Я не пропаду
Люда проснулась среди ночи, натянула валенки на босу ноги и побежала опрометью в сарай. Уже несколько вечеров она караулила серую овечку, которая вот-вот должна была объягниться. На соломке рядом с серой овцой, жалобно блеял крошечный ягнёночек. «Ура! Молодчина! Наконец-то!» -девочка одобрительно погладила лохматую спину овцы. Спрятав дрожащего от холода и ещё влажного детёныша под фуфайку, понесла домой, овечка послушно последовала следом за ними как привязанная. Люда нащипала для неё немного соломы, постелила дерюжку в углу кухни и умилённо смотрела, как овечка облизывает своего ягнёночка, и как тот, насосавшись, засыпает возле матери.
Утром Люда встала с трудом, за окном бушевал февральский ветер. За ночь едва протопленная изба выстыла, она заученным движением, как солдат натянула на себя связанную бабушкой кофту из грубой шерсти и тёплые штаны с начёсом, и потопала в сарайку. Мама оставила ей большое «наследство»: стельную корову, суягных овец, гусей и кур. Учёба сразу отошла на второй план. Девочка пропускала уроки, появились первые двойки и тройки. Никто больше не радовался её пятёркам и не огорчался двойкам.
Люда с трудом справлялась с большим хозяйством, но подружка Надя прибегала после школы и они вдвоём доили отощавшую и ослабевшую после отёла корову Майку, которая едва стояла на ногах, потом поили телёночка парным молочком. Люда усаживалась на скамейку рядом с Майкой:
-Попредержи её у стенки, пока я дою.
Тоненькая, со светлыми косичками Надя все телом навалилась на корову:
- А если она грохнется?
-Не гро-о-хнется, -приговаривала Люда.- Майка, не жадничай, дай нам хоть немножко молочка. Мы твоего телёночка напоим. Только вот кормить скоро тебя будет нечем. Соломы осталось на недельку.
- А чем тогда кормить -то будешь?- беспокоилась Надя.
-Что-нибудь придумаю!
Вместо школы она сегодня направилась в контору, которая находилась недалеко от её дома. Несмело потоптавшись в коридорчике она заглянула в первую открытую дверь. Ей повезло. За столом просматривал какие-то сводки сам управляющий Судеев, плотный и крепкий, как боровичок мужчина лет сорока.
- Здравствуйте, Анталий Васильевич! Помогите, пожалуйста. У меня корову нечем кормить. Солома закончилась, а сена не накосили.
-Девочка, а ты чья?
Управляющий совхозом Судеев, который приехал из Кош-Елги, не знал всех деревенских детей.
- Я дочка Валентины Казанцевой.
-А что мамка сама не пришла?
-Она уехала.
- Как это уехала?! Куда уехала?!
-Замуж вышла.
-А ты почему одна?
-Я не одна. У меня корова, овцы, вчера вот ягнёнок народился, -неожиданно звонко рассмеялась Люда.
Судеев даже растерялся на мгновение, раздумывая, что предпринять в такой непростой ситуации:
-А как же ты учишься?
-Нормально учусь. Как все учусь.
- Ладно-ладно. – задумался он. - Будет тебе солома.
После ухода бойкой просительницы он ещё немного посидел, размышляя о том, что жена разбаловала детей, чуть ли не ложку им в рот суёт и всё норовит сама за них делать. А тут их сверстница карабкается как может и нисколько не унывает.
Потом он вызвал в кабинет бухгалтершу Татьяну, которая знала про все деревенские дела и бригадира Кирилла Фёдорова.
- Почему девчонка Казанцева одна живёт?!
- Да это Валентина вообще с катушек съехала.
-Всё перебирает. Прынца ищет. –ехидненько ухмыльнулся Кирилл.
-Это не дело. А сельсовет куда смотрит?! А женсовет для чего у нас? И, вообще, надо разобраться, как девчонке помочь! – строго сказал Судеев.
-Сегодня же привезите ей солому, - распорядился управляющий.
В тот же день воз соломы выгрузили во дворе. А вечером к ней неожиданно нагрянула её первая учительница Фаина Антоновна. Она прошла в избу, внимательно оглядела владения маленькой хозяйки:
-Люда, как ты тут одна справляешься?
-А мы тут с Надей хозяйничаем. Майка отелилась недавно. Вчера вот ягнёночек появился.
- Тебе, наверное, трудно одной. Переходи к нам жить.
-Не пойду я к вам. Фаина Антоновна, вы за меня не беспокойтесь.
-Одной нельзя. Не положено.
- Я не пропаду. У меня ведь бабушка есть и папа, - сказала девочка с гонором.
