ТИХАЯ ЖИЗНЬ ВЕЩЕЙ.ОЖИВЛЯЕМ НАТЮРМОРТ12 октября 2011
Фото:Салават Фидаев
Текст:Салават Фидаев
Классиком «одушевления» предметов можно назвать Джанни Родари и его «Чипполино». Выдающимся проектом нашего времени – передачу на канале НТВ «Кулинарные истории». Средствами кино, а, проще говоря, движущейся картинкой довольно легко вызвать нужные ассоциации у зрителя. Другое дело натюрморт. Это статичное изображение неодушевленных предметов, о движении здесь речь не идет. Более того, для чистоты жанра крайне нежелательно добавлять предметам глазки, ротики, ручки, ножки... Каким же образом можно одушевить неодушевленное?
А теперь о том, как я заболел «одушевлением» предметов. Творческие люди обычно говорят: «Я уже не могу вспомнить, как это началось…». У меня началось все со знакомства с творчеством фотографа Анатолия Кириллова из Самары. Мне понравились его фотоработы, и я попросил его рассказать о технике съемки с использованием «световой кисти». Так завязалась наша переписка и мое заочное дистанционное обучение. Практически все мои последующие натюрморты я снимал с помощью «световой кисти». Если остановиться коротко, то это способ освещения, суть которого – один фонарик с узким пучком света. Когда камера закреплена на штативе, резкость наводится при включенном общем свете, затем в полной темноте каждый предмет подсвечивается фонариком в течение 10 сек и более. Такой способ постановки света стал особенно популярен в последнее время, когда мультиэкспозицию заменило сложение нескольких дублей слоями в графическом редакторе (в одном из следующих номеров журнала мы расскажем о световой кисти подробней. – Прим. ред.).
Идея оживить предметы пришла не сразу. Вначале были различные эксперименты со светом, техникой съемки и постановками. Например, так родилась работа «Черная черешня». В этой работе я использовал в качестве источника света одну восковую свечу. Черешню высыпал на лист ватмана и расположил вертикальным «строем» для получения эффекта глубины. Оригинал фотографии был обработан в графическом редакторе: взят один красный канал и повышен контраст.
В январе 2004 года мне довелось посмотреть в «Галерее Аллы Булянской» натюрморты художников Александра Буганина из Уфы и Дмитрия Михайлова из Томска.
Мне очень понравилось, как они изображали фрукты, а именно груши. Так я решил попробовать поснимать натюрморты с грушами. Наиболее интересными по форме мне показались сорта «Дюшес» и «Конференц». Купив на ближайшем рынке груши, первой же ночью я приступил к постановочной съемке. Ночью, на кухне, когда вся семья спала, не подозревая о моих ночных экспериментах, я сочинял композиции из фруктов на табурете. Первой работой, достойной внимания зрителя, которая и открыла серию, стал «Портрет семейства Дюшес». Под влиянием картины А. Буганина «Письма к ангелу 7» мне пришла идея построить нестандартную для натюрморта панорамную композицию. Я расположил семь груш в один ряд, поставив их на метровый обрезок деревянного бруса. Кадр был намеренно построен в виде панорамы, а фрукты расположены в разных позах для усиления ритма и соответствия линиям «золотого сечения».
В процессе составления натюрморта я все сильнее и сильнее влюблялся в груши. Восхищался разнообразием их форм, интересной, неповторимой фактурой. Снимая их, я не переставал удивляться фотогеничности этих фруктов! Их матовая поверхность как ничто другое передавала переходы светотени, богатство фактуры, форму и объем. Чем больше я рассматривал груши, тем сильнее я убеждался в том, что они идеально подходят на роль пародии на людей. Они столь же разнообразны по своим формам, имеют удивительное сходство с фигурой полного человека: те же крутые бедра и узкие плечи, тот же пивной животик и объемный зад! И даже характер каждая имеет свой, как люди. А порой претендуют на неповторимость и индивидуальность. Так груши стали моими любимыми персонажами в создании целой серии фотографий.
