Он использует промышленную политику для создания рабочих мест, сокращения выбросов и увеличения производства.
В снежный январский день Джо Байден должен был посетить Питтсбург, чтобы рассказать о своих планах по модернизации американской инфраструктуры. Всего за несколько часов до его прибытия в городе рухнул мост. Пять автомобилей и автобус упали в овраг под ним. К счастью, никто не погиб.
20 октября Байден вернулся на место аварии. Восстановление подобных сооружений обычно занимает в Америке не менее двух лет. Но отчасти благодаря инвестициям в инфраструктуру в размере 1,2 трлн долларов, которые он подписал в качестве закона, Байден может похвастаться тем, что на этот раз мост будет восстановлен к Рождеству. «Мы слишком долго говорили о построении лучшей экономики в мире, — сказал он. — Мы этого не сделали, но мы, наконец, добрались до этого. Мы делаем это».
Это, безусловно, не отражает общественное мнение. По мере приближения промежуточных выборов негативное отношение к экономике может стать решающим фактором в переходе контроля над Конгрессом из рук демократов в руки республиканцев. Опрос за опросом показывает, что состояние экономики беспокоит избирателей больше всего. Недавний всплеск инфляции, или «байденфляция», как её окрестили некоторые рекламные объявления, не проявляет никаких признаков ослабления (см. диаграмму выше). Между тем, большая часть повестки дня Байдена отошла на второй план: обещания всеобщего дошкольного образования, более солидных семейных субсидий и капитального переустройства медицинского страхования были отменены из-за противодействия Конгресса.
Поэтому легко сделать вывод, что на экономическом фронте первые 20 месяцев пребывания Байдена в Белом доме были в лучшем случае упущенной возможностью, а в худшем — провалом. Это, однако, означает игнорировать изменения, которые он ввел с помощью трёх крупных законодательных актов: закона об инфраструктуре на 1,2 триллиона долларов, закона о полупроводниках и науке на 280 миллиардов долларов и пакета расходов на защиту от изменения климата на 390 миллиардов долларов. Эти три документа оформлены в виде законов о расходах отчасти потому, что ожесточенная приверженность делает практически невозможным проведение каких-либо других мер через Конгресс. Но цели этих законов масштабны: среди прочего, способствовать развитию американского производства, помогать среднему классу и делать экономику более экологичной. Для достижения этих целей законы призваны перестроить модель роста Америки, предоставив государству решающую роль в управлении инвестициями внутри страны и торговлей за рубежом (на заметку экономическому боку нашего правительства!)
Неизбежно, это было названо байденомикой. На протяжении десятилетий американские политики и руководители (как и наши с вами!) весьма скептически относились к вмешательству государства в экономику. Они считали промышленную политику неэффективной и обреченной на провал, даже если при случае прибегали к ней. Вместо этого Америка была ведущим апостолом глобализации, стремящимся снизить тарифы и добиться беспрепятственного доступа своего бизнеса по всему миру. Дональд Трамп отверг эту точку зрения, презирая свободную торговлю и пообещав возродить американское производство. Но его политика часто была половинчатой, а его администрация действовала хаотично.
Таким образом, именно при Байдене этот сдвиг осуществился в полной мере (см. диаграмму 2). Дебаты в правительственных кругах ведутся уже не о том, проводить ли вообще промышленную политику, а о том, как сделать её наиболее эффективной. Точно так же администрация не стремится возродить бесконтрольную глобализацию; вместо этого он хочет изолировать соперников и восстановить коммерческие связи с союзниками.
Это амбициозная цель, соперничающая с целями любого президента в последние десятилетия. Если это удастся, то коренным образом изменит Америку, хотя есть много потенциальных ловушек. Тем не менее, это вряд ли поможет демократам в среднесрочной перспективе; инфляция слишком большой жернов на их шее.
У меня новый канал — «Вечернее чтение». Приглашаю посетить и подписаться!
Белый дом пытается отклонить жалобы на галопирующую инфляцию, указывая на то, что это глобальное явление и что, в любом случае, борьба с ним является задачей центрального банка. Это верно, но не учитывается та пагубная роль, которую Байден сыграл в её стимулировании. В июле экономисты Федеральной резервной системы подсчитали, что налогово-бюджетная политика увеличила годовой уровень инфляции в Америке примерно на 2,5 процентных пункта. Другими словами, почти половина «дополнительной» инфляции в Америке по сравнению с допандемической нормой связана с расточительством правительства.
