Интересное в моральном плане дело завершили наши юристы. С юридической точки зрения оно широкому кругу читателей вряд ли интересно, а вот с жизненной точки зрения весьма поучительно.
Жили-были мать и три дочери
Марии Семеновне было 72 года на момент ее смерти. Муж оставил ее еще лет за 7 до этого, был средней руки фермером, оставившим закредитованное хозяйство, да немного арендных земель. Право аренды было переуступлено по выгодной цене, а бизнес продан полностью его старому приятелю, тоже фермеру. Итого в активе у вдовы осталось около 3 млн. денег на счетах после продажи права аренды, внедорожник (убитый в хлам Паджеро конца 2000х), земельный участок под строительство и нежилое помещение в центре города, весьма запущенное.
Все три дочери были давно и удачно замужем, старая – на Севере жила, средняя – в Подмосковье, а младшая – на съемной квартире неподалеку от матери вместе со своим мужем. Мать же проживала в достаточно скромном домике на две комнаты – планировался как времянка перед постройкой большого коттеджа на соседнем участке, но так и остался в неизменном виде. 2 комнаты, кухня и санузел – итого 45 квадратов. Конечно, все цивильно, с техникой и прочим.
В итоге после смерти отца и принятия наследства с продажей различных активов дочкам досталось:
· Старшей дочери – 1 млн. рублей;
· Средней – внедорожник для ее мужа-охотника, 500 тысяч денег со счетов и еще 300 тыс. от продажи участка;
· Младшей мать купила двухкомнатную квартиру (за 1.3 млн рублей), но оформила ее на себя по просьбе же дочери – ее муж стоял в очереди на субсидию (работал на муниципальной службе), которую вот-вот через пару лет должны были дать. Жилье кстати не получил – сократили через год, но все осталось как есть – молодые жили в квартире, номинально принадлежащей теще.
Нежилое помещение сперва было сдано в аренду, но после пожара – продано арендатору же за 1 млн.
На 68-м году Мария Семеновна начала серьезно болеть. Онкология. Операция. Вроде бы «выскочила», получила инвалидность, из дома не выходила – дочь по факту по полдня проживала с ней, благо, что была возможность. На 71-м году жизни рецидив, метастазы и стало ясно – старушке остался максимум полгода, а то и меньше. 72-й день рождения разменяла и через месяц отошла в мир иной.
Все заботы на это время взяли на себя младшая дочь и ее муж. Деньги матери были не нужны – своих достаточно, но нужна была лишь помощь. Поездки по больницам, когда сами, когда искали водителя и сами оплачивали, хотя мать совала деньги. Дочь постоянно ухаживала. Последний месяц и вовсе был почти адом.
Если нет мозгов – это надолго
После повторного неутешительного диагноза и на 72-летие как раз нагрянули доченьки. Поулыбавшись маме, за чашкой чая начали прессовать младшую – пока мать жива, надо бы с имуществом разобраться.
Деньги лучше бы снять до смерти (на счетах было около 2.5 млн. рублей), чтобы полгода не ждать потом, поделим, а на похоронные процедуры оставим. А то у всех дочек (кроме младшей) проблемы, у одной развод, у другой – свадьба, новая.
Квартиру – продать и поделить деньги (рыночная стоимость около 2 млн., так как ремонт там был сделан от и до), ну а младшей, так уж и быть, домишко останется. Пусть на дарственную мать уговаривает. Итого выходило, что младшей достается дом и чуть меньше 500 тыс., а остальным – по 2 млн. денежкой.
По деньгам дочь была бы согласна, а вот с разменом квартиры на дом категорически нет по своим причинам. Пошел разлад – рыночная стоимость дома составляла около 1 млн. рублей максимум, так как окраина города, поэтому дочурки уперлись рогом – квартиру на продажу или плати нам со своих «комиссию». Даже вариант - младшей квартира, а все остальное им - не устроил дамочек.
Так и не поделив наследство еще живой матери, сестры разругались и разъехались.
Младшая все рассказала старушке, попросила переписать на нее дом, если хочет, а на все остальное она не претендует. Но Мария Семеновна разъярилась! Проведя целый день на телефоне с дочками и выслушав кучу претензий от дочек, что:
· они «мыкаются с непутевыми мужьями где попало»;
· эта «дурочка за мужем как за каменной стеной и ей вообще ничего не положено!»;
· они имеют такие же права на наследство, и плевать, что рядом с ней была младшая.