Следующей родилась работа «Портрет четы Дюшес и девочки, играющей с колесиком». В этой постановке главной задачей для меня было максимально передать фактуру и форму груш, а также в условиях сжатого пространства и перспективы вызвать у зрителя ощущение объемности и глубины. Идея была навеяна картиной Д. Михайлова «Груша, айва, чернильница». В процессе работы над моим натюрмортом я придумывал ему название. Так мне пришла идея одушевить груши и сделать серию фотографий, повествующих о семействе Дюшес так, будто это обычная человеческая семья. Все произошло спонтанно, на уровне импровизации и затем переросло в долгое увлечение.
С самого начала я решил отказаться от банального кукольного театра с пришиванием глаз-пуговиц, приделывания проволочных ручонок и спичек-ножек.
В моем распоряжении оставалось еще достаточное количество средств оживления любого предмета. Главное из них – форма. Если дать волю своей фантазии, не ставить границы для воображения, то можно весьма успешно использовать свет и тень, фактуру, композицию и цвет. Точнее, отсутствие цвета.
Изначально я столкнулся с проблемой подавления и удаления цветного цифрового шума. Простое решение пришло само собой: нет цвета – нет шума! Оригинал переводился микшером каналов в монохром. Затем черно-белое изображение тонировалось в сепию. Таким образом, я смог убить сразу целую лодку зайцев! Убрал ненавистный цветной шум, превратив его в милую глазу зернистость. Добавил выразительности фактуре и акцентировал внимание зрителя на форме груш, поскольку цвет отвлекал от самой сути: характера и «души» предмета-персонажа, которая выражалась в основном через его форму. Так же я создал наиболее подходящую стилизацию натюрмортов под фотографии начала прошлого века или под немое кино. По сути, вся серия с грушами и есть немое представление или жанровый натюрморт.
После подобных умозаключений я приступил к созданию юмористической мизансцены «Как мистер Дюшес флиртовал с миссис Дюшес. На рыбалку ему очень хотелось».
Тут уже все было как в театре. Сначала родилась идея сцены. Затем я подбирал реквизит и костюмы. Выбирал главных героев. Продумал композицию. В процессе съемки я импровизировал со светом, изначально решив добиться эффекта падения на сцену лучей утреннего солнца. Чтобы передать атмосферу легкости и утренней прохлады, я задрапировал фон марлевым бинтом. Фрукты и другие предметы освещались фонариком – каждый по отдельности. Фон и марля подсвечивались выносной вспышкой, установленной параллельно заднику. Блесны и спицы играли роль реквизита, поддерживая смысловую часть. Таким образом, была поставлена знакомая всем сцена, когда муж заигрывает с супругой и пытается всячески добиться разрешения поехать на рыбалку.
Мое увлечение нашло понимание у близких, чего нельзя было сказать об остальных. Порой доходило до весьма двусмысленных ситуаций. Как вы обычно покупаете фрукты на рынке? «Пожалуйста взвесите мне кило груш. Только хорошие положите, мне на стол ставить», – говорите вы. А вот я, прежде чем купить груши, устраиваю настоящий кастинг. Несколько минут копаюсь в коробке, выбирая наиболее подходящий персонаж очередной постановки. В итоге вместо килограмма, после долгого и тщательного осмотра, покупаю только 2 – 3 плода. Разумеется, эти манипуляции вызывают, мягко говоря, сильное удивление, а порой и негодование продавщиц фруктов. Приходилось часто менять места проведения кастинга, чтобы не усиливать у них желания вызвать «03».
Следующей задачей для меня стало сведение к минимуму предметов в кадре. С тем, чтобы лишние детали ни отвлекали зрителя и не рассеивали его внимания.
Наиболее удачной, на мой взгляд, можно назвать работу «Скорбящие».
