9 и т.д.).
Другими словами, соответствие русского слова «язва» греч. слову πληγὴ не совсем точное, и не подчеркивает смысловую и пророческую связь между «семью последними язвами» и буквальными ранами (такими, например, как рана-πληγὴ на одной из голов «зверя из моря», Откр.13:3). Однако с учетом того, что согласно установлениям Ветхого Завета язвы и открытые раны отделяли пораженных от общества и в самом буквальном смысле лишали их «обладателей» возможности приближаться к скинии собрания (Лев.13), — через обращение к понятию «язва» в русском переводе подчеркивается иной смысловой аспект, а именно крайняя нечистота тех, на кого изливаются «семь последних ударов» (сравн. – «…сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне», Быт.4:23)
А поскольку последние поражения-язвы представлены числом «семь», что свидетельствует о «полноте нечистоты» тех, кому эти язвы адресованы, — после такого «семеричного» поражения ничего чистого и «не уязвленного» в мире не остается, а ярость и гнев Божий на этом «утоляются», сравн.:
И совершится гнев Мой, и утолю ярость Мою над ними, и удовлетворюсь; и узнают, что Я, Господь, говорил в ревности Моей, когда совершится над ними ярость Моя (Иез.6:13)
.
Кроме того, достаточно очевидно, что «семь последних язв» связаны определенным подобием с пророческими образами, явленными под семью небесными трубами (Откр.8, Откр.9). Однако эти подобия не более значимы, чем настолько же явные отличия, так что воспринимать «семь труб» и «семь последних язв» в качестве свидетельств об одних и тех же событиях было бы неправильно.
Так, первые четыре трубы, которые прозвучали в самом начале новозаветных времен, возвещали частичные поражения земли, моря и т.д., — а совокупность всех семи труб соответствовала всем новозаветным временам до Второго Пришествия Спасителя и уподобила судьбу ветхого мира «семидневному обходу Иерихона».
А семь последних язв Божественной ярости уподобляют ветхий мир «пораженному мечом Египту» и «испившему чашу возмездия Вавилону», — поэтому нет сомнений, что в них прорисованы последние дни ветхого творения, причем совершится все это в очень короткий строк, а поражения от семи язв будут не частичные, а полные, сравн.:
…и Я наложу руку Мою на Египет и выведу воинство Мое, народ Мой, сынов Израилевых, из земли Египетской - судами великими (Исх.7:4)
Бегите из среды Вавилона, и уходите из Халдейской земли… От гнева Господа она сделается необитаемою, и вся она будет пуста; всякий проходящий чрез Вавилон изумится и посвищет, смотря на все язвы его (Иер.50:8-13)
.
Другими словами, если в семи небесных трубах представлена вся полнота новозаветных времен, так что те неслучайные бедствия, которые шаг за шагом открывались тайнозрителю под шестью первыми трубами, не могли называться «последними», — то каждая из семи последних язв прорисовывает события самых последних дней ветхого мира, а все семь чаш гнева и ярости условно соответствуют последней и «окончательной» небесной трубе.
(Отдельно можно отметить, что предваряющее семь труб священнодействие Ангела, который возлагает на золотой жертвенник «небесный фимиам», а затем повергает на землю огонь из золотой кадильницы, Откр.8:3-5, никак не связано с излиянием в поднебесный мир семи чаш последнего гнева.
В главе 8 книги Откровение Ангел наполняет золотую кадильницу не «огнем гнева», а «огнем с жертвенника», то есть огнем священным, и возжигает на земле вселенский жертвенник всесожжения Новозаветной Церкви, который будет «гореть и не угасать» все новозаветные времена до Второго Пришествия Спасителя, — а семь последних язв подобны «открытым ранам», которыми отмечается «ритуальная» нечистота их адресатов и окончательное отделение «получателей» этих язв от Бога и Его народа)
.
Знаменательным является и то обстоятельство, что представление последних Божественных судов в образе изливающихся в мир особых «небесных чаш» свойственно многим ветхозаветным пророчествам.
Так, например, в книге пророка Аввакума именно «чаша десницы Господней», которая проливается на «вселенского надменного человека», свидетельствует об окончательных судах над ветхим миром и над всем мировым нечестием:
И отвечал мне Господь и сказал: запиши видение и начертай ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочитать, ибо видение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится. Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет… Горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным, чтобы видеть срамоту его! Ты пресытился стыдом вместо славы; пей же и ты и показывай срамоту, - обратится и к тебе чаша десницы Господней и посрамление на славу твою (Авв.2:2-16)
.
И в таких же образах прорисованы последние вселенские суды в книге Псалмов, причем эти окончательные суды подобны одновременно и «семи чашам последнего гнева», — и буквальным ветхозаветным событиям, связанным с уничтожением городов Содом и Гоморра, то есть еще одному образу ветхого мира, упоминаемому в книге Откровение (Откр.11:8), сравн.:
Господь испытывает праведного, а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его. Дождем прольет Он на нечестивых горящие угли, огонь и серу; и палящий ветер - их доля из чаши (Пс.10:5-6)
.
...............................................................................................................................................
Спасибо за Вашу поддержку!
Продолжение см. в статье: Кто стоит на стеклянном море, смешанном с огнем, и поет песнь Моисея и Агнца? (Откр.15:2-4)
Предыдущая статья: «И потекла кровь из точила даже до узд конских, на 1600 стадий» (Откр.14:19–20)
Полный список публикаций канала с краткими аннотациями (все стихи книги Откровение по порядку, обновляется)
#толкование апокалипсис Откровение Иоанна Православная Церковь #семь Ангелов и семь последних язв ярости Божьей, Откр.15:1 #семь чаш последнего гнева, Откр.15:1