В серии статей "История рода" мы рассказываем Вам о представителях графской династии Шереметевых, начиная от фельдмаршала Бориса Петровича.
Василий Павлович Шереметев (1922 - 1989)
Отец Василия - граф Павел Сергеевич с детства рассказывал сыну о преданиях и предках Шереметевых, особенно много – о бабушке Прасковье Ивановне – особо чтимой в семействе, - и писал в одном из наставлений сыну:
« Будь верен преданиям рода нашего Шереметевых, служивших независимо и честно Родине и дорогому нашему крестьянству, носителю смиренному исконных наших заветов. Избави Бог тебя от суетности и гордыни!»
Василий Павлович унаследовал от предков своих художественную натуру, страсть к Красоте, к живописи.
Незадолго до войны поступил в педагогический институт на художественно – графическое отделение. С ним очень дружил Павел Корин. Он опекал Василика, наблюдал его первые художественные опыты, делал замечания о рисунках, о живописи. Часто Василик приходил к Корину вместе с отцом, и они вдвоем трепетно наблюдали за тем, как Павел Корин постепенно создавал величественную серию портретов священников, монахов и нищих: как живые смотрели они на входящих в мастерскую.
На десятый день войны Василий Павлович Шереметев, потомок петровского фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, принял воинскую присягу ушел добровольцем на фронт. Был простым пехотинцем, рядовым. Служил в третьем стрелковом полку. Получил две тяжелых контузии, два с лишним года находился в плену, был освобожден, вошел со своей частью в Прагу.
То, что он остался живым и вернулся из плена, Василий Павлович считал чудом.
Он говорил, что ему помогла, что хранила его все годы войны и плена ладанка с изображением прабабушки – графини Прасковьи Ивановны Шереметевой, которую он носил, не снимая.
Все накопленное предками не продавал, а дарил музеям.
В 1956 году, к 350-летию Рембрандта принес в дар картину «Христос, Мария и Марта».
Как вспоминает его знакомая, М. Заславская,
«в его отношениях к девушкам и женщинам было что-то рыцарское и немного восторженное. Он был таким как все. И не таким. Подавал даме пальто. Открывал двери. Целовал руку. На танцах был лучшим партнером, танцевал даже сложную для других мазурку, но в разговорах «с партнершей» был сдержанным и даже робким, не в пример другим... Ему очень трудно было помогать. Но сам он, если у него заводились деньги, помогал всем и тратил щедро, «по-графски». Рядом с ним любая женщина чувствовала себя королевой... Было в нем что-то истинное... дворянское. То, что зовут - породою. Многие не понимали его. Но – уважали. Можно сказать - любили. А глаза у него были такие светлые, прозрачные, чистые, такая в них была душевная чистота, что иные не выдерживали его взгляда».
Жил он в тяжелых условиях – в башне Новодевичьего монастыря, не отапливаемой зимой, без воды и света.
Ухаживал за заброшенными могилами. Добрые люди помогали ему выжить, и сберечь оставшиеся ценные документы и архивы семьи Шереметевых, книги и семейные реликвии. Денег, да и практической сметки к их добыванию у Василия Петровича не было. А надо было жить и учиться, работать. На помощь пришли Павел Корин и Игорь Грабарь.
Почти тридцать лет Василий Павлович прожил в своей башне, ничего не требуя и не прося у властей. Когда его жена, Ирина Владимировна, стала хлопотать о квартире, говоря, что невозможно жить в не отапливаемом помещении с маленьким ребенком – у Шереметевых была дочь – и напомнила чиновникам, как много сделали Шереметевы для Истории и Русской Культуры, ей ответили:
«Граф Шереметев?! Тот самый? Ну так посадите его в клетку и показывайте, как диковину!»
Ошеломленная столь циничным ответом, Ирина Владимировна, женщина чрезвычайно сдержанная, многое пережившая, разрыдалась и выбежала из кабинета, хлопнув дверью.
Квартиру Шереметевым все-таки дали. Она была крошечной и туда еле - еле уместился весь огромный архив семьи, рода Шереметевых. Василий Павлович кропотливо разбирал и сортировал его, намереваясь сдать на хранение государству. Он спешил, словно предчувствовал, как мало ему осталось. Он сдал архив, занявший в ЦГАДА целую стену...
Последние одиннадцать лет своей жизни Василий Павлович провел в больнице: на здоровье сказались две тяжелейших контузии и все тяготы его земного пути.
Ирина Владимировна продолжала преданно ухаживать за ним, до самой его смерти, в августе 1989 года, говоря, что он, ее «милый Василик», один единственный, заменил ей на белом свете всех любимых ею людей, (Отца И. В. Шереметевой расстреляли в 1937 году, мать - погибла в лагерях, Ирина Владимировна девочкою воспитывалась у чужих людей ) и она не может его оставить.
На отпевании графа Василия Павловича Шереметева, в августе 1989 года, в церкви Новодевичьего монастыря присутствовали потомки древнейших родов России: Трубецкие, Голицыны, Оболенские, Бобринские. Пришли в полном составе работники Останкинского дворца – музея, усадьбы Кусково, Музея Изобразительных искусств имени Пушкина.
