Экономист Валентин Катасонов заявил, что, несмотря на снижение нефтяных цен, ускорить экономический рост в России возможно. Ведь нужно иметь в виду следующий факт: у многих стран мира вообще нет никакой нефти, или её слишком мало, однако экономический рост намного выше, чем в России.
Таким образом, нужно понять, как можно ускорить экономический рост в современных условиях. И это, безусловно, актуально, потому что нет особых оснований считать, что нефть в ближайшие годы будет стоить очень дорого. Во всяком случае, цена за баррель едва ли поднимется выше 100 долларов, а именно такая цена была в период, который называли в обществе «сытыми нулевыми».
Так что есть действительно новая экономическая реальность, с которой необходимо считаться. Так вот, рассмотрим наиболее эффективные с точки зрения экономики меры, которые правительство, по мнению доктора экономических наук Катасонова, может предпринять.
Конкретные предложения
Валентин Катасонов считает, что главным предложением, конечно, было и остается — слезть с нефтяной иглы. Этого так и не произошло с 2000 года, хотя президент Путин ежегодно повторял, что это нужно сделать.
Но есть куда более простые решения. Во-первых, провести деофшоризацию возможно достаточно легко. Дело в том, что многие российские компании, иногда частично и государственные, зарегистрированы в офшорах. Что надо делать? Обязать их перерегистрироваться. В том числе используя законы. Это вполне осуществимо, если данные компании хотят оставаться в России.
Ограничить движение капиталов. Это нужно для того, чтобы деньги оставались в России. Стоит сказать, что в 1998 году на такое решение пойти пришлось, и в итоге на короткий период был расцвет экономики России. То есть это решение на самом деле выгодное и необходимое для российской экономики.
Но одним из главных пунктов с точки зрения экономики должен стать пересмотр итогов приватизации девяностых. Причем даже не пересмотр, а возвращение государственных активов назад. Так как доказать незаконность тех же залоговых аукционов девяностых — легко. Даже западные банкиры признавали открыто, что это больше напоминает сомнительные схемы, чем реальную приватизацию.