Впрочем, Байден не единственный расточитель. В 2020 году Дональд Трамп подписал закон о стимулировании экономики на сумму более 3 трлн долларов для противодействия пандемии. Вкладом Байдена стал Американский план спасения (АПС) на сумму 1,9 трлн долларов, принятый в марте 2021 года, который включал чеки для домохозяйств, более щедрые пособия по безработице и финансирование правительств штатов.
Но в то время как стимул Трампа появился, когда Америка страдала от экономического эквивалента остановки сердца, стимул Байдена появился, когда она восстанавливалась. Он влил в экономику столько денег (дефицит более 10% ВВП второй год подряд), что спрос на товары сильно вырос, а вместе с ним и инфляция.
Советники Байдена возражают, что большую инфляцию лучше рассматривать как массовое восстановление рабочих мест. Цифры действительно впечатляют: уровень безработицы в Америке снизился с 15% в середине 2020 года до всего 3,5% сейчас, что является самым низким её уровнем за 50 лет. И все же неправильно думать, что для этого понадобился стимул Байдена. Восстановление на рынке труда шло полным ходом до того, как он вступил в должность, отражая экономические улучшения в других странах, когда они начали оправляться от пандемии ковида. Более важный факт об американском рынке труда заключается в том, насколько он необычайно плотен: на каждого безработного приходится примерно две вакансии. Этот дисбаланс, худший за последние десятилетия, является еще одним свидетельством того, что стимул Байдена способствовал перегреву экономики.
Прохождение АПСа также оказалось пирровой победой. По мере роста инфляции энтузиазм в отношении новых крупных обязательств по расходам угасал. Джо Манчин, сенатор-демократ от Западной Вирджинии, который, по сути, обладал решающим голосом в сенате, разделённом поровну, возражал против большей части социальной политики Байдена, от финансируемых государством детских садов до более высоких налоговых льгот для семей с детьми. Законопроект Байдена «Восстановить лучше, чем было», который когда-то стоил 3,5 триллиона долларов, был лишен социального содержания, сокращен до менее чем 1 триллиона долларов и переименован в Закон о снижении инфляции, хотя более половины денег было предназначено для инвестиций, связанных... с климатом.
В общей сложности три законопроекта о байденомике (инфраструктура, полупроводники/наука и климат) предусматривают инвестиции в размере около 1,7 трлн долларов в течение следующего десятилетия. По сравнению с гигантской экономикой Америки это не впечатляет: в годовом исчислении они составляют менее 1% ВВП.
Но общественный карман — мощная вещь. Он обладает уникальной способностью катализировать частные инвестиции. Возьмём расходы, посвященные полупроводникам. Около 39 миллиардов долларов пойдут на стимулы, такие как налоговые льготы для новых производственных мощностей. Чернила на субсидиях едва высохли, но они уже вызвали инвестиционный бум. Intel планирует потратить 100 ммлрд долларов в Огайо, а Micron — 100 млрд в Нью-Йорке, да и другие фирмы, такие как Qualcomm и Wolfspeed, также тянутся к своим кошелькам.
Грядущие траты на чистую энергию, вероятно, будут ещё больше. В общей сложности, включая три крупных законопроекта, бюджет Америки на борьбу с изменением климата составляет примерно 500 миллиардов долларов. «Вместе эти законопроекты дают федеральному правительству беспрецедентный набор инструментов», — заявил в своем выступлении в этом месяце Джон Подеста, оператор-демократ, управляющий климатическими фондами.
Некоторые из них послужат стимулом для производства литиевых батарей, морских ветровых установок, установок для улавливания углерода и многого другого. Однако наиболее заманчивой является та часть, которая пойдет на исследования и разработки. Даже те, кто скептически относится к способности Америки проводить успешную промышленную политику, более оптимистичны в отношении роли правительства в поддержке инноваций. В конце концов, Агентство перспективных оборонных исследовательских проектов (DARP), подразделение Пентагона, имеет впечатляющий список именно таких достижений, обеспечив некогда разработку таких вездесущих технологий, как GPS и Интернет.
Байденомику можно рассматривать как попытку имитировать подход DARP в других областях, помимо обороны, особенно в области чистой энергии. Администрация Байдена удвоила финансирование исследований, создала институты для демонстрации того, как работают новые технологии, и начала использовать свои закупочные возможности, чтобы увеличить спрос на них. Короче говоря, она работает над созданием цепочки от инноваций до внедрения передовых продуктов.
