Продолжаю серию портретов- автопортретов старинных мастеров. «Всякий художник хорошо пишет лишь самого себя». Когда тема близка когда около своего, или даже глубоко внутри наболевшего. Есть художники которые мне симпатичны... Ну а как быть с фигурами которые не фигурки, но монстры. Есть имена которые знаемы- значимы, но одиозны! Есть ряд исполинов, тех мастеров прошлого кого нельзя не упомянуть. Микеланджело ди Лодовико ди Леонардо ди Буонарроти Симони это громкое имя. О громких именах, или шепотом, или хорошо.
ди Буонарроти угрюмый социопат, льдом пламенит из самого центра жизни той яркой эпохи. Всех знал с многими "куначничал", с иными даже кулачничал. Страдал под патронами, пережил чертову дюжину пап.13-генеральных ключников! Устоял. А он мощен -как титан, как циклоп. Наверное чтобы смачно сориться надо было уметь -мощно дружить. Он еще умел язвить, и острить в стихах. Тогда стихосложение ценили.
Эта Лихо закрученная борода Микеланджело на автопортрете, наверное вот из-за этого самого штриха рывка, меня и привлекла. За эту взлохмаченную бороду, само иронию, радость кое-что ему можно простить. Хотя мне болезненно на такое смотреть. Сразу видеться в этой породе, в этом порыве, его растрёпанные кисточки! Как раз те самые которые я так ненавижу в руках злых учеников. Взлохмаченный мех! И сразу говорю стоп! И начинаю увещевать их, их ответную аргументацию "что- это копеечная вещь, и мне мама новую купит". Все это не копеечные вещи. Ди Буонарроти ничего никогда не писал о свое матери. Мигеле-Аежело это тоже о том когда причиняют боль именно так вот кисточкой и работают. Когда как хватают как резец, как губку ее берут, и вбивают в картину ворс. Страшно когда кистями "стучат" вместо того чтобы ими нежно гладить. Бьют в картины, конвульсивно набатно, со стоном. Несмотря, а слыша стенные картины Микеланджело я чувствую этот бессердечный стук. Удары огромных рук. И это тоже можно простить. Куда деть мускулы, и все это напряжение жил. Не просто так они обвили все тело, искривили в своем напряжении и утолщили кости, сделали фигуру скульптора такой кряжистой. Может живопись это и не кисть, а резец и молот, и не так мучительно когда причиняют боль камням. И чтобы рисовать, просто надо выбить всю пыль из… Жил как мог. А сил и времени у него было вдоволь, на крошеную свою Италию.
И твердорукий, твердолобый Ди Буонарроти стал главным архитектором- чего? Главного христианского собора в Ватикане. Мирового центра- места Святого Петра. Он днем украшал Рим. И проводил ночи в монастырском морге. «Пьета» (1498—1499), одно из лучших ранних "воплощений фигуры мёртвого человека в пластике". Многие ваяли этот центральный образ, умирающего божества, со времен Осириса к нему часто обращались. Это были поверженные противники. Были и умирающие рабы. Были рабы и у Мекеле-Анжело, но его "труп", тот давно, "на так мало", умерший! Началось путешествие чуда красоты -ран. Путешествие прекрасного- мертвеца по Истрии искусств. Это его "резцовый" и плавный вклад в страшное. Его совершенно другой образ смерти.
Мастер. Неукротимый, никого не боящийся -запугивавший даже влиятельных пап. Это он кидался со строительных лесов в отца всех католиков кирпичами. Не укротимый заносчивый профессионал! Тот кто лучше знает что нужно церкви. Он больше всех тут понимает в искусстве. Спросим, и послушаем совета великого скульптура. На вопрос, на наш вопрос- как же все таки должно выглядеть идеальное творение молотка и резца он ответил. «Всякая статуя должна быть так задумана, чтобы её можно было скатить с горы и ни один кусочек бы не отломился». В только вопрос второй, как катить? С какой скоростью? Как скатить через историю искусства этот каток- самого мастера? Он же все под собой, умнет- размажет свое маститостью.
Он такой грубый, с этим переломанным носом. Кряжистый с бешеным характером, несносный. Ведь мы всегда мужественность именно так и представляем, обязательно отмечаем ее как переполненность тестостероном. А чем был переполнен этот человек, который так увлекался учениками и юными дарованиями. Так странно что вроде бы лобастый мужик, злобный бородатый, и с таким редким исключительным упорством в делах… Но всё время рисовал и ваял своих женщин как рукастых -плечистых пареньков. Мускулинность. Мордобой, пьянство, заносчивость, петушистость и всё это обычно "во имя женщины"- это объяснимо. И мне трудно вдруг понять вокруг чего кружит Микеланжело. Куда он так рвался? Очевидное не для всех, но очевидные этапы становления личности, это семья дети, род, и как-то всё это прошло совершенно мимо титана. Как же наследники! У него была какая-то своя семья из найденышей, босяков, оборванцев. Непонятны его взгляды на человечество, на человека, на себя.
Микеланджело так гордился своим родом, кланом, ведь какие-то эти Леонарды! Кто они все те кто были рядом. Просто людей брали имена из мест родились, жили псевдонимами, родными деревнями, а у него у единственного художника Италии была фамилия. Он единственный был дворянином, так по крайней мере он считал. Хваленая родовая гордость флорентинца, но наследовал его сокровища лишь племянник.
И вроде даже слава не так важна была этому человеку, и даже не ставит он свою подпись, и готов на режим невидимости- творческого инкогнито. Он был очень богат, но в тоже время довольствовался крохами. Он был не просто Крез, у него в должниках ходили влиятельнейшие люди эпохи. Заискивали, умоляли, а он хлопал дверью, он был один. Странно! Одалживающий свой талант! Один- но не потерянный. Такой разносторонний, и мудрость среди великих мыслителей того времени вдвойне ценна. Переводчики, математики, поэты, и художник-пропагандист. Он свой в высоком круге, капитанов корабля возрождения. Он один из создателей того корабля в котором мы качаемся в бытийственых волнах. Театр, живописные подходы, новая архитектура, политика, спецслужбы, банковские и торговые дома. И такой неприкаянный, и одинокой, ремесленник каменщик и поэт. И драма валуны, музыка скульптурных сложений, и вдруг мрамор грохнулся и любимца мальца-подмастерья расплющило, до лужицы крови. Все тут такое тяжелое опасное, и образы скульптора, сами вот- вот расплющат зрителя.
Наверное лучшее чем его одарил Бог, это были его сонеты. Это самое легкое, легкое, но все же острое. И ужасно то что он публикуя их переделывал сеньор, на сеньору. Любовная лирика, как ни как, надо прощать... прощать этот холод, и огонь, отстраненность и, и вовлеченность. Так необычайно рано начал и так затяжно долго заканчивал. 89 зим,88 лет.
В 19 лет после снегопада во Флоренции лидер республики Пьеро ди Медичи заказал у Микеланджело снежную статую. Художник лепил из снега и льда, массы белые, белые как мрамор, но невероятно податливые. Многое уже растаяло, а он вот стоит под солнцем в родной своей Флоренции.
