Знаете, хронология моих рассказов нарушена, как в «Мальчишнике в Вегасе». Ну и ладно, сегодня хотелось бы поведать немного еще об одном художественном направлении.
Импрессионизм в искусстве – течение, начавшееся во второй половине 19 века. Если коротко, исходя из названия, «картины – впечатления». В них нужно не всматриваться, а вчувствоваться.
Импрессионизм стал родоначальником нового искусства. Он в корне поменял представление людей о живописи и изображении мира. Вот у нас ругают постмодерн и артхаус современных художников. Ругают за простоту, пошлость, низменность произведений. Говорят, мол, импрессионисты – последние не концептуальные ребята, которые писали природу, людей натурально, молодцы какие.
А импрессионистов в свое время, представьте, угнетали посильнее. Дело в том, что в 19 веке каноны искусства восходили к Ренессансу и неоклассицизму. Простыми словами – преимущественно античные образы, религиозные или исторические сюжеты на полотнах. А импрессионисты хотели иллюстрировать настоящее, обыденное, живое, а не прошлое. Миг, а не век.
И вот представьте: интеллигенция Академии изящных искусств в Париже попивает изысканное вино, созерцает Рафаэля и да Винчи. И тут врывается Эдуард Мане (один из ярких представителей нового течения) с «Любителем абсента» в руках – немудрено и шикарным Шато поперхнуться.
Мане в своем произведении изобразил мужчину из низших слоев, пьяницу, да еще и в полный рост, что тогда характерно было только для рисования персон знаковых, исторических. Еще и техническая часть работы была разрывом классики: частые мазки, практически не объемное изображение, сливающиеся цвета – инфаркт для пуританских академиков. А это ведь даже был не расцвет импрессионизма.
Естественно, Академия отвергала подобного рода работы – «резкие» мазки художников, неподобающие образы и идеи отображения реального мира критиковали обильно и бодро.
Для них это было то же самое, если бы Спилберг сейчас снимал русские свадьбы на камеру пятого айфона. Однако сторонники нового направления не теряли хватку.
Теодор Жерико, один из представителей романтизма, говорил: «Академия делает слишком много лишнего: гасит искры Священного огня. Она задувает его, не давая разгореться. Огонь нужно раздувать постепенно, а она швыряет в него слишком много дров».
Поддержки у импрессионистов хватило настолько, что настрой и любовь общества к ним подействовали на Наполеона III.
Тот разрешил провести «оппозиционную» выставку «салона отверженных» с работами и авторами, которые были опрокинуты официальной французской выставкой. И народ тянулся к отверженным, будто студент филфака к роману Гюго.
Для общества в то время это было глотком свежего воздуха в комнате душного классицизма. Не все сразу понимали суть импрессионизма, но многие восхищались его смелостью.
Постепенно стремление иллюстрировать мгновение, простоту и обыденность, отходить от принятых канонов завоевывало все больше людей. Направление развивалось, начало приносить прибыль, в чем огромную роль сыграл Поль Дюран-Рюэль. Он двигал импрессионизм в массы, финансировал выставки, был хорошим знакомым столпов жанра – Камиля Писсаро и Клода Моне (да-да, как название ресторана из «Кухни»).
Вершиной работ импрессионистов можно назвать известную многим работу Моне «Впечатление. Восход солнца».
Отсутствие большой детализации, для того чтобы зритель сосредоточил внимание не на мелочах, а в целом на изображении, погрузился во «впечатление». Резкие мазки, современная тематика работающего утром порта, преобладание света над линиями и контурами – характерные особенности не только этого полотна, но и бóльшей части творчества Клода.
Отмечу «Танцевальный класс» Эдгара Дега – знакомая бытовая обстановка театра, непринужденные и простые балерины в пачке с урезанной перспективой и диагональной композицией – этим художник усиливал динамику картины и динамику подгорания у академиков.
Отдельного внимания достоин упомянутый выше Эдуард Мане. Темный фон его картин намеренно лишь подчеркивает центральные образы произведений.
В «Завтраке на траве» приличные костюмы молодых людей выделяют нарочитую наготу девушек. Композиционные особенности, привычные цветовые сочетания работ нарушены, и классических «золотых сечений» и баланса для статики и динамики у него вы не увидите. Отход от структуры и композиции у него и практически у всех импрессионистов – параллель с отходом от привычного уклада жизни в период индустриализации и изменения общества.
Выделю также скандальную «Олимпию» Мане, который возвышенную и изящную «Венеру Тирбинскую» Тициана превратил в возвышенную и изящную проститутку.
А говорят, сейчас работы у художников пошлые – погуглите «Происхождение мира» Гюстава Курбе, сюда такое вставлять неэтично, но вам понравится.
Подводя итог, скажем, что импрессионисты в свое время лишь хотели шагнуть в расширенное понимание искусства, а по пути наступили на горло современным критикам и приверженцам строго классических устоев. Ну, те сами виноваты.
Импрессионизм расширил границы дозволенного до вполне разумного, способствовал развитию культуры и явил миру, что искусство не статично, не выверено четкими рамками и не надо критиковать его за отклонение от нормы.
«Холодная точность не есть искусство. Блистательный вымысел, обладающий выразительностью и обаянием, – вот в чем искусство» – Эжен Делакруа.
Лиманский Иван, также известный как Вася.
