Глава 26
Я снова делал то, чего не планировал. Назвал Надю другом, собравшись расставаться. И почему – не понимал. Просто вырвалось. Может быть, из-за посиделок с настойкой и Борисычем. Конечно, я рассказал ему о девушке, ведущей себя так необычно, и о наших странных отношениях. И потому, что настойка была крепкая, и потому, что больше обсудить такие вещи было не с кем. Чайкин бы просто поржал и не понял – как можно столько думать о месте в своей жизни некой девушки, если ты с ней даже не спал. Правда, с Борисычем адекватной беседы тоже не получилось. Быстро опьянев, он вдруг заявил: «А ты женись». А когда я поинтересовался, не началась ли у него белая горячка, раз он несёт такой бред, он пустился в рассуждения, что ему жениться было противопоказано. Его не вынесла бы ни одна женщина. Он не создан для брака. А вот я – создан. И что из меня получится отличный муж и отец. Последнее, уже совсем безумное, заявление он подкрепил воспоминанием из прошлого – как я, видите ли, чинил радиоуправляемую машинку второкласснику, хотя юный засранец разбил эту машинку, пытаясь заставить старшеклассников запнуться об неё и кувыркнуться на школьной лестнице. Но я всё равно помог ему, когда он потом лил слёзы над покойной игрушкой. За воспоминанием последовала картинка из будущего, только что появившаяся в воспалённом алкоголем воображении Борисыча. Он широко взмахнул руками и описал сентиментальную чушь – меня с потомством, которое я когда-нибудь заведу, и как я буду катать их в парке на карусельках. Это было совсем из ряда вон, и я засмеялся. Борисыч сделал страшное лицо, приказал заткнуться и продолжил свои измышления. Мол, если девушка меня полюбит, а ещё у неё есть столь чудесные бабушка и дед, я буду круглым идиотом, удрав из такой семьи. Потому что семья не нужна только немногим вроде него. Тогда я тоже попросил его заткнуться. Настойка совсем отбила способность внятно выражаться и логически соображать, зато вызвала невиданную образность мышления. Я вспомнил одну книжку. Брал её как раз у Борисыча. В трезвые периоды вечерами он читал, и книг в его жилище валялось изрядное количество. Вывернув с полок первый ряд книг, где нужной мне не нашлось, я обнаружил её в глубине шкафа. И потряс у Борисыча перед носом. Мол, вот чем мне всё не нравится. В этой книжке главным героем был аферист. Молодой человек присматривал в ресторане какую-нибудь милую обеспеченную пожилую пару и изображал, будто подавился. Они спасали ему жизнь, ощущали за него ответственность и помогали материально, когда он присылал им письма с просьбой о помощи. Я не знаю, почему мне вдруг вспомнился этот роман, ведь он при прочтении мне даже не особенно понравился, и уж конечно, у меня с этим типом не было ничего общего – он не привязывался к людям, он их просто использовал. А я вечно привязывался и теперь хотел это прекратить. Борисыч, хоть и был уже на грани отключки, тоже уловил разницу и сказал мне, что я – малолетний идиот. А я всё пытался доказать – да, вроде ничего общего, но что-то всё же есть. Как бы я, если продолжу ходить к Наде, начну вымогать хорошее отношение её семьи. То, что нужно мне куда больше, чем деньги парню из книги. И это неправильно и нечестно. Моя любовь должна начаться иначе. Например, я бы встретил девушку на улице. Шёл, увидел и понял – она. Ничего о ней не зная. А она бы поняла – я тот, кто ей нужен. И чтобы с первой секунды быть уверенным – это любовь, крепкая, взаимная и навсегда. Вот тогда можно жениться, размножаться и водить детей в парк на карусельки. Это было бы чистое чувство, без примеси других мотивов. Правильное. «Ты такой кретин, – вздохнул Борисыч, – что я мог бы решить, будто ты мой сын. Хорошо, что у меня нет детей».
Конечно, всё это было по пьяни и не заслуживало особого осмысления. Но если из города я ехал, почти уверенный – верну «Волгу» и больше к Наде ни ногой, ещё не хватало влюбиться и начать страдать, – то чем ближе был час передачи автомобиля, тем меньше я представлял себе это решительное расставание. А оказавшись в квартире, где, как обычно, так вкусно пахло, и вовсе подумал – пусть всё идёт, как идёт. С чего я вообще решил, что Надя относится ко мне как-то особенно? Может, у неё это несерьёзно и ненадолго – ну захотела погулять с новым парнем, покататься на крутой тачке. С чего я взял, что сам на грани и имею все шансы вот-вот потерять равновесие и влюбиться? Почему думал, что и её бабушка с дедом захотят со мной и дальше общаться? Надо плыть по течению, и всё как-нибудь образуется…
Теперь мы вбежали в торговый центр, мокрые, хоть и прикрывались моей ветровкой, я уже назвал Надю другом, а её бабушка и дед наверняка успели забраковать меня как вероятного парня их внучки. Не учится, не собирается этого делать и ещё и неуважительно отзывается о своей матери. Такое порядочным бабушкам обычно не нравится. Но я сказал правду. Мама меня бросила. Можно назвать это как-то иначе, суть не изменится. Существовала порой рядом, но ни разу не дала почувствовать себя любимым и защищённым… Наверное, это и было – плыть по течению. Не пытаться что-то сделать или показаться лучше, чем ты есть. Говори правду, и тебя отвергнут.
– Нам на второй этаж, – сказала Надя. – Там отдел текстиля.
– Нет, пойдём глядеть диваны.
Она была права – скоро станет прохладно. Спать зимой на резине – и махровая простыня не спасёт. К тому же не век мне водить девушек в квартиру сестры Чайкина. Надо, чтобы и в собственном логове было куда их положить. Это ведь так упростит существование…
– Ветров!
Голос, окликнувший меня, был знакомым, но оборачиваясь, я ещё не сориентировался. А потом мысленно выругался. Огромный город, так нет, надо столкнуться в одном торговом центре. Правда, тут была точка «Сонаты», и две девицы, направляющиеся ко мне, наверняка посещали эту точку, имея там постоянную скидку. Одна из них, Лерочка, работала у Маркуса моделью, вторая, Викуся, была подружкой Киры Беловой. Она-то меня и позвала.
– Привет, Максик, – сказала Лера приторным голосом и полезла целоваться, даже не подумав, что я вообще-то не один, со мной девушка и мало ли в каких мы отношениях.
– Стоп, – у меня появилась идея. Лерка давно раздражала своей прилипчивостью, Вика была страшным безудержным треплом, а Надя, как мне теперь показалось, очень кстати стояла рядом. – Знакомьтесь, это Надя. И, кстати, сезон поцелуев закрыт.
– Это твоя девушка? – осведомилась Вика, поглядев на Надю надменно. Я даже мог бы озвучить её внутреннюю речь. Мол, надо же, ростик так себе, косметики ноль, шмотки дешёвые, и где только Максик её откопал. Мог поручиться – эта внутренняя речь очень скоро перейдёт во внешнюю. Вика вывалит новости Кире, а Кира – своей матушке, которая собирает сплетни не с меньшим энтузиазмом, чем глупые девчонки. От Кириной же мамаши до моей рукой подать. Точно. Максимум завтра моя родительница узнает, что я обзавёлся ничем не примечательной девушкой. Вряд ли, конечно, это её заденет. Хотя…
– Невеста, – сказал я. – Magna res est amor. Ну пока, мы вообще-то за диваном. …Продолжение следует...
Подписывайтесь на канал. Ставьте лайки. Спасибо!