Различные субсидии и стимулы будут неотъемлемой частью того, чтобы американские предприятия и потребители делали выбор в пользу более чистых источников энергии. До принятия закона об IR и инфраструктуре выбросы парниковых газов в Америке должны были сократиться к 2030 году на 30% по сравнению с уровнем 2005 года. Теперь, по оценкам Министерства энергетики и независимым исследователям, они сократятся примерно на 40%. Прирост эквивалентен примерно двухлетнему объему выбросов в Великобритании.
Если бы демократы (и экономисты) добились своего, Америка установила бы какую-то цену на углерод — гораздо более эффективный способ достижения той же цели. Но им неоднократно не удавалось провести такую меру через Конгресс, и они заплатили за попытку избирательной ценой, поскольку республиканцы изображали их как противников роста. Щедрые расходы на чистую энергию — политически более приемлемая альтернатива. Так получилось, что два штата, добавляющие больше всего новых энергетических рабочих мест, имеют политический вес. Один из них — Мичиган, вечное поле битвы ослов со слонами; другой — Техас, республиканский бастион, который демократы мечтают разрушить.
Точно так же промышленную политику байденомики можно рассматривать как способ противодействия продолжающемуся десятилетиями сокращению хорошо оплачиваемых рабочих мест, что вызывает тревогу, в частности, у демократов. Чтобы производители могли получить налоговые льготы в полном объеме, они должны как хорошо платить рабочим, так и обеспечивать программы ученичества. Например, к 2024 году IRA требует, чтобы ученики выполняли не менее 15% работ на финансируемых ею строительных площадках.
Демократы считают, что эти требования помогут создать как больший резерв квалифицированных рабочих, так и большее количество хорошо оплачиваемых рабочих мест. Даже если изменение будет незначительным, несколько громких инвестиций в «ржавый пояс» (часть Среднего Запада и восточного побережья США) дают избирателям проблеск надежды. В Огайо строятся заводы по производству аккумуляторов для электромобилей, в Западной Вирджинии — ветряные электростанции, а в Пенсильвании — заводы-изготовители робототехники.
Байденомика не ограничивается границами Америки. Белый дом также Тут имеет место сложный баланс воздействия. С одной стороны, президент пытался наладить отношения с союзниками, которыми Трамп пренебрег или которым насолил. С другой стороны, несколько более очищенная версия мировоззрения Трампа, ориентированного на Америку, оживляет многие направления политики Байдена. Он практически закрыл дверь традиционным торговым переговорам. Он усилил обязательства «покупать американское» в правилах федеральных закупок. И некоторые из налоговых льгот, предлагаемых в рамках новой промышленной политики, будут доступны только для фирм, которые соответствуют пороговым значениям для внутреннего содержания и производства, к большому гневу торговых партнеров Америки.
Но администрация Байдена находит способы сотрудничества с союзниками, не заключающими торговых соглашений. Вместе с Европой она создала Совет по торговле и технологиям (TTC), форум, призванный гарантировать, что Запад следует последовательному подходу в своем технологическом соперничестве с Китаем. В Азии он создал Индо-Тихоокеанскую экономическую структуру, форум для развития сотрудничества по всем вопросам, от пограничных проверок до декарбонизации, хотя наиболее примечательным является исключение Китая. Их недоброжелателям все это кажется довольно неутешительным. Кэтрин Тай, торговый представитель США, настаивает на том, что они принесут конкретные выгоды. «Мы разрабатываем их как платформы, которые могут развиваться по мере развития глобальной экономической ситуации», — говорит она.
Администрация Байдена говорит о «поддержке друзей», желании укрепить торговлю с союзниками и сократить её с противниками. Однако торговые партнеры Америки жалуются, что акцент делается больше на поддержке, чем на дружбе. У их компаний нет другого выбора, кроме как инвестировать в производственные мощности в Америке, если они хотят получить часть её субсидий. Это может стать первым настоящим испытанием для ПДТ: европейские дипломаты дали понять, что намерены высказать свои претензии на следующей министерской встрече в декабре. Если это не удастся, они могут подать официальную жалобу во Всемирную торговую организацию.
Чтобы поддержка друзей заработала, Белому дому придётся сделать американские правила покупок более гибкими. Многообещающе, что он скорректировал требования к внутреннему содержанию электромобилей, включив в них детали, произведенные в Канаде и Мексике, но не в других странах, с которыми Америка имеет соглашения о свободной торговле. Одним из способов развеять возражения в других странах было бы возобновление и расширение переговоров Америки о свободной торговле с Европейским союзом и азиатскими союзниками, хотя администрация Байдена до сих пор не проявляла к этому особого интереса. Кэтрин Тай не извиняется за сосредоточенность Байдена на внутренних инвестициях. Но она также с оптимизмом смотрит на то, что Америка и её союзники могут работать вместе, чтобы укрепить (имея в виду защиту от Китая) свои цепочки поставок.
