В письмах, которые он писал жене из последней служебной командировки, вместо реального обратного адреса — номер почтового ящика, Узбекская ССР. Ни на одном из конвертов нет даты, ни разу в письмах не промелькнуло слово Афганистан и никакого намёка на военные действия. Всё хорошо, два месяца, и они встретятся. Почерк уверенный, ровный, красивый. Иногда приходили письма, написанные не его рукой. Это означало, что сам он находится на точке, где нет связи, и может только по рации надиктовать послание сослуживцу, а тот записывает и отправляет.
Грёзы о военной авиации
Ирина Михайловна ГРИБОЛЕВА хранит все открытки и письма мужа. Признаётся, что перечитывает не часто, духу не хватает, до сих пор больно. На видном месте в гостиной — фотокопия портрета, написанного художником Игорем БАШМАКОВЫМ. Собирательный образ: на первом плане вечно молодой, улыбающийся офицер, на втором — он у иллюминатора самолёта. Сбоку — образ из детства: парнишка со своей звенящей мечтой о небе. Вдали истребитель, военный вертолёт, БТР, горы.
Ирина с Александром вместе учились в 40-й школе (сейчас лицей №11 на ул. Вавилова), потом в Цветмете, на 5 курсе поженились.
— Помню, как мы с ним с уроков сбегали. Родители на собрании смотрят классный журнал, а там прогул — не было Гриболева и Зыковой. Ага, значит, вместе ушли в кино. Я с первого класса занималась танцами, он ходил в музыкальную школу по классу баяна. В старших классах у нас организовали школу бального танца, и сразу же Саша выбрал меня в партнёрши. Но танцор из него был, мягко говоря, никакой. Его больше интересовало другое: посещал секцию парашютного спорта, на лыжах ходил, стрельбой занимался. Сохранилось школьное фото, где он парашют собирает. Ещё любил возиться с машиной (у его отца был «Москвич»). Я знала, что Саша из семьи военного, но он никогда не рассказывал о заслугах Петра Филипповича, а узнала я о наградах ветерана случайно, когда мы заполняли в анкетах сведения о родителях. Неудивительно, что Саша с детства мечтал стать военным. Но не танкистом, а лётчиком. Ирина Михайловна бережно достаёт с полки миниатюрную модель — точную копию реактивного истребителя.
— У Саши была большая коллекция таких моделей, он их тщательно собирал, склеивал; пропеллеры и колёсики — всё крутилось (заготовки даже из ГДР ему привозили). Каждую модель аккуратно от пыли протирал, мне не доверял. Почти 40 лет прошло... После гибели мужа я часть коллекции отдала близким друзьям (просили на память).
Как многие ребята из нашего дружного класса, поступил в Институт цветных металлов. Дело в том, что школа находилась рядом с этим институтом, и вузовские преподаватели вели у нас некоторые школьные предметы.
Семейные ценности
В семье Гриболевых ценили книги. Когда дарили сыну очередной экземпляр, на форзаце обязательно красовалась надпись-напутствие, что-то вроде: сынок, будь похожим на таких героев. И Саша любил книги, особенно про спортсменов, военных, про авиацию.
Отец служил и примером бережного, трепетного отношения к матери. Саша маму боготворил. Чтобы облегчить ей труд на кухне, ещё студентами на стипендию и заработанные в стройотряде деньги мы подарили Галине Васильевне электрическую мясорубку; так у них было принято: «для женщины — всё самое лучшее». Саша и ко мне так же относился.
«Афган»
— Когда началась афганская война, он мечтал туда попасть, хотел проверить себя, что ли, — голос Ирины Михайловны вдруг начинает дрожать. — А ведь его направляли на учёбу в Академию КГБ в Москву на несколько лет. Но отказался, уступил своё место товарищу, а сам поступил на курсы спецназа КГБ «Вымпел». Они и с парашютами прыгали, и подрывным делом занимались, и учились действовать в горах. Их обучали мастера спорта международного класса. Базировались спецназовцы в Подмосковье, но по несколько месяцев они тренировались в разных городах — в Алма-Ате, Биробиджане и других.
