За дирижерским пультом он прост и естествен. Достаточно строго одет, и лишь одна небольшая деталь — элемент армянского герба или армянского стяга на костюме — говорит о его принадлежности к роду, к нации. Словом, облик, который слегка приоткрывает сущность.
Взмах дирижерской палочки, и музыканты становятся единым целым: по всему оркестру протягиваются десятки невидимых нитей, каждый звук, каждое движение отзываются в другом конце оркестра. Оркестр становится единым существом, с одной душой, с одним пульсом. Дирижерский талант Дургаряна — в необычайно развитой музыкальной интуиции. Он универсален и на симфонической сцене, и в оперно-балетных спектаклях. Сегодня Карен Пайкарович успешно гастролирует, выступает с лучшими оркестрами и солистами мира.
Война в Карабахе застала его в Новосибирске — приглашенный дирижер Новосибирского оперного театра Карен Дургарян дирижирует балетами «Дон-Кихот», «Баядерка», «Чипполино», «Корсар». Связь с родиной не прекращается ни на миг. Находясь далеко от родных пенатов, он в курсе всех событий войны, нависшей над Арменией.
— Мне известно, что вы помогаете арцахским детям, находящимся нынче в Севанской гостинице. Не за горами холода, а их надо обеспечить всем необходимым, включая питание.
— Я не люблю афишировать свою помощь. Принципиально. В этом плане я спокоен, потому что мне помогают мои друзья, которые занимаются этой процедурой в Ереване. Нет нужды фиксировать и обозначать отправленный гонорар в помощь моей стране. Я руковожу спектаклями и пытаюсь вырученную сумму отправлять по назначению. Порой ловлю себя на мысли, что работаю на автомате: первый концерт, второй, третий, четвертый. Хочется увеличить количество концертов, чтобы заработать больше денег — и все в Армению.
Хорошо, что оркестр меня понимает — это придает мне сил. Работа наша не стоит. Но я хочу сейчас кричать, беззвучно, бессмысленно. От отчаяния.
— «Захлопнутость» — ваш стиль. Никогда не угадаешь, что происходит внутри. Попробуйте сказать, на что похожа боль? И вообще, можно ли поделиться болью?
— Эта боль всегда в нас, на генном уровне передается из поколения в поколение. Вся наша история — боль, сплошная боль. Но моя боль все же больше переплетается с обидой. Сколько ошибок мы совершили на своем веку, не перечесть. И мы ни на йоту не сдвинулись с этого опасного пути. И знаете, в чем наша самая большая ошибка? Мы продолжаем жить в пространстве унижения — радуемся словам какого-нибудь политического деятеля, вдруг решившего похвалить нас. Так, мы с умилением готовы вторить словам Дональда Трампа, походя решившего похвалить нас, армян. И мы искренне рады тому, что человек этот снизошел до нас, заметил. Нужно по капле выдавливать из себя раба, эту рабскую психологию. Это наша национальная ошибка — выискивать и рассчитывать на помощь других. А ведь нам никто не мешал окрепнуть и возмужать как на политической стезе, так и на военной. За 30 лет мы не смогли сделать то, что сделал наш сосед в сфере вооружения. И все потому, что коррупция и жадность нас одолели. Мы закрывали глаза на многое. Вот нам и аукнулось.
— Позволю все же возразить: все, о чем вы говорите, присуще и любой другой нации. Тут важно осознать и исправить содеянное. Господь дает каждому крест по силам его. Что думаете об этом?
— Да, но тогда не надо педалировать на том, что мы исключительная нация, страна, первая принявшая христианство, что мы самые талантливые и прочее. Я стараюсь реально смотреть на происходящее. Мы должны не только чувствами жить, а научиться быть прагматиками. Когда ситуация доходит до края, мы действительно сплачиваемся. Но вне войны мы не сплочены. Рано или поздно война закончится. И мы неукоснительно должны начать воспитывать в наших детях не только патриотизм, мы должны воспитывать в них настоящих граждан своей страны.
— Разве это не произойдет само собой? Слишком большую цену мы заплатили, и не дай Бог, заплатим за эту войну.
— В победе в Карабахской войне в 90-х прошлого столетия Армения была не менее сплочена и весь спюрк был с нами. Но почему мы расслабились? Потому что не было в нас осознанного чувства гражданства. Чересчур все было разболтано. Патриотизм патриотизмом. Но надо работать и над собой тоже. Мы должны понять, что рассчитывать в жизни надо, в первую очередь, только на себя. Когда Армения станет центром для всех армян, вот тогда мы и поднимемся. У китайцев, кажется, есть такая мудрая фраза: «Хозяин моего хозяина — не мой хозяин». То есть человек должен выполнять ту задачу, которая в данный момент стоит перед ним. Сосредоточиться на ней. Мы все любим порассуждать, поназидать, все в одночасье стали министрами обороны. Болтовни — навалом. А ведь всего-то ничего надо делать — то, что насущно. То, что можешь сегодня предложить миру.
— Карен, мир сошел с ума?
— Всегда так было. Человек не меняется, просто информации стало больше. Прагматизм и личная выгода на первом месте. Вот когда мы будем так самодостаточны и сильны, что ни одному соседу и в голову не придет напасть на нас, вот тогда я поверю, что мы изменились по-настоящему. Мы говорим, и это наглядно видно по древним картам, что древняя Армения была «от моря до моря». Почему мы потеряли все это? В чем наша главная вина? А в том, что всегда был кто-то, кто неожиданно наносил удар в спину. И этот кто-то, к сожалению, был армянином. История Армении подтверждает сей факт.
— Я повторюсь — разве это не общечеловеческое качество? Предательство еще никто не отменял.
— Мы не учимся на своих ошибках, не готовы переосмыслять произошедшее. И еще: ни в коем случае нельзя сегодня, в столь трудное для Армении время, допускать каких бы то ни было интриг в правительстве. Оставьте их на потом, если не терпится. Все это надо пресекать на корню. Надо основательно пробудиться, наконец! Недавно мне попалась на глаза заметка, где говорилось, что соседний нам Иран 90% своего вооружения делает сам, а не покупает у других стран. Почему мы, выигравшие Карабахскую войну, за прошедшие тридцать лет не сумели выстроить ни один завод по производству оружия? У нас прекрасная инженерная мысль. Но, спрашивается, почему же не созданы все условия для того, чтобы армянская инженерия процветала у себя в стране, а не за бугром? Мы, прекрасно понимая цену нашему соседу, не перестраховались, не сумели себя защитить.
Но я все равно верю в мою нацию. Я знаю, что мы еще покажем, на что способны. Пока же, все остается на уровне эмоций. Пришло время воплотить в жизнь все, что мы умеем, все наши таланты. И заниматься этим каждый божий день. Молча работать и делать свое дело по максимуму профессионально. И некоторая доля разумного эгоизма нам тоже не помешает.
— Какая музыка сегодня ближе вам по настрою?
— Исключительно армянская духовная музыка. Я ее слушаю каждый день. Я не могу слушать другую музыку.
Интервью: журналист Кари Амирханян (Ереван)
специально для Армянского музея Москвы