Похоже, что Байдену удаётся совмещать цели безопасности и экономики, особенно в отношении Китая. Китай облегчил это для Америки двумя способами: его поддержка нашей войны с Украиной усугубила недоверие к КНР в Европе, а его политика нулевого коронавируса поколебала веру бизнеса во всем мире. Это позволило администрации Байдена ужесточить правила передачи технологий. Его последний экспортный контроль, объявленный 7 октября, запрещает любому лицу, имеющему американское гражданство или вид на жительство, поддерживать разработку передовых микросхем в Китае — обширная мера, которая может подкосить ведущие китайские полупроводниковые фирмы. Воздействие на китайскую экономику, вероятно, будет более значительным и продолжительным, чем влияние беспорядочной торговой войны с ним Трампа.
Пока, по крайней мере, Америка, похоже, пользуется молчаливым согласием союзников, в том числе Нидерландов и Японии, двух стран, производящих самое сложное оборудование для производства микросхем. Отчасти потому, что они просто не хотят оказаться по ту сторону американских законов. Но отсутствие придирок также указывает на другой вывод: администрация Байдена хорошо работает со своими друзьями там, где это важнее всего. Обидно только, что мы этого не умеем...
Красной нитью, проходящей через байденомику, является вера в то, что более интервенционистское государство может влиять на экономические результаты как дома, так и за рубежом. Это было очевидно в гигантском пакете стимулов в начале президентства Байдена и подкрепляло любовь администрации к промышленной политике и её попыткам перекроить линии международной торговли. Хотя политика лишила байденомику большей части её социальной составляющей, она всё же пошла дальше, чем многие считали возможным даже несколько месяцев назад, в изменении как собственно американской промышленности, так и мировой торговли.
Тем не менее, есть много причин думать, что байденомика может пойти не так. Несмотря на все успехи DARP, недавняя американская история изобилует примерами поддерживаемых государством промышленных инициатив, которые потерпели фиаско: от Solyndra, поддерживаемой государством солнечной компании, которая обанкротилась, до щедрых налоговых субсидий, которые не смогли обеспечить крупные инвестиции в Висконсине для Foxconn, производителя электроники. Фирмы, производящие электронику, тратят рекордные суммы на лоббирование, что является плохим признаком. И убедить союзников в том, что Америка может и субсидировать отечественную промышленность, и оставаться открытой и справедливой торговой державой, будет непросто.
Сделать так много сразу также будет огромной практической задачей для правительства. Ему нужно будет нанять много опытных менеджеров, чтобы следить за его обширными промышленными планами на зарплату в государственном секторе. Они в свою очередь должны будут выбирать достойных получателей субсидий, следить за их продвижением и отключать их в случае необходимости. Тем временем постоянно растущая сеть внутренних стимулов может спровоцировать расточительную и неэффективную глобальную войну субсидий.
Добавит сложностей и политика. Если вскоре какая-либо из палат Конгресса перейдет под контроль республиканцев, прогресс в области байденомики может замедлиться до минимума. Около 200 миллиардов долларов финансирования НИОКР необходимо будет утвердить в рамках ежегодного бюджетного процесса. И комитеты под руководством республиканцев с радостью начнут расследование любых денег, которые были потрачены неэффективно в соответствии с вышеупомянутыми тремя законами Байдена.
Но байденомика также может превзойти ожидания. Её промышленная политика не такая жесткая, как у некоторых: она направлена на создание стимулов для входа фирм в определенные отрасли, а не на выбор корпораций-победителей. Как говорит представитель администрации, в Белом доме полно «неохотных генералов», которые настороженно относятся к ловушкам государственного вмешательства, но убеждены, что это лучший путь вперед. Тот факт, что они подходят к промышленной политике со здоровым скептицизмом, а не с безудержным энтузиазмом, может помочь улучшить разработку программ.
Существует определенная двухпартийная поддержка законов об инфраструктуре и полупроводниках, а также жесткой позиции в отношении Китая, что должно придать этой политике большую значимость и устойчивость. И что особенно важно для остального мира, все новые расходы на возобновляемые источники энергии и электромобили, вероятно, сделают рост Америки более экологичным.
В последние дни перед промежуточными выборами большинство разговоров о действиях демократов у власти, по понятным причинам, будут сосредоточены на инфляции. Но эффекты байденомики, вероятно, окажутся более длительными. На карту поставлено не что иное, как характер американской экономической модели.
