Бермудский треугольник — детский лепет по сравнению с этим: Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэль.
Три титана эпохи Возрождения. Разумеется, когда встречаются такие гении, им сложно ужиться. Именно об их взаимоотношениях мы и расскажем.
Обратите внимание на разницу в возрасте: Рафаэль стал достойным соперником, когда ему было только 19 лет! Микеланджело — 29, Леонардо — 52. Так ещё они все работали во Флоренции — уровень концентрации мастерства и гениальности зашкаливал.
Теперь о взаимоотношениях.
Рафаэль и Микеланджело
Что их объединяло кроме гениальности? Общая рабочая площадка (Ватикан) и антипатия друг к другу.
Их первая встреча произошла во Флоренции, а позднее и в Риме. Но ни симпатии, ни тем более дружеского притяжения между творцами не возникло.
Отношения Рафаэля и Микеланджело всегда оставались натянутыми. Была ли это ревность? Соперничество? Зависть?
Они никогда не могли сойтись дружески. Молодой, счастливый избытком юношеской силы, прекрасно принятый при папском дворе Рафаэль не мог завидовать больному, надломленному и удрученному гневной скорбью Микеланджело.
С другой стороны, Микеланджело, хоть и не любил Рафаэля, был слишком благороден, чтобы вредить и чернить его имя.
Микеланджело был бунтарем и одиночкой, а Рафаэля вечно сопровождала восторженная толпа последователей и поклонников. Они старались избегать друг друга, но это было непросто: «коворкингом/офисом/опенспейсом» обоих был Ватикан.
Встретив однажды в его высоких галереях Рафаэля в окружении учеников, Микеланджело едко заметил: «Вечно вы ходите со свитой, как генерал». Рафаэль парировал: «А вы всегда один, как палач».
А далее произошло ещё более интересное событие.
Микеланджело работал над Сикстинской капеллой в период с 1508 по 1512, но в 1510 папа Юлий II заморозил финансирование Сикстинской капеллы из-за очередной военной авантюры и покинул Рим, вслед за ним его покинул и Микеланджело. А капеллу с почти законченными росписями художник потребовал запереть до его возвращения, чтобы его фрески не увидел и не использовал в работе Рафаэль.
Вернувшись в 1511-м году в Ватикан, Микеланджело узнал, что на переднем плане своей «Афинской школы» Рафаэль изобразил его в образе Гераклита Эфесского — и среди остальных пяти десятков персонажей грандиозной фрески только Микеланджело-Гераклит совершенно прямо-таки тотально одинок.
Но что ж обижаться на правду? Обида была в другом. По резко возросшему мастерству соперника Микеланджело догадался: Браманте всё-таки открыл для Рафаэля Сикстинскую капеллу…
Соперничество соперничеством, но профессиональная этика превыше всего.
Однажды Рафаэль выполнил за 500 монет несколько фресок для Агостино Киджи, и, закончив, неожиданно потребовал от заказчика удвоить оплату. Управляющий Агостино Киджи по имени Джулио Боргези поначалу отказался: что за безумный каприз? Рафаэль не уступал. «Призовите экспертов — и вы увидите, насколько умеренны мои требования!» — аргументировал он.
Тогда Боргези, знавший об антипатии к Рафаэлю Микеланджело, пригласил быть экспертом его. Буонаротти пришёл, не спеша и молча осмотрел фрески соперника и перевёл мрачный взгляд на Боргези. Указав пальцем на голову сивиллы, он заявил: «Одна только эта голова стоит сто монет, а остальные не хуже». Он недолюбливал Рафаэля, но не мог позволить себе необъективности. Узнав об оценке Микеланджело, Агостино Киджи велел управляющему немедленно уплатить Рафаэлю требуемую сумму.
Рафаэль и Леонардо
Тут всё просто и без интриг, ссор и подтрунивания — просто отношения на уровне учитель-ученик. Юный мастер восхищался да Винчи, учился и подражал ему. Кстати, как пример, работа Рафаэля портрет «Маддалены Строцци» (в замужестве) — этот разворот был взят с Джоконды Леонардо.
Леонардо и Микеланджело
А здесь вновь конфликт. Можно проследить: где появляется Буонарроти, следом за ним идут ссоры. Творец отличался скверным характером, что сказать? Гений...
Что же они не поделили?
Конфликт случился в 1504 году, когда решалась судьба «Давида» руки Микеланджело, а точнее места, где он будет стоять.
Буонарроти оскорбился дважды. Во-первых, да Винчи проголосовал за то, чтобы Давида поставили «в самый темный угол» — под сводами дворца. Надо понимать, что к мнению Леонардо почетные флорентийцы прислушивались, так как тот имел уже славу гения своей эпохи. Во-вторых, да Винчи покинул собрание до его завершения.
А самое любопытное, что в итоге «Давида» поставили на площади Синьори, убрав оттуда творение Рафаэля «Юдифь и Олоферн», на что молодой архитектор и живописец не высказывал открытого недовольства.
Вот такие сложные взаимоотношения между гениями.