Стараниями сельсовета до Виталия Коренева, родного отца Люды, в Кистенли-Богдановку вскоре дошли вести, что его дочка досталась одна. Он хоть и работал в колхозе шофёром, но выписал в конторе гнедую кобылку по кличке Радио. На лошади в такую погоду надёжней.
Усевшись в сани вместе с женой и накрывшись овчинным тулупом, он пустил лошадку лёгкой рысью. Сани легко скользили по утоптанной дороге, мимо соседних деревень Кистенли- Ивановки, Кош-Елги, Петровки. Всю дорогу отец большого семейства мучительно думал, что делать с дочкой. У него кроме Любы и Ванечки от Лизоньки, первой жены были ещё трое совместных детей с новой женой.
Привязав лошадь к воротам, и бросив ей охапку сена, он вместе со своей бабой прошёл во двор. Тощая коровёнка, пристроившись к копне, вяло жевала солому, тут же рядом топтались овцы, гуси, громко и настойчиво гогоча, выбирали в колосках одиночные сытные зёрна. Увидев всё эту многоголосую рать, он выругался :
«Чунсар!»(бессердечная, чув.,)
Вся эта картина подействовала на него чрезвычайно удручающе и угнетающе, чувство вины перед родной дочкой камнем давило грудь. Подавленный он прошёл в избу. Жена молча следовала за ним.
- Здравствуй, дочка! Большое у тебя хозяйство, – виновато потоптался он у порога.
- Здравствуйте-здравствуйте, проходите!
-Дров- то хватает? – Виталий приложил ладонь к холодной печи.
-Хватает, вот только со школы пришла. Сейчас затоплю,-Люда достала сухие лучины из-за печки. -У меня тут всегда запас имеется. Меня бабушка Мария научила так делать.
Виталий, расстегнув бушлат и стянув шапку с головы, тяжело опустился на стул.
Задумчиво откинув густые тёмные волосы со лба, долго мялся, будто решаясь на что-то очень важное, путано, с трудом подбирая слова начал как бы издалека:
-Дочка, как учёба?
- Нормально учёба.
-Тебе ж, наверное, и уроки некогда делать рядом с таким хозяйством?
-Да я справляюсь.
-А может к нам поедешь? Ты ведь знаешь, у тебя есть родной брат Ваня, сестра Любочка. И я всё-таки твой родной отец.
Люда искала в его лице хоть что-нибудь родное и близкое, ждала, что вот-вот в её груди что-то ёкнет, отзовётся, но сердце её подозрительно молчало. Она любила приёмного отца Егора, разговаривала с ним, прислушивалась к его советам и он был для неё намного ближе и роднее кровного отца.
-Я знаю, что ты мой родной отец, но ты мне совершенно чужой человек, -выпалила ему дочь.
Увидев, как взметнулись его тёмные густые брови, и как залил густой румянец тщательно выбритые смугловатые щёки, она тут же пожалела о сгоряча сказанных словах. Она сама иногда удивлялась своей прямоте. Нет бы промолчать или сказать как-то помягче, у неё слова частенько выходили прямыми и острыми, как лезвие ножа. Она удивлялась умению некоторых говорить замысловато и сладко, будто тебя смазывают сахарным сиропом или вареньем, что и не поймёшь сразу, то ли тебя ругают, то ли хвалят, то ли соглашаются, то ли отказывают.
Она бы тоже хотела так говорить, чтобы не обижать никого, но это было не в её характере. Она всегда резала правду-матку в глаза. Зато все близкие ей люди знали, что она никогда не врёт и говорит, то, что думает.
- Ты хоть и одной крови со мной, но против твоей воли я не пойду. У тебя вон какой характер. Ты себя в обиду не дашь, - как-то неожиданно быстро согласился отец.
-Я не пропаду. У меня бабушка есть и папа, - сказала как заклинание, как волшебную фразу Люда .
-Раз не хочешь с нами ехать, мы поспешим засветло домой. -поднялся отец который нервно мял шапку в руках и было видно, что он торопится.
Отец настаивать не стал. И у него без Люды забот и ртов хватало. Для Люды это стало разочарованием, что родной отец даже не уговаривал и как -то подозрительно легко отказался от неё.
Содержание:
Глава 2. Моя звезда ещё на небесах
Глава 7. Отказная
Деревенские байки
Как жених невесту перед свадьбой проверял - Потоп - Шуйтан - Ночь на Благовещенье - Как женили горбуна - Как жених невесту перед свадьбой проверял - Как женщина-обезьяна прокляла мужчину - Варька - Ведьма - Про свадьбу, похороны и покойницу - Павел - Шурка - Бедная-бедная Лиза - Утопленница