В доме Наркомфина снова можно жить — за большие деньги.
После революции просторные «барские» квартиры становились густонаселенными коммуналками. Это было не очень удобно, но лучше, чем в бараках. Энтузиасты архитекторы, вдохновленные перспективами новой жизни, мечтали спроектировать дом специально под новый, коммунальный быт. Мечты большей частью оставались на бумаге.
Архитектору Моисею Гинзбургу повезло: по заказу Госстраха на Малой Бронной был построен подобный дом по его проекту, и, когда он там поселился, соседом оказался нарком финансов Николай Милютин, увлекавшийся идеями конструктивизма, соцгородов и революцией в архитектуре. Они совпали, подружились, и Гинзбург получил заказ: спроектировать дом для работников Наркомата финансов РСФСР (Новинский бульвар, 25), где можно было бы воплотить идеи, захватившие их обоих. Строительство началось в 1928 году.
Дом Наркомфина (2-й дом Совнаркома РСФСР), построенный по проекту архитекторов Моисея Гинзбурга, Игнатия Милиниса и инженера Сергея Прохорова в духе конструктивизма, должен был, по замыслу создателей, помочь перестроить быт советского человека на новый лад. При этом он был не так радикален, как дом-коммуна, где житье задумывалось совсем уж коллективным, а считался постройкой переходного типа. Домов-коммун Гинзбург не одобрял: «...конвейер, по которому течет здесь нормированная жизнь, напоминает прусскую казарму». Что же дом собой представлял?
Пятиэтажное здание стояло на ногах-колоннах, вдоль фасада располагались коридоры-галереи с ленточным остеклением, наверху — крыша-терраса, на которой, в свою очередь, находился первый московский пентхаус — квартира наркома Милютина. Интересно было и цветовое решение: белые колонны и черные оконные рамы, из-за чего казалось, что дом повис в воздухе.
Согласно проекту, комплекс должен был состоять из: жилого корпуса на 50 семей; коммунального корпуса, соединенного с жилым теплым переходом-мостом, с спортзалом и библиотекой; так и не построенного детского сада с яслями - на площадке между домом и коммунальным корпусом; «служебного двора» с прачечной, сушилкой для белья и гаражом.
Все квартиры-ячейки (так они назывались) - двухэтажные, спальни обращены к восходу, а гостиные — к закату. Ячейки типа «F», площадью 37 квадратных метров, рассчитаны на одного-двух человек. На первом этаже гостиная, на втором — спальня и санузел. В каждой был предусмотрен «индивидуальный кухонный элемент» со встроенной плитой и раковиной. (Получился прообраз нынешней квартиры-студии).
В обоих концах дома разместили ячейки типа «2F» (сдвоенный вариант «F»). Еще были восемь квартир площадью 90 квадратных метров (тип «К») — с коридором, кухонным уголком, гостиной и двумя спальнями. Под крышей оборудовали несколько комнат без ванной и туалета — общежитие. На крыше же, впритык к общежитию, находился первый московский пентхаус — квартира наркома Милютина. Кстати, проектировал он ее сам. В гостиной был темно-синий потолок, серые и голубые стены чередовались, подчеркивая выступы антресолей.
Что интересно: высота гостиной в квартирах была почти в два раза больше спальни (около 4,8 м и 2,25 м). Первая получилась с «вторым светом». Зато спальни были такого размера, что помещались только кровать, стул и тумбочка — как в каютах или купе. В 1932 году дом был сдан. Ура? А дальше началось крушение мечты — люди оказались к новой жизни не готовы.
Они предпочитали готовить и есть в кругу семьи, а если и приходили в столовую, то забирали еду с собой. Идущую вдоль нижнего этажа галерею быстро оборудовали под кладовки. Коммунальный блок сначала переделали под типографию, а затем приспособили под конструкторское бюро. Пространство между колоннами застроили и тоже приспособили под жилье. Солярий также не прижился: видимо, загорать под взглядом наркома, у которого на крышу как раз выходило окно ванной, было неловко.
Москвовед Павел Гнилорыбов:
«Ситуация с домом заметно усугубилась после сталинских репрессий 1937–1939 годов и начала жилищного кризиса. Большие трехкомнатные квартиры превратили в коммуналки... Дом Наркомфина передали в ЖЭК и он прекратил функционировать как экспериментальная постройка».
Памятник конструктивизма ветшал и разваливался. Несколько раз собирались реконструировать, но до дела так и не дошло. Наконец, в 2017 году, после смены собственника, удалось приступить к спасению. Проектом реставрации руководит Алексей Гинзбург, внук архитектора Моисея Гинзбурга:
«Реставрация дома Наркомфина — это практически научный проект. Его цель — в точности восстановить первоначальный облик здания… Мы будем опускать уровень земли до исторического и убирать стены на первом этаже, чтобы восстановить облик строения образца 1930 года. Помимо этого, разберем уродливую надстройку над коммунальным корпусом, чтобы восстановить террасу на крыше».
Дело пошло быстро. Уже в начале апреля 2018 завершился первый этап реставрационных работ и «РБК-Недвижимость» сообщило:
«В реставрируемом памятнике конструктивизма Доме Наркомфина на Новинском бульваре начались продажи квартир: минимальная стоимость жилья здесь составит 810 тыс. за 1 кв. м. Таким образом, самая дешевая квартира в доме обойдется в 30 млн руб».
Летом 2020 года реконструкция здания завершилась.
Мария Кронгауз
