Начало Продолжение Все публикации этого автора
Папа с мамой долго ничего не могли понять. Какая брюнетка?.. Какой Головлёв?.. Он же в Лондоне!.. А когда поняли, мама села на диван, сжала голову руками. Папа бегал по комнате , в ярости повторял:
- Негодяй! Ну, негодяй!..
Через несколько дней папа узнал, что практикант Головлёв ни в какой Лондон не ездил. Всё оказалось гораздо проще: Андрей был отчислен с экономического факультета за неуспеваемость…
Ночью мама долго вздыхала, потом таинственным шёпотом предложила:
- Может, к прапорщику?..
Папа яростно повернулся на бок, натянул одеяло…
…Старшина Привалов стоял на полустанке. Он часто приходил сюда. Обманывал себя, придумывал какие-то важные дела, чтобы хоть несколько минут побыть здесь. А вдруг… как раз сегодня, сейчас, с поезда сойдёт Леночка… и они пойдут домой. Как будто не было этих долгих трёх лет…
Со ступенек притормозившего поезда браво спрыгнул капитан. Усталая женщина торопливо подала ему малыша. Вместе с другим осторожно спустилась на перрон. Проводник подавал чемоданы и сумки. Привалов понял, что в часть прибыл капитан – его приезда ждали. Подошёл, поздоровался. Представился. Предложил помощь – семейство растерянно оглядывалось, не зная, как справиться с таким багажом. Капитан обрадовался, и усталая женщина немного оживилась.
Случилось так, что приезд в часть семьи капитана Кудряшова словно бы вернул смысл жизни старшине Привалову. Капитан днями пропадал на службе. Таисия Витальевна стала работать в местной школе. Малышей ранним утором отвозили в детский сад. Как-то капитан Кудряшов, виновато улыбаясь, попросил уходящего домой старшину забрать сыновей из детсада – у него, Кудряшова, ещё дела, а Тая сегодня задерживается – у неё педсовет. Воспитательница уже не раз делала замечание, что Кудряшовы поздно забирают детей. Ещё хорошо, что мальчишки не капризные, не шумные – играют себе вдвоём, серьёзные такие… Привалов пришёл в садик. На площадке оставались только Ваня и Гриша Кудряшовы. Они серьёзно посмотрели на старшину, деловито отряхнули руки от песка – строили дом. Привалов взял крошечные ладошки в свои руки, и малыши затопали рядом. С тех пор Привалов часто предлагал свою помощь: спешить ему было некуда, а Ваня с Гришей – оказывается, они близнецы! – доставляли старшине тихую радость, о которой он никому не говорил. Как-то удивительно быстро он научился различать совершенно одинаковых братьев. Таисия Витальевна грустно улыбалась, говорила, что Кудряшов до сих пор путает Ваню с Гришей… У Таи были большие тёмно-серые глаза, которые почему-то тревожили Привалова какой-то непроходящей грустью. Несколько раз Привалов случайно встречался с этим взглядом, и ему казалось, что он как-то поддержал Таисию, хоть немного помог ей справиться с неясной грустью. Тая и правда благодарно улыбалась, радовалась, когда их глаза встречались…
Близнецы старшину полюбили. Он всё чаще возился с ними. Бывало, и носы вытирал, и оторвавшиеся пуговицы пришивал, и кашей солдатской кормил. С удивлением замечал, что капитан, даже если бывал свободен, не торопился к сыновьям, всё больше перекладывал заботу о них на жену. А Тае, кроме хлопот по дому, часто приходилось задерживаться в школе, да и тетрадки надо успеть проверить… Привалов забирал ребят из садика, иногда приводил их в расположение – тогда бойцы с удовольствием играли с малышами. Привалов освобождался, читал Ване и Грише книжки. Братья, прижавшись друг к другу, внимательно слушали. Капитан снисходительно улыбался, говорил:
- У тебя получается…
Удивляла не только холодность капитана к сыновьям. Малыши тоже словно бы избегали общения с отцом.
А потом они с капитаном Кудряшовым улетели на войну. Тяжело переживал Привалов расставанье с малышами. Даже в самые неподходящие минуты, бывало, украдкой доставал незатейливые детские рисунки – летящие самолёты, танки, а вот он, старшина Привалов…
Улыбался, бережно прятал в нагрудный карман листочки с рисунками.
От Таи приходили письма. Капитан, хмурясь, торопливо пробегал глазами исписанные красивым учительским почерком тетрадные листы. Иногда передавал привет Привалову.
В бою капитан Кудряшов был не просто бесстрашен. Своей бесшабашной удалью тревожил старшину: ведь там, дома, пацаны, которым без отца – Привалов знал – будет очень плохо. Поэтому старался, как мог, берёг капитана…
Однажды увидел на столе нераспечатанное письмо, адресованное Кудряшову. Посмотрел: от Таи. Передвинул письмо на самое видное место. А вечером увидел, как капитан зашёл в комнату к лейтенанту медицинской службы Тане Олениной. И вышел только перед рассветом. А Таино письмо так и лежало – на самом видном месте – непрочитанным…
Избегал встречаться взглядом с капитаном. А тот упорно ловил глаза старшины. Смотрел вызывающе. Ждал вопросов, упрёков. Старшина молчал. Тогда Кудряшов заговорил сам.
- Ты… любил когда-нибудь? – негромко спросил.
Привалов пожал плечами. Сам удивился: вместо того, чтобы рассказать, как он… любит… любил… Леночку… пожимает плечами. Вдруг понял: не сейчас, уже давно, совсем спокойно вспоминает прошлую жизнь с Леночкой. А теперь война отодвинула и эти воспоминания. Поэтому и пожал плечами старшина: не мог сказать о своей… любви даже в прошедшем времени.
- Не знаешь, когда и… где встретишь её… единственную… - снова негромко заговорил капитан. – Ты… не суди, - попросил.
- Я не сужу, - ответил Привалов.
- С Таисией у нас… Не всё просто… Ты, думаю, замечал… Говорят же – война расставляет всё на места…
- Живыми останемся – разберёмся, - постарался ободрить капитана Привалов. – Случается ведь, что… на места всё расставляет… и «чёрный тюльпан»…
Продолжение следует…