Когда Александр вернулся после той спецподготовки, он сильно изменился — стал курить, отрастил усы, выглядел суровее, взрослее. Жене он сказал: «Ира, я съезжу ненадолго в Афганистан», а уехал навсегда... Теперь Ирина Михайловна корит себя за то, что не знала о примете: не фотографироваться перед отъездом. Муж не хотел, но отказать супруге не мог, надел форму, и они спешно, на такси, съездили в фотосалон. «С ним невозможно было поссориться, — говорит вдова, — такой мягкий характер. Скромный, тактичный. В то же время настойчивый, если хотел чего-то добиться».
«У каждого мгновенья свой резон...»
О чём оперативный сотрудник КГБ писал жене «оттуда»? О том, как хорошо их встретили, разместили. Писал, как бедно и трудно живётся местным крестьянам. Сообщал, как отметили день рождения земляка из Курагино и подарили ему швейцарские часы; как пышно, салютом провожали домой отслуживших свой срок (полтора года) солдат. Радовался Александр за жену, что слетала она в Ленинград, посмотрела северную столицу. Обещал, что после его возвращения обязательно побывают в городе на Неве вместе.
Ту ужасную субботу Ирина Михайловна и хотела бы забыть, да не может. Ей позвонили и велели срочно приехать к родителям Александра. Перед тем как сесть в такси, она по привычке заглянула в почтовый ящик: письмо. По дороге прочитала. Как обычно муж сообщал, что всё у него хорошо.
Во дворе у дома Гриболевых стояло много машин и скорая. Поднялась в квартиру, там мужчины в военной форме (обычно коллеги мужа носили гражданскую одежду), все с каменными лицами. И молчание. Навстречу бросилась свекровь с криком: «Ира, Ира, Сашу убили...». Помнит, как долго спорила с генералом КГБ, что это ошибка, что она вот только, несколько минут назад, читала письмо. А он ей как ребёнку терпеливо объяснял, что письмо шло слишком долго. Помнит и слова свёкра, когда он, враз обессилевший, еле слышно шептал: «Господи, лучше б меня тогда на войне убили».
Воспоминания товарища
Сотрудники архива УФСБ России по Красноярскому краю предоставили редакции университетской газеты интервью бывшего оперработника отряда «Кобальт» МВД СССР Константина МАСЛЕННИКОВА, опубликованное в Ачинской газете 21 февраля 2007 года. Ветеран вспоминает службу в Афганистане и обстоятельства гибели своего товарища Александра Гриболева: «...По возвращении из Кабула в Мазари-Шариф я узнал, что мой друг Гриболев находится на базе своего отряда. Я с ним созвонился, и мы договорились встретиться на войсковой операции. И вот едем по дороге к месту операции, слышим взрыв. Кто-то впереди подорвался. Подъехали. Наши ребята. Кто контуженный, кто в крови. Я спрашиваю: «А где мой земляк?». Мне отвечают: «Да вон он лежит».
Я подошёл и увидел Сашку. У него нет ног, нет рук, глаза залиты кровью. Мы взялись перевязывать. Я был в шоковом состоянии. А он говорит: «Жорка, поправь мне ногу, больно», а ноги нет. Она где-то в двадцати метрах лежит, вместе с ботинком. Я ему говорю: «Санька, это я, твой земляк, Костя». Он меня не слышит, говорит своё: «Вот невезуха». Подорвался он на мине. Жорка шёл за ним. Его контузило, но он остался жив. Спасти Сашу не удалось. Мы с женой решили родить сына и назвать его Сашей. А получилось сразу две девочки. Но сейчас у меня есть маленький боец Санька — мой внук».
Источник газета СФУ «УЖ»
#СФУ #SibFU #научныйполк #деньинтернационалиста