Средняя еще и пожелала матери побыстрее окочуриться, как финал.
Мать поручила найти нормального юриста, чтобы ВСЕ наследство передать младшей. Та сопротивлялась, но мать была непреклонна – я все тебе отдаю, хочешь поделиться с ними – делись.
Консультировал их наш коллега на тот момент.
Все шито-крыто
· Деньги были сняты со счета лично матерью и переданы дочери во вклад.
· Квартира подарена в пользу дочери, как и дом;
· У старушки осталось 400 тысяч на счете, которые должны были пойти дочкам – так уж и быть, за глупость.
Дочкам ничего не сказали, Мария Семеновна спокойно умерла, хотя на похороны обе дочери не успели, хотя об ухудшении состояния предупредили еще за дня 3 до смерти.
Веселье началось спустя полгода, когда пришло время оформлять наследство: нотариус сообщил об отсутствии недвижимого имущества и предъявил выписку по счету с остатком в 400 тыс. рублей, от которых младшая дочь отказалась.
Когда родство – хуже вражды
Дочурки сорвались с цепи. Наобщавшись с «очень грамотными юристами», полетели первые официальные попытки «обратить» наследство.
· Заявление о привлечении к ответственности за хищение средств от имени покойника (!!);
· Иск об оспаривании сделок, как заключенных в состоянии психического расстройства;
· Иск к банку о взыскании незаконно выданных средств, якобы мать уже была «психической»;
· Иск о взыскании средств, которые находятся во вкладах у младшей дочери.
Предприимчивые дочки даже умудрились купить липовый эпикриз в частной больнице облцентра, куда, якобы, привозили их мать аккурат за месяц до сделок и поставили диагноз о психическом расстройстве.
Во всех судах, куда девицы приезжали (а на адвокатов нормальных денег-то не было), вели себя нагло и борзо, искренне полагая, что им все должны.
Старшая даже получила штраф за неуважение к суду – назвала судью «марамойкой», упрекнув ее в наличии «кулинарного образования». За такое можно и уголовку вменять, да судья снисходительно относится к фонтанирующим сторонам в процессе.
Истерика, кстати, случилась после вопроса судьи, с чего мол истцы уверены, что у них есть права на это имущество? Как по закону, так и по морали.
Победа – слаще денег. Деньги тоже вернут
Дело вел тандем из нашего юриста и местного адвоката, с которым мы часто делимся уголовной и административной клиентурой. Мы больше обеспечивали текущую поддержку, адвокат взял на себя апелляцию.
Опуская юридические подробности, коих наберется еще на три статьи, просто подведу итоги:
· Все заявления об уголовной ответственности и без помощи юристов органы «послали», ибо чушь;
· Все суды старшая и средняя дочки проиграли, в том числе и апелляцию;
· «Липовый эпикриз» и психическом расстройстве матери медшарага, выдавшая его, быстренько «отозвала», после радужных перспектив ославления в прессе и последующего уголовного дела в отношении подписавшего его врача. Врача вышибли на воздух, хотя такие везде будут в цене;
· Старшая и средняя дочки по итогам судебных разбирательств остались должны 270 тысяч рублей младшей сестре за возмещение расходов на юристов и экспертизы (то подпись не матери, то договор «подчищен», то еще что-то), которые оплачивала младшая.
Апелляция засилила решения в феврале, а на уже почти минувшей неделе у дочек арестовали счета и имущество. В пятницу младшая сестра снова пришла к нам – теперь уже с просьбой помочь в привлечении к ответственности своих «родственничков», вовсю ославляющих ее по социальным сетям.
Видимо и без того кислые остатки наследства старшей и средней сестричек жгут им карман и не пошли впрок, раз они их хотят потратить их на юристов своей оппонентки…
Я считаю, что в этой истории всем воздалось по заслугам. А вы?
Палец вверх и подписка, если было интересно.
Некоторые суммы, даты, имена и прочие сведения, по которым можно идентифицировать дело, изменены без ущемления смысла истории.
